— Мне упаковать его? — спросила служанка и начала аккуратно его складывать, чтобы уложить в коробку.
— Вам невероятно повезло, — сказала донья Мария. — Это необыкновенный дар. — Она кивнула и оставила их.
— Это означает, — лукаво заметила Томаза, — что раз платье подарили одной из нас, оно предназначалось для доньи Марии. А я-то считала, что оно для сицилийской племянницы ее величества.
Служанка бросила на них быстрый взгляд, на ее лице мелькнула улыбка, но и она тут же вернулась к своему занятию.
Глава 20
Раздававшийся за окном птичий щебет, возвещавший начало нового дня, разбудил Исаака. Наступило утро его второго дня в имении. Он лежал тихо, слышно было, как кто-то поднялся с кровати в соседней комнате. Услышав звук скрипнувших дверных петель, он встал, умылся, как мог привел в порядок свою одежду и совершил свою утреннюю молитву. Прежде чем взять свой посох и выйти из спальни самому, он растолкал Юсуфа, крепко спавшего на самодельной походной кровати в той же комнате.
На кухне жизнь уже кипела вовсю. Огонь в печах горел и он мог слышать, как двигаются по меньшей мере два человека.
— Доброе утро, мастер Исаак, — сказала кухарка. — Как только печь прогреется, я напеку свежего хлеба. Если вы голодны, могу предложить вам вчерашний.
— Благодарю вас, госпожа, но я пока подожду и не буду нарушать свой пост, — ответил он и направился в сторону двери.
— Сеньору вы найдете в ближайшем винограднике, — сказала кухарка. — Она сидит там в тишине с самого утра. Если вы хотите к ней присоединиться, мальчик отведет вас.
— Я сам найду дорогу, — ответил Исаак. — У вас и без меня забот хватает.
— Это точно, — согласилась кухарка, глядя, как он уходит из кухни, затем вернулась к своему тесту, нарезала его на маленькие квадратные кусочки и поставила их отстаиваться возле печи.
— Просто удивительно, как он сам находит дорогу, — сказала она, но мальчик, помогавший ей на кухне, вышел и не слышал ее последних слов.
Исаак прогулочным шагом обошел дом, с наслаждением вдыхая свежий утренний воздух и прислушиваясь к звукам, которые можно услышать только за городом. Наконец, он повернул на тропинку, ведущую к речушке, нашел мостик и перешел через него. Отсюда он уверенно зашагал к скамейке, что стояла между рядами виноградника.
— Мастер Исаак, — позвала его Серена. — Идите сюда. Присоединяйтесь ко мне, если вы не против.
— С удовольствием, сеньора, — ответил он.
— Садитесь рядом, — сказала она. — Я прихожу на это место, когда мне надо обрести душевный покой.
— Должно быть, здесь очень красиво, — сказал лекарь. — Аромат цветов и фруктов, пение птиц и легкий плеск воды.
— Да, очень красиво, — сказала она немного натянуто. — Я была именно здесь, осматривала виноград, когда лорд Улибе принес мне весть о смерти Жиля. — Она тяжело вздохнула. — Это случилось со мной уже во второй раз, мастер Исаак. И все равно так же больно, — добавила она.
— Второй раз? Как это?
— Первый раз был в Барселоне, — сказала она. — На Жиля напали, когда он шел на какую-то встречу, важную и тайную встречу. Он случайно остался жив. По-видимому, один из моих доверенных слуг оказался шпионом. Кто-то решил, что будет лучше, если враг решит, что убийство свершилось. И мне сказали, что он умер.
— Они и вас считали шпионкой?
— Нет. Но они хотели, чтобы я вела себя так, как будто он умер. Шесть ужасных недель, мое сердце разрывалось от горя. Потом мне сообщили, что он жив, но все мы в опасности. Они хотели, чтобы его продолжали считать официально умершим, тогда их враги перестали бы его разыскивать. Мне сказали, что я должна вести себя, как обычная вдова, которая собирается переехать в дом, отданный за ней в приданое. Мне не пришлось изображать печаль. Я была зажата в тиски страха, Жиля рядом не было, и вряд ли я была похожа на счастливую женщину, — добавила она.
— Вам пришлось пойти на большие жертвы, — сказал Исаак.
— Я тоже так считала. Но когда я здесь поселилась, мы часто были вместе, чаще, чем многие жены со своими мужьями. И теперь, когда я сижу тут в винограднике, я почти начинаю верить, что те времена вернулись. Мы были очень счастливы, когда Жиль был с нами.
— Пока вас снова не отыскали.
— Его преосвященство думает, что искали именно меня, — сказала Серена. — Возможно, это были не привычные противники Жиля.
— Вы храбрая женщина, сеньора, — сказал Исаак. — Согласились приехать сюда, чтобы встретиться с убийцей лицом к лицу, кем бы он ни был.
— Я не храбрая, мастер Исаак, — сказала Серена. — Я в ярости. И я не одинока. Ваше присутствие служит мне большим утешением. Надеюсь, Его преосвященство не будет испытывать затруднений в ваше отсутствие.
— Даже не берите в голову, сеньора. Если и будет, он пошлет за мной немедленно, — голос лекаря звучал сухо.
— Какое тяжелое время, — сказала она, понизив голос. — Я вынуждена заботиться о самой себе. Ради моей дочери и моего сына и — в память о муже. Это тяжкая ноша.
— Вы ждете ребенка, сеньора? — спросил он.
— Откуда вы знаете? — изумилась она.
— Я только предположил. Он знал?
— Мы так радовались с ним, — голос ее задрожал от сдерживаемых слез. — В те последние дни. Как молодожены.
— Рад это слышать. Вот почему он сказал «позаботься о моих детях», — сказал Исаак. — Потому что в тот момент он должен был считать, что у него один ребенок, дочь ваша тогда еще не нашлась.
— И вы сделали вывод только из этой фразы?
— Не только. Возможно, вы горевали не только, как жена, но и как мать. Честно говоря, не могу толком объяснить, как я догадался. У меня просто возникло ощущение, что это так. Но, сеньора, вы должны заставить себя есть, несмотря на вашу потерю, — сказал он.
— Я буду, — ответила она. — Я шла в фруктовый сад, чтобы сорвать сладкую сочную грушу, но по дороге присела, чтобы послушать пение птиц и журчание воды.
Все это время Бланкета, мастиф светлого окраса, спала у ног Серены. Внезапно она подняла морду и тихо зарычала.
— Прекрати, Бланкета, — сказала ее хозяйка. — У нас гости. Что ты дергаешься из-за каждого движения.
— Сеньора, постарайтесь сохранять спокойствие, — прошептал Исаак. — Придержите собаку рукой и прислушайтесь.
Но Серене показалось, что она слышит лишь обычные утренние звуки. На скотном дворе прокукарекал петух. Птичьи трели и щебет смолкли; ветерок донес до них запах пекущегося хлеба, сопровождавшийся приглушенным звоном посуды. Затем хрустнула веточка, и она крепко схватила Бланкету за загривок.
— А ты поглупела, — раздался скрипучий неприятный голос. Исаак поднялся и обернулся, держа свой
