утраченное состояние, когда она вернется. Возможно, будь у него состояние, он перестал бы играть.
— Разве может леопард избавиться от своих пятен? — сухо спросила Хуана. — Или, что еще более важно, готов ли Рамон Хулиа нарушить закон, чтобы обрести это состояние?
— Только если будет уверен, что не попадется.
— И притом он все-таки ваш друг.
— О, да. Я нахожу его очень веселым, хотя, когда много жалуется, он может стать утомительным. А почему вы спрашиваете?
— Я думаю, что без такого мужа можно обойтись.
— Полагаю, он был бы веселым, но расточительным мужем, — сказал Бонсом. — Но я никогда не общаюсь с ним дольше одного-двух дней. При более долгом общении он может стать утомительным. Но мне нужно идти, сеньора. Меня призывают другие, менее приятные обязанности.
Он встал, любезно поклонился и ушел.
Беспокойная, неуверенная Хуана поднялась со скамьи и стала ходить взад-вперед по саду в тени деревьев, многие из которых были все еще усеяны плодами. Кошка Маргариты прекратила охоту и спала в прохладной тени кустов. Глядя невидяще на их темную листву, Хуана услышала тактичное пошаркивание ног поблизости. Пришел один из слуг принцессы.
— Санчо, ты ищешь меня?
— Сеньора, — сказал тот, — кое-кто хочет с вами поговорить.
— Кто, Санчо?
— Она назвалась Хасинтой, сеньора.
— Проводи ее сюда. Я поговорю с ней.
И сдержанная маленькая девочка осторожно вошла, сделала реверанс, а потом огляделась с большим интересом.
— Сеньора, — негромко сказала она, — я пришла с сообщением. Долго оставаться не могу, — добавила она, и на ее лице отразилось беспокойство. — Хозяйка не знает, что я ушла, правда, сегодня суббота, и никаких работ делать не нужно.
— Понимаю, — сказала Хуана. — Кто-нибудь может хватиться тебя и поинтересоваться, где ты, но не потому, что твоя работа не выполнена. Тогда садись сюда, в тень, и передай мне свое сообщение.
Девочка с подозрительностью оглядела сад, потом подалась поближе к сеньоре Хуане.
— Ваш верный слуга, — прошептала она, — велел мне сказать вам, что он как будто поправляется.
— И это все?
Хасинта кивнула.
— А он в самом деле поправляется?
— У сеньора Иакова есть друг, замечательный врач, приехавший сюда на свадьбу. Он заново вправил кости пациента — нам разрешается называть его только пациентом, сеньора, — и дал ему настойки, которые позволяют спать и есть. Выглядит он гораздо лучше, чем раньше. Только не плачьте, сеньора, — добавила девочка с сильным беспокойством. — Он сказал, вы не должны плакать.
— Здесь все знают, что я оплакиваю смерть мужа. Несколько слезинок ничего не изменят, — ответила Хуана, утирая глаза. — Что еще говорит этот врач?
— Он сказал сеньору Иакову, что от пациента перестал идти запах смерти. А сеньор Иаков сказал хозяйке, что это очень хорошая новость, потому что сеньор Исаак почти всегда знает, будет человек жить или умрет. И у сеньора Исаака есть ученик, подопечный его величества, по имени Юсуф. Он сказал мне, что сеньор Исаак врач из Жироны, который вылечил наследного принца Хуана, когда мальчик в младенчестве был очень болен и их величества опасались за его жизнь.
— Передашь от меня сообщение моему верному слуге? Скажи ему, что я здорова и желаю здоровья ему.
Хуана наклонилась и зашептала на ухо девочке.
— Да, сеньора. Я передам ему. А теперь мне надо идти, иначе меня хватятся.
— Возьми это, — сказала Хуана, — и не теряй.
Хасинта взглянула на тяжелую серебряную монету в своей руке и быстро сунула ее в складки пояса.
— Спасибо, сеньора, — сказала она. — И я желаю вам здоровья.
— Что это за милый ребенок, с которым ты разговаривала? — послышался голос за спиной Хуаны.
— Маргарида, — ответила та. — Когда ты спустилась?
— Только что. Принцесса идет сюда. — Маргарида хлопнула в ладоши, появился слуга. — Сейчас здесь будет принцесса, — сказала она. — Ей нужны кресло и подушки, А также закуски.
— Сейчас, сеньора, — ответил он и скрылся.
— Так кто эта девочка?
— Она принесла мне сообщение от слуги моего мужа. Он вернулся к своей семье в Валенсию. Понимаю, почему он захотел уехать, — сказала Хуана. — Но если б подождал до завтра, я позаботилась бы, чтобы он получил все, что ему причитается.
— А что причитается слуге, который покидает свою госпожу при первом признаке неприятности?
— Маргарида, ты слишком сурова. Он не получал платы последние три месяца, и я уверена, Арнау захотел бы дать ему больше. Он был очень преданным слугой.
— Удивляюсь, — сказала Маргарида. — Ты думаешь, преданным. А что, если нет? То, что напавшие убили Арнау, но слуга уцелел, вызвало бы у меня подозрение. И с какой стати убегать сейчас?
— Думаю, он уехал из опасения за свою жизнь, — ответила Хуана.
Принцесса Констанса и ее придворные дамы появились у входа в сад через несколько секунд после того, как суета приготовлений утихла. Хуана и Маргарида встали и сделали реверанс; слуги попятились и заняли незаметное положение. Ничто не двигалось, кроме шелестевшей на ветерке листвы. Маленький спаниель принцессы, нарушая придворный этикет, вбежал и поднял радостную возню у ее ног, потом бросился искать пеструю кошку. Его хозяйка села, спаниель прибежал назад и со счастливым видом улегся у ступней принцессы.
— Сеньора Хуана, подойдите, сядьте рядом со мной, — сказала Констанса. — Давайте поговорим еще.
Хуана снова сделала реверанс, подошла и села на самое почетное среди придворных дам место, рядом с принцессой.
— Я предприняла несколько шагов, чтобы облегчить ваше положение, — сказала Констанса. — Однако не знаю, будут ли они успешными.
— Ваше высочество, — сказала Хуана, и на глаза у нее вновь навернулись слезы, — я глубоко благодарна и польщена, что вы снизошли до помощи мне. Это гораздо больше, чем я заслуживаю.
Принцесса посмотрела на нее с любопытством.
— Это доставило мне удовольствие, — сказала она. — И доставит еще большее, если мои усилия окажутся успешными. Но, увы, несмотря на все это, — она обвела рукой слуг, придворных дам, сад, — у меня очень мало реальной власти, разве что в мелочах. Я зависима от прихотей других. С другой стороны, у меня больше возможностей, чем у большинства людей, обратиться к тем, кто в силах вам помочь. Я использовала эти возможности. Посмотрим, что из этого выйдет.
Дом врача, казалось, свернулся калачиком и заснул в тепле послеполуденного солнца. Ракель праздно сидела у окна с вышиванием на коленях, подумывая, сможет ли сбегать вниз и принести какую-нибудь книгу до того, как пациент проснется. Дверь неслышно открылась, вошел Юсуф.
— Я понаблюдаю за ним, — прошептал он. — Ты здесь с самого утра.
— Ненадолго приходила Хасинта, — негромко сказала Ракель. — Она говорит, что любит сидеть с ним. Но я принимаю твое предложение. Поесть что-нибудь остаюсь?
— Мало чего, — с сомнением в голосе ответил Юсуф. — Фрукты и турецкий горох в уксусе.
— Мне этого хватит, — сказала девушка. — Может, я принесу ему зрелую грушу. Он проснется
