спорить и производить впечатление склочного человека.
Но когда он пригласил ее домой, то наткнулся на невиданное сопротивление. Обычно покорная его воле, мягкая и уступчивая девушка отказалась наотрез, не помогали ни хитрости, ни уговоры.
Она сидела за столиком кафе напротив него, напряженная, полная решимости стоять на своем до конца, хотя на глазах ее уже проступили слезы, так жестко он с ней разговаривал и так давил на нее.
— Ты что же, думаешь, я хочу тебе плохого? Ты не доверяешь мне? — он как будто изумлялся и оскорблялся таким ее поведением, расценивая отказ как обиду.
Мила отрицательно покачала головой.
— Ну, хорошо, если нет, то я, пожалуй, приму твое решение. Я давить не буду. Просто сделаю выводы.
— Ну, зачем ты так? Ты же знаешь, что очень нравишься мне. Я бы не стала с тобой гулять, если бы это было не так, — с болью сказала девушка и подняла на парня глаза, полные слез. Но он, казалось, не слушал ее и по-прежнему был непреклонен:
— Тогда я сейчас просто уйду, и ты больше меня никогда не увидишь. Знаешь, почему я так сделаю? Думаешь, это обычная мужская уловка, шантаж… Все для того, чтобы затащить очередную дурочку в постель? Думай так, если хочешь, мне, видимо, тебя не переубедить. Но я смотрю на это иначе. Есть простая истина: если человек нравится, то нравится сразу. И любая девушка понимает это. И если я тебе нравлюсь, но ты мне не доверяешь, тогда о чем тут говорить? Или ты просто идешь на поводу каких-то дурацких предрассудков? Тогда это чистое притворство и игра, и с таким человеком мне тоже не по пути. Есть еще один вариант. Я тебе не нравлюсь, значит, ты мне целую неделю просто пудрила мозги. Ну что ж, я смирюсь, впредь буду умнее. Обидно, ведь ты мне стала очень дорога. Прощай.
Арсений поднялся из-за столика, вынул из кошелька купюру, презрительно кинул ее на стол и быстро вышел из кафе. Мила сидела несколько секунд неподвижно, не в силах пошевелиться, поверить, что это происходит с ней. Ее что — вот так бросили? Нет, не может этого быть. Ведь ей нравится Арсений…
Она выскочила из кафе. Сердце ее колотилось так, что грозило просто вырваться наружу. Ей казалось, что он не мог далеко уйти и она его сейчас догонит, но улица была пуста. Девушку охватило отчаянье, но тут кто-то сзади мягко обнял ее за плечи…
Он открыл дверь квартиры своим ключом.
— У тебя дома кто-нибудь есть? — спросила срывающимся шепотом Мила.
— Да, мать только.
Мила похолодела, ей вовсе не улыбалось знакомиться с родительницей Арсения.
— Но она не услышит, — он ободряюще улыбнулся и подтолкнул девушку в прихожую.
Но мама услышала. То ли она ждала сына у двери, то ли он слишком шумно ковырялся ключом в замке, но когда они тихонько вошли, в коридоре вдруг вспыхнул свет. Напротив них стояла женщина, кутавшаяся в теплую кофту. Она внимательно, с иронией наблюдала за ними. В глазах ее искрились смешинки.
— Что это вы крадетесь, как нашкодившие щенки? — усмехнулась она. — Проходите, гнать не буду.
— Познакомься, Мила. — Тон Арсения стал официальным и немного пафосным, он явно смутился, но старался не показывать этого. — Моя мама, Зоя Павловна, мой первый друг и товарищ. Мама, это Мила, ей переночевать негде.
Мама Арсения была симпатичной, чуть полноватой блондинкой с платиновыми волосами.
— И ты, конечно, предложил ей свою помощь? — усмехнулась она. — А вы почему в темноте-то?
— Я думал, ты спишь, — замялся Арсений.
