администратора.
Элизабет пристроилась рядом на мягком сиденье. Глаза Ники округлились, однако он по-прежнему смотрел прямо перед собой. На пальто и ботинках еще не высох растаявший снег.
– Ты что-то припозднился сегодня, Ники? – начала Элизабет.
Мальчик пожал плечами в ответ.
В вестибюль вошел Квинт. Увидев Элизабет с Ником, он прошел мимо них в глубь вестибюля. Элизабет мысленно поблагодарила Квинта за проявленную им чуткость.
– Мистер Куки сказал, что ты приходил ко мне. – Элизабет откинула со лба мальчика белокурую прядь. – А как ты узнал, где я живу? – Ники вновь пожал плечами в ответ. Однако Ники зря надеялся таким способом положить конец расспросам. Иссякнуть могло терпение Элизабет, но не ее сочувствие. – Ты хотел сообщить мне что-то очень важное? Ведь не побоялся идти так далеко, да еще ночью в холод.
Ники закусил губы и продолжал хранить молчание. Он замкнулся в своем молчании, словно отгородившись им, как стеной, от всего мира.
Элизабет беспомощно оглянулась на Квинта. Тот неторопливым шагом подошел к ним.
– Ники! – Элизабет сделала новую попытку расшевелить мальчика. – Я знаю, что ты что-то скрываешь от меня. – Она заметила, как побледнело его лицо. Он отвернулся. Зря Элизабет заговорила об этом. Ники и вовсе замкнулся в себе. – Что-нибудь о Каспере? – Она не теряла надежды вывести его из этого состояния.
Ни звука в ответ.
Подошедший Квинт минуту испытующе глядел на Ники. Потом, взяв Элизабет за руку, он присел рядом.
– Слушай, парень. Послушные мальчики в такое время не гуляют, – уверенно заявил он. – А ну-ка, беги наверх и живо в койку.
Ники поднял глаза и уставился на руку Элизабет, покоившуюся в руке Квинта. Он по-прежнему сидел, не шелохнувшись. Элизабет хотела было вновь спросить Ники о Каспере, но Квинт остановил ее.
– Что ты с ним разговариваешь? Он же глух, как камень. Самое разумное сейчас пойти к его матери. Интересно, знает ли она, где находится ее сын?
Ники исподлобья взглянул на Квинта, сполз с дивана и, не проронив ни слова, поплелся к лифту.
– Не надо было так, Квинт, – сказала Элизабет, печально глядя вслед мальчику. – Еще немного терпения, и, возможно, мне удалось бы узнать, что его тревожит.
– Вряд ли, – ответил Квинт. – Как только он увидел, что ты не одна, он словно оглох. Я наблюдал за ним. По-моему, я ему чертовски не понравился.
– Почему ты так думаешь? – удивленно спросила Элизабет.
– Потому что он ревнует.
– Ревнует?! – Элизабет чуть не рассмеялась. – Что ты придумал, Квинт! Ребенку едва исполнилось одиннадцать.
– Элизабет, – сказал Квинт и, с самым серьезным видом склонив голову, дотронулся губами до ее руки. – Ты еще многого не понимаешь в мужчинах.
Элизабет осторожно приоткрыла дверь и с блокнотом в руках вошла в переполненный банкетный зал. Работа была в самом разгаре. Она зашла хоть ненадолго специально, чтобы послушать выступление Квинта. Он говорил о менеджменте. Однако, как только ее взгляд упал на слушателей, сидевших в первом ряду, все мысли мгновенно вылетели из головы.
Третьим слева сидел Ники Элледж. На нем был костюм цвета маренго, на шее – галстук в красно-серую полоску. Волосы гладко причесаны. Ники был похож на миниатюрную копию брокера с Уолл-стрит. Он утонул в кресле, не доставая ступнями до пола. Восхищенный взгляд устремлен на Квинта. Между тем последний был занят изложением сложной концепции, касающейся менеджмента. Иллюстрацией к объяснению служила большая схема, укрепленная на стенде.
Элизабет закипела от возмущения. Вот это наглость! Загнать на лекцию ребенка! Мало того, что взрослые, таская Ники по всему свету, лишили его общества сверстников и простых детских радостей, так теперь является Квинт и морочит мальчику голову недоступными его пониманию вещами! Элизабет круто повернулась и, продолжая возмущаться, направилась к своему кабинету.
