Глава пятнадцатая
Свадебные гости с удовольствием набросились на блюда рыбы, запеченной с травами и маслом, или поданной холодной, с пряностями, в уксусе и меде, на груды жареных сардинок с подливками, бобами, овощами в масле, уксусе или с солью, в зависимости от воображения кухарок. Когда первый голод был утолен, музыканты заиграли оживленную танцевальную музыку. Молодые люди подняли Давида; молодые женщины — Бонафилью, и танцы начались.
Исаак был погружен в разговор с Аструхом; Ракель танцевала; Юсуф сидел на месте и медленно разрывал булочку.
— Если не считать еды, — раздался над его ухом полудетский-полумужской голос, — свадьбы скучны, тебе не кажется?
Юсуф повернулся с улыбкой.
— Скучны. Меня зовут Юсуф.
— Я знаю. Все знают, кто ты. Я Абрам Дайот, ученик сеньора Иакова.
— Почему я не встречал тебя раньше? Разве ты живешь не в этом доме? — спросил Юсуф.
— В этом. Ты спишь в моей постели. Учитель отправил меня домой.
— Почему?
— Не знаю. С учителем не поговоришь, но я спросил у сеньоры Руфь, она ответила, что в доме мало места для всех свадебных гостей, но места тут достаточно. Они могли бы отправить меня и слуг на чердак. Дом большой. Думаю, дело в другом, — прошептал он.
— В чем, как думаешь? — тоже шепотом спросил Юсуф.
— По-моему, в этом странном пациенте, которого они взяли. Они не хотели, чтобы я увидел, кто он. Ты его видел?
— Да, — ответил Юсуф.
— Говорят, он какое-то чудовище. Это правда?
— Нет, — сказал Юсуф. — Ничего подобного. Самый обычный человек, — добавил он, надеясь направить разговор в другое русло.
— Как он выглядит?
— У него темные волосы, темная борода. Глаза, думаю, тоже темные. Но поскольку ставни в его комнате закрыты, разглядеть трудно.
— Похож на южанина?
— Пожалуй. Но он не темнее тебя, а по речи не определишь. Говорит он мало, потому что очень болен. Скоро подадут еще еды?
— Только после танцев. Но подождать стоит. Три целиком зажаренных барана, множество блюд птицы в разных соусах, и козленок — я был на кухне, когда там завершали работу. Только не говори никому.
— Не скажу, само собой, — ответил Юсуф. — Пошли, посмотрим, все ли уже готово.
Абрам Дайот встал, распрямив долговязое, тонкое, нескладное тело. Споткнулся о скамью, вылезая из-за нее, и едва не опрокинул кувшин вина, который подхватил сидевший рядом мужчина.
— Этим летом я все расту и расту, — сказал он извиняющимся тоном. — Кажется, никогда не знаю, где мои ноги.
— Я бы хотел бы быть с тебя ростом, — сказал Юсуф, и оба мальчика направились к кухне.
Кухарки кончили разделывать жареного барана, и поданные на столы блюда жареного и тушеного мяса быстро пустели. Слуги сновали туда-сюда, наполняли кувшины вином и несли их к столам вместе с кувшинами воды и холодного мятного напитка для утоления жажды, вызванной пиршеством, танцами, разговорами.
На ступень возле музыкантов поднялся певец, те заиграли мелодию, и он начал петь о радостях брака, вставляя в нее имена брачующейся пары и обстоятельства. Песня становилась все более и более непристойной, Бонафилья покраснела от смущения и смеха, как подобает невесте. Слушатели одобрительно зашумели, и Давид положил ладони ей на руки.
Наконец песня завершилась, со столов убрали и принесли чаши с фруктами — свежими, сушеными в меде или коньяке, а также тарелки с конфетами и громадные блюда с пирожными и тортами. Все блюда были усыпаны приносящим счастье изюмом. Они стояли на столах в таком количестве, что никто не мог пожаловаться, что не может дотянуться до того, что ему нравится.
Пока гости были отвлечены таким образом, к сеньору Иакову подошел слуга и что-то негромко сказал ему на ухо.
— Мордехай, — весело спросил Иаков, — открыт бочонок для тех, кто на кухне? И для музыкантов?
— Да, сеньор, — ответил слуга, — но вас кто-то спрашивает у ворот. Говорит, дело важное.
— Что может быть важнее свадьбы моего брата? — сказал Иаков, выпивший к этому времени больше вина, чем обычно.
— Иаков, — сказал, подавшись вперед, Исаак. — Думаю, какой-то пациент остро нуждается в твоей помощи. Хочешь, пойду я? Я не так много… — Он тактично приумолк. — Я не так много должен здесь делать, как ты. Где Юсуф? Он может пойти со мной.
— Нет, дай мне посмотреть, кто это. Пошли со мной, старый друг. Нам обоим будет полезно слегка размять ноги.
Они пошли следом за слугой к воротам. Это была медленная процессия, нарушаемая оживленными разговорами и громким смехом гостей, мимо которых они проходили.
— Вот этот человек, сеньор, — сказал слуга. — Надеюсь, могу оставить вас с ним, у меня много дел.
— Сеньор Иаков, — сказал человек, стоявший в темноте на неосвещенной улице. — Мой хозяин очень болен и просит вас немедленно прийти к нему. Или как только сможете, он знает, что вам придется потихоньку уйти со свадьбы. Он очень извиняется, но ему кажется, что умрет, если не получит помощи.
— Кто твой хозяин? — спросил Иаков.
— Сеньор Пере Пейро.
— А кто ты? Судя по голосу, не слуга сеньора Пере.
— Я просто-напросто посыльный, сеньор Иаков. Думаю, слуга сеньора Пере ухаживает за ним.
— Можешь сказать, что у него болит, чтобы я знал, что брать с собой?
— Мне сказали, что у него тяжесть в груди и затрудненное дыхание — от боли он едва может вдохнуть достаточно воздуха.
— Ясно, — сказал Иаков.
— Я должен вернуться, сообщить, что вы идете, — сказал посыльный, и черная фигура растаяла в черноте ночи.
— Ну, что ж, Исаак, друг мой, — сказал Иаков. Повернулся, споткнулся в темноте и ухватился за руку Исаака. — Извини. Кажется, я выпил больше, чем следовало. Беспокоясь о моем пациенте и о том, состоится ли это бракосочетание… Глупо с моей стороны. Ханна! — позвал он. — Принеси мне воды.
Подбежала девочка-служанка с кувшином и чашкой. Налила в нее воды и подала ему. Он жадно выпил, велел вновь наполнить чашку и выпил снова. Потом протянул сложенные в пригоршню руки, девочка налила туда воды, и он умылся.
— Теперь лучше. Найди Абрама, умница. Скажи, пусть немедленно идет к сеньору Пере.
— Может, позволишь заняться этим мне? — спросил Исаак. — Я возьму с собой Юсуфа и кого-нибудь из слуг, кто знает дорогу. Похоже, кому-то нужно срочно идти туда.
— Ничего подобного, — сказав Иаков. — Этот посыльный дурак. Сеньор Пере время от времени страдает этим. Его это очень беспокоит, но вызывается Усталостью, огорчением, и лечится легко. Волнений в последнее время у него было много.
— Чем ты его лечишь?