— Проходите, не стесняйтесь, — пригласила Зоя Павловна Милу, — Арсений бывает такой невежливый. Сын, предложи девушке чаю.
— Да не беспокойся, мам, — облегченно и радостно отозвался он, — мы только что из кафе.
— Ну-ну, — пробормотала она и, улыбнувшись, ушла.
Он привел ее к себе в комнату, усадил на кресло и внимательно взглянул в глаза.
— Надеюсь, ты не обиделась на меня. Я маме потом все объясню, — заверил он девушку, — это было нужно для приличий, чтобы не смущать тебя.
Мила послушно кивнула. Она решила в этом вопросе окончательно отдаться воле Арсения.
Огромная квартира поразила ее: высокие потолки, старинные обои на стенах, обстановка больше подходила для какого-нибудь дворянского дома.
— Мои предки были выдающимися преподавателями, учеными, — объяснил Арсений, — это от них такие хоромы остались.
— Может, мы с тобой поженимся, а, Милка? — сказал утром Арсений, задумчиво накручивая ее локоны на пальцы. — Ребеночка заведем…Ты ведь хочешь ребеночка?
— Ну, я не знаю… мне казалось, что еще рановато. Мы ведь совсем друг друга не знаем… — растерянно ответила Мила. Она была совсем не готова к такому повороту.
— А в постели тоже рано оказались? — с обидой спросил он.
Она промолчала.
— Это все ерунда. В тебе говорит твое мещанское провинциальное воспитание. Если люди любят друг друга, то терять время просто глупо и даже преступно. Ведь ты почувствовала что-то, поэтому и согласилась вчера поехать ко мне, — продолжил парень.
— Вообще-то я была против, — прошептала Мила.
— Брось, раз поехала, значит, хотела. А дети никогда не бывают рано, ты ведь совершеннолетняя, — безапелляционно и деловито продолжал Арсений, — дети, они ведь от любви, а ты же любишь меня. Правда ведь? — И он устремил на Милу пронизывающий взгляд…
— Ну, конечно, — поспешно закивала она.
— К тому же раньше родишь, потом не надо будет этот тяжелый период переживать, все проще будет, заботы, пеленки… А учиться всегда успеешь.
— Ну, я не знаю, наверное, это было бы замечательно, — нерешительно согласилась девушка.
— Жить пока здесь будем. Потом посмотрим.
— А как же твоя мама? — испугалась она. — Еще подумает, что я из-за московской прописки…
— Брось ты… Все нормально, ей-то какая разница. Только обрадуется, — уверил ее Арсений.
Мила удивилась: раньше между ними не было разговоров про любовь. Конечно, она испытывала к нему сильную симпатию, но считала, что на первой неделе знакомства говорить о любви просто несерьезно. Это чувство рождается не сразу, для этого должно пройти какое-то время. То, что произошло с ней за эту последнюю неделю, налетело как ураган, закрутило и перевернуло всю ее жизнь. Она была просто ошарашена и еще не успела разобраться в своих чувствах. Но Арсений упрямо стоял на своем и, не дав ей опомниться, предложил в этот же день перевезти к ним ее вещи.
Москва, июнь 2008-го
Разминка. Душ. Завтрак. Посуда — в мойку. Володя нашел в шкафу старые джинсы, свитер и, натянув все это, направился в лоджию. Начал с самого большого ящика, где хранились бабушкины вещи.
Сверху лежала старая бархатная скатерть. Красные с зеленым узоры заиграли в слабом свете пасмурного утра. Это была тяжелая парадная скатерть, не столовая. Одно время она даже висела как коврик на стенке у бабушкиной кровати.
Дальше шли книги. Все они неплохо сохранились. Черно-оранжево-красный Шекспир, серые томики Мопассана — полный огоньковский комплект, мушкетеры Дюма, много-много Золя, собрания сочинений Чехова, Бунина, Льва Толстого. Отдельные издания советских классиков: «Далеко от Москвы» Ажаева,
