епископа. В остальном замок был жутко тих. Дождь прекратился во второй половине дня, и теперь Ракель осознала, что и ветер утих. Она зашла за висевший перед окном толстый гобелен. Сквозь щели в ставнях проникал лунный свет. Тихо отперла и слегка приоткрыла их, чтобы несколько раз глубоко вдохнуть холодного воздуха.
На черном небе блестели звезды, словно светлые семена, которые разбросал большими горстями по темной земле сеявший вразброс беззаботный фермер. В их слабом свете Ракель кое-как могла разглядеть линию горизонта. Напротив замка на плоской равнине внизу вздымался еще один холм. Эти два холма похожи на пару впавших в отчаяние влюбленных, подумала Ракель, навсегда разделенных очень немногим, но совершенно безнадежно. На вершине другого холма темнело массивное здание. В одном из его окон был едва виден теплый свет единственной свечи. Ей захотелось высунуться и окликнуть человека, бодрствующего в ночные часы, как и она, через это очаровательное пространство между ними, и она бы не удивилась, услышав ответ. Потом покачала головой. Холодный ночной воздух мог принести вред пациенту. Она снова закрыла ставни и беззвучно шагнула обратно в комнату.
Что-то изменилось, и Ракель остановилась в беспокойстве, сознавая, что забыла о пациенте. Свеча оплывала, догорев до последнего дюйма. Девушка быстро принесла новую и зажгла ее от старой. Подложила дров в камин, там оставались только угли, и вынула из подсвечника огарок старой свечи.
В комнате, казалось, стало светло, как днем. Девушка наклонилась над пациентом и внезапно пришла в волнение, от которого кровь побежала быстрее. Серый цвет лица с впалыми щеками сменился более здоровой бледностью, и дыхание как будто стало менее затрудненным. Положила руку ему на лоб, он все еще казался ненормально горячим. Она хотела зайти в соседнюю комнату и разбудить отца, но тут ее охватило сомнение. Перемены, если то были перемены, были незначительными. Отец устал не меньше ее, если не больше. А ей не хотелось выглядеть дурочкой.
— Хорди, — негромко позвала она, больше не доверяя ни в чем своему суждению.
— Да, сеньора Ракель? — прошептал он, с беспокойством глянув в сторону своего господина.
— Посмотри на него, Хорди, — сказала она. — Что скажешь?
— По-моему, ему лучше, — ответил Хорди. — Слава богу.
— Посидишь с ним, пока я схожу за папой? — спросила она и, не дожидаясь ответа, вышла из комнаты.
— Папа, он выглядит немного лучше, — сказала Ракель, когда ее отец выпрямился после обследования епископа.
— Да, — сказал Исаак. — И Хорди тоже так думает? — учтиво спросил он. — Хорди знает его лучше, чем мы.
— Сеньор Исаак, он выглядит гораздо лучше.
— Превосходно, — сказал врач. — Я вернусь на свою кушетку еще на часик-другой, а потом, дорогая моя, можешь спать весь день напролет в какой-нибудь тихой комнате.
— Продолжать то же лечение? — спросила она.
— Да, — ответил ее отец. — Пока он не сможет глотать почти без боли. Предотвратить смерть недостаточно. Мы должны возвратить ему здоровье.
— Я так и надеялся, — послышался хриплый голос с кровати. — Иначе зачем я плачу вам деньги, мой друг?
— Ваше преосвященство, вы знаете, где находитесь? — спросил врач.
— Мне тепло, Исаак. Значит, мы не в монастыре. Мне снилось, что мы в Круильесе, но это представляется невозможным.
— Вы в Круильесе, ваше преосвященство. С вашей стороны было очень неразумно ехать сюда в таком состоянии, но вы приехали.
— Папа, он заснул.
— Пусть немного поспит, потом начнем снова.
Из-за гобелена проникал свет, когда Исаак вернулся. Он внимательно выслушал отчет Ракели и кивнул.
— Опасность еще не миновала, — негромко сказал врач, — но есть надежда. Ты можешь идти спать, дорогая моя. Если понадобишься, я пошлю за тобой. Где Юсуф?
— Наверно, пошел искать завтрак. Привести его?
— Не нужно. Замечательный Хорди не менее полезен и более надежен, чем любой мальчишка.
В город Ла Бисбаль въехал на осле норовистого вида долговязый человек, одетый как бедный торговец. Выглядел он бледным и смертельно усталым, а также озабоченным более настоятельными, чем его путешествие, делами. Окликнул первого с виду заслуживающего доверия человека, которого смог найти.
— Привет, сеньор. Вы здешний?
— Да, сеньор, — ответил тот. — Я клирик во дворце епископа. — И добавил: — Вы приезжий.
— Это так, — ответил сидевший на осле. — Скажите, его преосвященство епископ находится в резиденции?
— Нет, сеньор, — ответил клирик. — Но он недалеко отсюда, в Круильесе. Если у вас сообщение для его преосвященства, я могу позаботиться, чтобы его доставили.
— Нет, — ответил расстроенный приезжий. — Мне нужно повидать его. Где дорога туда?
— Прямо и налево.
— Спасибо за любезность, — сказал человек на осле. — Позвольте задать еще один вопрос — знаете вы гончара по имени Баптиста? Я должен вернуть осла, которого одолжил у него родственник.
— Мастерская Баптисты находится по дороге в Круильес неподалеку отсюда. Но, пожалуй, вам нужно сделать остановку, отдохнуть. В нескольких шагах отсюда есть постоялый двор. — Пристально посмотрел на него. — Вы, похоже, больны.
— Ничего, — сказал приезжий. — Далеко отсюда до Круильеса?
— Совсем недалеко, — ответил каноник. — Но, по-моему, епископ болен. Возможно, он будет не в состоянии принять вас, и вы напрасно проездите. Позавчера туда вызвали врача. Из Жироны.
— Я проезжу не напрасно, — сказал приезжий. — Спасибо, — добавил он и тронул осла.
ГЛАВА ПЯТАЯ
…они обмануты.
Исаак сидел в глубокой задумчивости у постели пациента, обдумывал несколько практических задач и вместе с тем обращал пристальное внимание на дыхание лежащего. Он опасался, что, если его преосвященство не поправится, придется ломать голову не только над несколькими практическими задачами.
Его мрачные мысли прервал стук в дверь. Он услышал, как она открылась, и почти бесшумно вошел Юсуф.
— Простите за вторжение, господин, — негромко сказал мальчик. — Но в комнате у лестницы какой- то незнакомый человек. Он сегодня утром подошел к двери и выглядел таким больным, что меня попросили позаботиться о нем. Не захотели беспокоить вас или сеньору Ракель.
— Что с ним, Юсуф? — спросил врач. — Больной мне ничего не говорит.
— Господин, он весь в царапинах и синяках, — ответил мальчик, — и вся его кожа от этого покраснела. Не думаю, что эти повреждения настолько серьезны, чтобы стать причиной его состояния. Он слаб, испытывает сильные боли. Утверждает, что должен повидать вас и его преосвященство. Я сказал, что его преосвященство сам так болен, что не может никого принимать, и он попросил привести вас.
