— Царица Елена сильно запутала свою жизнь, и ей тоже нужно прощение, — голос молодой женщины дрожал, но она продолжила: — Если они простят друг друга и перевернут страницу, приняв жизнь такой, как она есть, у них есть надежда…
Александр подошел к ней, опустился на одно колено и взял ее руки в свои. — Дорогая, пожалуйста, прости меня за мою безумную ревность, я так люблю тебя. Я никогда больше не причиню тебе боли. Пожалуйста, стань моей женой.
Граф вглядывался в лицо своей красавицы, и когда из ее глаз хлынули слезы, его мир рухнул. Он понял, что она сейчас ему откажет… Но Елена улыбнулась — как будто радуга засверкала сквозь струи дождя, и, как три года назад, сказала:
— Это огромная честь для меня, граф Василевский, я буду вашей женой.
Он вскочил и схватил ее в объятья, покрывая поцелуями любимое лицо, и вслед за Еленой тоже повторил фразу, сказанную им три года назад в избушке под Малоярославцем:
— Надеюсь, это — последний раз, когда ты обращаешься ко мне на «вы», — голос Александра дрожал от счастья.
Граф прижимал к себе любимую, целуя глаза, высокие дуги бровей, нежный сладкий рот. Шляпка Елены упала с запрокинутой головы и висела на спине на лентах. Он начал целовать золотистые локоны, вдыхая их запах. Молодой человек был так счастлив, что казалось, его сердце не выдержит переполнявших его чувств. Но вспомнив о синем футляре, который положил на каминную полку, он, обнимая, подвел Елену к камину.
— Я уже подарил тебе кольцо три года назад, поэтому на помолвку хочу сделать тебе другой подарок, — объяснил он и, открыв футляр, протянул его невесте. — Этот камень такой большой, что у него есть собственное имя, записанное в какие-то там ювелирные книги — я назвал его «Звезда Парижа».
Тронутая таким проявлением преданности, молодая женщина взяла в руки диадему:
— Какая красота, надень, пожалуйста, сам, — попросила она.
Он надел диадему на золотистую головку, и огромный синий сапфир блеснул в свете свечей, рассыпая искры и оттеняя своим цветом синеву глаз Елены.
— Боже, как ты прекрасна! Пожалуйста, давай не будем тянуть с венчанием, — взмолился он, но тут же испугавшись, спросил: — Или ты хочешь большую свадьбу?
— Нет, я хочу тихо обвенчаться как можно быстрее. Моим свидетелем может быть барон Александр Николаевич Тальзит. Как раз перед моим приездом он привез из Ратманова тетю Мари Опекушину с моей младшей сестрой Ольгой. Еще нужно пригласить Ивана Ивановича Штерна, он представляет здесь моего брата, который, как я подозреваю, и так дал тебе согласие на наш брак в своем письме, предложив уговорить меня самому.
— Алексей — настоящий друг, — улыбнулся граф, решив не вдаваться в подробности письма, написанного ему князем. — А я хочу, чтобы моим свидетелем был дядя, воспитавший меня. Пойдем, я вас познакомлю.
Он подхватил невесту под локоть и повел ее в библиотеку, где старый князь проводил время за чтением своих любимых античных авторов. Нужно было срочно увести невесту отсюда, так как Александр очень боялся не справиться с собой и, к ужасу слуг, раздеть Елену прямо в гостиной.
Три дня спустя в Благовещенской церкви Александро-Невской Лавры, там, где его когда-то крестили, Александр, граф Василевский, обвенчался со светлейшей княжной Еленой Черкасской, маркизой де Сент- Этьен. Маленькая группа гостей стояла за спинами новобрачных, не закрывая молодых от любопытных глаз посетителей церкви. Высокий красавец-жених в черном фраке, сидевшем на его широкоплечей фигуре с таким совершенством, с каким сидят вещи, сшитые в Париже, с нежностью смотрел на свою ослепительную невесту с лицом совершенной красоты. Стройная фигура молодой женщины казалась еще выше и изящнее в ярко-синем шелковом платье, отделанном тонкой вышивкой в виде серебряных звездочек, разбросанных по подолу платья, как по вечернему небу. Покрывало из драгоценных брюссельских кружев, спускающееся до середины спины, поддерживалось на голове невесты золотой диадемой, в которой сиял сапфир таких размеров и красоты, что многие любопытствующие дамы спорили между собой, может ли он быть настоящим.
