— Быстрее! Быстрее, уроды! — заорал Леха, оборачиваясь к своим.
А потом, не дожидаясь, бросился вперед. Казалось, у него открылось второе дыхание. Он пролетел несколько сотен метров, но все же не успел достичь спасительного укрытия. Пузатая винтокрылая машина вспорхнула из-за скалы, слева.
— Твою мать! — выдохнул Мезенцев.
До сопок оставалось совсем немного, метров пятьдесят, но уже грохотали автоматные очереди. Тонко, по-заячьи, вскрикнул Хром. Он только-только спустился в распадок, оказался на ровном месте, как на блюдечке. Идеальная мишень для стрелков. Его и уложили первым.
Обернувшись, Леха-Гестапо заметил: тело зэка будто долбили отбойным молотком. Хрома расстреливали сразу из нескольких стволов. А в это время Шныра и Пинцет, потеряв голову от страха, лезли на боковые гранитные стены. Надеялись исчезнуть в «складках» плит, словно букашки — в трещинах древесной коры.
Вертолет, повисев на месте, покрутившись вокруг оси, двинулся к правой от лощины скале. Туда, где метался Шныра.
— А чего я жду? — спросил себя Мезенцев.
Он пополз вперед, к сопкам, на брюхе. Больше всего опасаясь того, что снайперы заметят его «активность». Премия за излишнюю смелость могла быть только одна — очередь в спину.
Отчаянно закричал Шныра. Леха, достигнув подножия сопок, обернулся. Зэк, согнувшись пополам и схватившись за живот, балансировал на обрыве. Трое солдат, хохоча, били его сапогами. По лицу, ниже пояса, по ногам. Шныра пытался закрываться, но каждый удар «кирзухой» отбрасывал его чуть назад. К краю обрыва.
Зэк вновь закричал, взмахнул руками. Показалось, он о чем-то просил людей, пинками гнавших его к смерти. Вроде бы даже хотел опуститься на колени, но еще один сильный удар в голову столкнул его за черту, разделявшую мир на две половины.
На какое-то время все замерло. Вертолет разворачивался в сторону другого обрыва, где прятался Пинцет. Шныра, приподняв руки и растопырив пальцы, медленно отклонялся назад. В пропасть.
«Почти как на острове, — всплыло в памяти Мезенцева. — Но там его вытащил Амбал».
С диким криком Шныра рухнул вниз, на камни. Спиной. «Вертушка» двинулась к другой стене. Камни, на которые упал несчастный, стали влажными. Темно-красными.
Грохот автоматных выстрелов ударил по ушам. Пули с противным визгом рикошетили от камней, за которыми спрятался Леха-Гестапо. Это люди, оставшиеся на вершине скалы, вспомнили о других беглецах. Мезенцев сжался в комок, стараясь не попадать в поле зрения ликвидаторов.
И вдруг стрельба прекратилась! Точнее, автоматы загрохотали вновь, но теперь огонь сосредоточился на другой точке. Леха-Гестапо не знал, что Пинцет сумел перехитрить бойцов Смердина. Он умудрился затаиться в узкой расщелине. Как только один из преследователей оказался на удобной дистанции, выскочил из укрытия, полоснул ненавистную «суку» бритвой по глазам.
Леха не слышал отчаянного крика ослепленного охранника, в это время он прятался от пуль. А вот момент, когда в руках Пинцета оказался «калаш», просек точно. Стрелки весь огонь сосредоточили на нем. Били и с противоположной стороны лощины, и в упор, сверху. Автомат зэка быстро смолк.
Как ни странно, когда ликвидаторы добрались до Пинцета, тот еще дышал. Возможно, потому, что не был человеком. Мутировавший организм изо всех сил противился неизбежному: даже невзирая на страшные раны, из которых толчками вытекала кровь. Пинцета добили прикладами — со злости. Мощными ударами раскололи черепную коробку. Винтокрылая машина опустилась в лощину, все стихло.