По дороге она заметила вдалеке Надин Элледж. Последняя как раз вышла из маленького кафе, расположенного в цокольном этаже гостиницы, и стояла, застегивая пальто. Элизабет прошла несколько шагов и вдруг остановилась, решив побеседовать с теткой Ники.
– Мисс Элледж! – окликнула ее Элизабет. – А знаете ли вы, где в данный момент находится Ники?
Надин на мгновение остановилась, а потом вновь принялась за пуговицы.
– Он на семинаре у мистера Лоренса.
Элизабет покрепче сжала губы, боясь в порыве возмущения наговорить лишнего. Не сносить ей головы, если она позволит себе обидеть уважаемого клиента. Уж Мадж об этом позаботится и даже не станет разбираться, кто прав, кто виноват.
– Ладно. А знаете ли вы, где находился Ники в час ночи в среду?
– Как это где? – переспросила Надин, перестав возиться с пуговицей. – В кровати, разумеется.
– Мисс Элледж, – продолжала Элизабет, стараясь держаться с подчеркнутой любезностью. – Я полагаю, что нам стоит, не торопясь, обсудить за чашечкой чая кое-что в поведении вашего племянника.
Надин попыталась что-то возразить, но все-таки вынуждена была согласиться.
Около часа дня очередной сеанс психологического тренинга окончился. Слушатели разом поднялись с мест и устремились к выходу. Квинт укладывал схемы, изредка украдкой поглядывая на Ники. Тот оставался на месте, точно приклеенный.
Сегодня этот ребенок просто огорошил его. Явившись спозаранку, он заявил о своем желании записаться в число участников семинарских занятий Квинта. Облачение Ники в этот момент вполне соответствовало облику банкира. Квинт попытался объяснить, что, во-первых, не осталось свободных мест, во-вторых, вряд ли это мероприятие подходит для ребенка. Однако что-то в поведении мальчика поколебало его решимость. В конце концов Квинт позвонил родственникам Ники, чтобы избежать каких бы то ни было недоразумений, но, получив их одобрение, согласился на присутствие нового слушателя.
Таким образом маленький воришка оказался прямо у Квинта под носом. Теперь он имел реальную возможность не спускать с мальчика глаз. «В случае необходимости просто выставлю его за дверь», – решил Квинт. Но Ники показал себя образцовым слушателем. Он произвел на Квинта глубокое впечатление не по летам серьезным отношением к делу и прекрасными умственными способностями.
Квинт сложил схемы в футляр и сошел с кафедры. Ники тоже поднялся и сделал в его сторону робкий шаг.
– Ну, Ник, какие впечатления?
Мальчик приосанился и, заложив руки за спину, ответил:
– Классно, сэр.
Слово «классно», столь почитаемое ныне в среде подростков, не вызвало у Квинта никаких эмоций. Однако он снисходительно отнесся к тому, какое слово Ники употребил в обращении.
– Рад, что тебе понравилось, – сказал Квинт и направился к выходу. Будь у него хоть немного времени, он с удовольствием пообщался бы с Ники. Но после короткого перерыва занятия должны были продолжиться, и ему необходимо было собраться с мыслями перед выступлением.
– Мистер Лоренс!
– Что еще? – оторвавшись на ходу от своих размышлений, спросил Квинт. По выражению широко распахнутых глаз мальчика он понял, что вел себя бестактно. Квинт вспомнил, что Элизабет говорила о болезненной застенчивости Ники. – Ах, прости за резкость. Мне через несколько минут опять выступать, вот я и задумался. Перед выступлением я страшно психую.
– Правда? – удивился Ники. – Конечно. Меня прямо мутит от страха.
Ники захихикал, чем очень озадачил Квинта. Очевидно, заключил он про себя, никто из взрослых не удосужился объяснить бедному ребенку, что страха не испытывают только слабоумные и глупцы.
– Страх – не такая уж плохая вещь, Ник. Когда ты чего-то боишься, в организме вырабатывается дополнительное количество адреналина. От этого ты становишься сильнее и проворнее. Главное – разумно распорядиться этими дополнительными ресурсами. Если ты ничего не предпримешь, вот тогда будет