Венец над головой невесты держал немолодой человек с седыми висками и добрыми серыми глазами. За спинами новобрачных стояли старик, нежно прижимающий к себе маленькую белокурую девочку в белом кружевном платье, пожилая дама, поминутно прикладывающая платок к глазам, и юная девушка с каштановыми волосами и яркими серыми, чуть раскосыми глазами. Сбоку, аккуратно крестясь, стоял высокий представительный мужчина, с цепким взглядом умных глаз.
Старенький священник провозгласил новобрачных супругами, и Александр поцеловал молодую жену, прочитав в ее глазах то же, что чувствовал сейчас сам: любовь и преданность.
Свадебный обед, устроенный в доме невесты, прошел оживленно и весело. Александр Николаевич Тальзит пожелал молодым здоровья и счастья, тетушка Опекушина, которая уже перестала плакать, попросила Александра беречь молодую жену, что он тут же клятвенно пообещал. Князь Ксаверий, которому одного взгляда на маленькую Мари хватило, чтобы, не задавая лишних вопросов, прикипеть к девочке сердцем, пожелал им долгой совместной жизни и много детей. Иван Иванович Штерн, нащупав в кармане брачный договор, переданный ему перед свадьбой графом, пожелал молодым благополучия и богатства. Даже юная Ольга расхрабрилась и пожелала молодым большой и долгой любви, при этом она густо покраснела, но мужественно выдержала всеобщее одобрение.
Два часа спустя в доме на Английской набережной, в большой супружеской спальне, которую Александр, показав чудеса изобретательности и переплатив мастерам в несколько раз, обновил за три дня, его молодая жена стояла перед зеркалом, пытаясь раздеться без помощи горничной. Молодой супруг настоял, чтобы Машу, вместе со всеми родственниками, тоже оставили пока в доме Черкасских.
— Я тебе помогу, — Александр встал за плечами жены и, вынув шпильки, отколол кружевное покрывало. Еле дождавшись этого момента, граф так хотел Елену, что ему казалось, что у него трясутся руки. — Кстати, ты знаешь, почему дядя сказал такой тост?
— Нет, объясни, — желание уже побежало легкими пузырьками по жилам Елены, и она с удовольствием подхватила игру, затеянную мужем.
Он расстегнул сзади платье, затем корсет и спустил всю одежду с плеч жены, уронив ее на пол шелковой горкой. На ней оставались только шелковые чулки и туфельки, а на золотистой голове сияла драгоценная диадема.
— Ты, может быть, не знаешь, но нам нужен наследник для рода князей Понятовских в России, — сообщил Александр. Опустившись на колени, он скатал шелковый чулок с одной маленькой ножки и, сняв его и туфельку, поцеловал теплые пальцы.
— Потом нам нужен наследник титула князей Понятовских в Пруссии и, напоследок, нужен наследник графов Василевских, — продолжил он и, скатав второй чулок, снял туфельку и поцеловал розовые пальчики второй ноги.
Сидя на полу у ее ног, он смотрел на свою любимую в зеркало. Его Елена Прекрасная — совершенно нагая, украшенная только диадемой греческой царицы, смотрела через серебряное стекло ему в глаза. Зрелище было настолько эротичным, что у него захватило дух. Граф поднялся и обнял жену за плечи, ее прекрасное тело казалось еще белее на фоне его черного фрака. Елена наклонилась и поцеловала руки, обнимающие ее, а потом посмотрела на мужа через зеркало и улыбнулась:
— Значит, мы будем сильно заняты в ближайшие годы… Давай не будем откладывать наш долг на старость, — предложила она и шаловливо покачала головой.
«Звезда Парижа» засверкала синими лучами, поймав огонь свечей, как будто сама судьба подмигнула Александру. Согласившись с судьбой, он крепко обнял свою любимую и прижался горячим поцелуем к ее губам, абсолютно уверенный, что это — самое счастливое мгновение его жизни…
Литературно-художественное издание