Леха-Гестапо посмотрел по сторонам. На кровавых камнях неподвижно лежал Шныра. По другому склону бойцы тащили вниз тело Пинцета. Хром находился где-то позади вертолета, и его Мезенцев не видел. «Ну, вот и все, — подумал Леха, глядя, как солдаты, вскинув оружие, направляются в его сторону. — Теперь моя очередь».
Впрочем, какие они солдаты? Убийцы, вне закона. А он? Разве он зэк? Мезенцев — человек, свободный человек, пусть и не такой, как другие. Но разве
— Какой смысл думать обо всем этом? — нервно усмехнулся Леха-Гестапо.
В прошлом зэк, Мезенцев и на свободе не смог стать человеком. Не по своей вине.
— Стойте! — что есть мочи крикнул он ликвидаторам. — Стойте! Не убивайте! Я сдаюсь! Не убивайте! Я знаю, где остальные. Я скажу!!!
И закрыл глаза, нащупывая нож в рукаве. Оставалось ждать — поверят или нет. Если нет — сейчас будет автоматная очередь. Но он, Леха Мезенцев, Леха-Гестапо, зэк с тремя ходками за спиной, а ныне свободный гражданин России, уже ничего не услышит…
Выстрела не последовало. Беглеца рывком подняли на ноги. Бросили лицом на стену, заставили широко расставить ноги. Мезенцев скрипнул зубами, когда из рукава вытянули нож…
— Стой так! — последовала команда. — Сейчас прилетит Смердин. Объяснишь, где вторая четверка.
Леха чуть скосил глаза в сторону и вниз. Увидел две длинные тени — за спиной находились сразу двое автоматчиков. Без шансов…
Вскоре донесся рокот авиадвигателя. Второй вертолет вынырнул из-за скалы, чуть покрутившись, выбрал место для посадки. В спину ударил поток воздуха, полетели сухая трава, пыль. Мезенцев закрыл глаза. Хлопнула дверца. Донеслось чье-то хриплое дыхание. Человек бежал в сторону пленника. «Смердин!» — понял Леха-Гестапо.
Его дернули за плечи, развернули лицом в другую сторону.
— Обыскали? — негромко спросил подполковник.
— А как же! — один из солдат тут же показал командиру финку.
— Бритвы или еще чего нет? — уточнил Смердин. — Не хочу, чтоб он меня по глазам полоснул.
— Чисто!
— Ну что, Мезенцев, — Смердин остановился прямо напротив пленника, внимательно посмотрел тому в глаза. — Говоришь, знаешь, где остальные, да?
— Угу, — соврал Леха-Гестапо, не моргнув глазом.
— После побега сразу на группы разделились или как?
— Сначала вместе шли, — вновь соврал Мезенцев, догадавшись, что подполковник собирается проверить его «на вшивость», разобраться, не блефует ли беглец. — Шли вместе, долго. Только под утро разделились.
— Кто убил Салидзе?
— Салидзе? — чуть замешкавшись, переспросил Мезенцев.
Для него было новостью то, что бригадир мертв.
— Салидзе, Салидзе! — нетерпеливо буркнул подполковник.
— Лишнев!
— За что?
— Поругались они, — уклончиво ответил Леха.
Он ступил на скользкую дорожку и боялся ошибиться. Любой неправильный шаг позволил бы подполковнику сделать вывод — пленник лжет.
— Так что, Лишнев столкнул бригадира со скалы, а потом добил? Свернул шею, как куренку? — недоверчиво перепросил подполковник.
Леха-Гестапо и сам понимал, что это мало похоже на правду.
— Слышь, командир! — хрипло засмеялся он. — Ты меня о другом спрашивай. Куда они пошли.
— Ну и куда они пошли? — Смердин с интересом взглянул на пленника.
— С вертолета могу показать, — пытаясь выказать рвение, заявил Мезенцев. — Вот надо вернуться туда, где мы в стороны разошлись — там направление смогу точно определить!
— Ишь, чего захотел, — недобро засмеялся офицер. — С вертолета… По карте покажешь. Смыляев!
