Они молча работали, предупредительно уступая друг другу дорогу в тесной кухне. Квинт наугад расставлял все по полкам шкафчиков и холодильника, а Элизабет не поправляла его, когда он ошибался, но старалась запомнить новые места своих вещей, чтобы потом не путаться. «Пародия на домашний очаг», – с болью подумала она.
Наконец с уборкой было покончено.
– Элизабет, – вдруг вновь заговорил Квинт. – А как ты оцениваешь свои шансы занять место Мадж? После ее отъезда, разумеется.
– Я не поставила бы на свою победу и ломаного гроша, – ответила Элизабет, беспомощно улыбаясь. Она поняла, что Квинт пытается завести разговор на нейтральную тему, и была благодарна ему. – Меня, честно говоря, это уже не волнует.
Квинт убрал масленку в холодильник и повернулся к ней.
– Что же изменилось?
– У меня возникли другие идеи по поводу того, как начать свое дело.
Квинт опешил. Элизабет никак не ожидала, что он примет так близко к сердцу ее ответ. В конце концов, какая ему разница, чем она собирается заняться в будущем?
– Всему виной наследство, Квинт. Куклы старого Юрия помогли мне понять, что любовь к кукольному театру у меня в крови. Боюсь, что для тебя это пустой звук.
– Нет, это здорово, хоть и действительно непонятно.
Элизабет отвернулась, будто для того, чтобы привести в порядок плиту. Она чувствовала устремленный ей в спину горящий взгляд Квинта. Он еще надеется перекинуть мост через бездну, которая разделяет их. Путь к вершинам наслаждения окончился в пропасти отчаяния. Так уже было однажды, когда Квинт водил ее на зимний карнавал. В тот вечер, когда украли Каспера. Теперь они вновь прошли этот путь.
– Итак, ты собираешься перечеркнуть все, ради чего трудилась все эти годы? А остаток жизни проведешь, транжиря полученное наследство? – Квинт окинул взглядом фигуру Элизабет, задержался на дорогом шелковом халате. – Должен признаться, ты меня разочаровала.
Элизабет круто обернулась и дала волю своим чувствам.
– Так ты разочарован? Помилуй, Квинт. Ты же понимаешь, что я не собираюсь провести остаток дней в безделье. И у меня еще меньше намерений транжирить наследство. Я ведь собираюсь расстаться с ним ради Каспера.
– Что ты собираешься сделать? – переспросил Квинт.
– Ты правильно меня понял. Если мне удастся отыскать подлого вора, то ради Каспера я, не задумываясь, расстанусь с остальными куклами. – Будто воочию Элизабет увидела перед собой Джунипера, старую марионетку деда, точь-в-точь похожую на Каспера, и к горлу подступили слезы. Она рассердилась на себя за минутную слабость. – Его нет со мною и, вероятно, никогда уже не будет.
Элизабет мысленно споткнулась на слове «его». Кого она имела в виду? Каспера? Джейка? Или Джунипера? А может быть, Квинта? Она застыла, пораженная ужасным открытием. Это в равной степени можно было сказать о каждом из них.
– Конечно, Элизабет. Я знаю, как много значит для тебя эта кукла, но…
Квинт сделал по направлению к Элизабет шаг, но она протестующе подняла руки. Она не могла допустить, чтобы Квинт прикоснулся к ней. Не стоило начинать все сначала…
– Да, Квинт. Ты был прав. Тебе этого не понять. Ты занят тем, что убеждаешь других в необходимости идти в жизни на риск. Но сам ты ни разу не рискнул связать себя обязательствами.
Лицо Квинта словно окаменело. Элизабет могла гордиться собой. Она нащупала самое уязвимое, самое больное его место, даже не ожидая, что это окажется так легко.
– У меня есть на то свои причины, – спокойно ответил он.
– Разумеется, – не менее спокойно подтвердила Элизабет, – причины всегда найдутся.
Они стояли на противоположных концах кухни и смотрели друг на друга. Вдруг Квинт сник. Он нервно пригладил волосы и глубоко вздохнул, словно собираясь с силами.
– Твоя взяла, – наконец проговорил Квинт. – Только, пожалуйста, обещай мне, что, прежде чем поставишь крест на своей карьере, ты хорошенько подумаешь.
– Я уже дала такое обещание самой себе, – ответила Элизабет.
Квинт снял с себя посудное полотенце, аккуратно сложил его и положил на кухонный столик.
– Ну, тогда…. Он уходит. В течение всего вечера Элизабет готовила себя к этому моменту. И все же она не думала, что уход Квинта будет омрачен их разладом.
– Было очень… интересно. – С этими словами Квинт направился к двери.
Элизабет пошла следом. Надеюсь, вы приятно провели вечер? Куда же вы торопитесь? Заходите еще… Какие банальные фразы! Язык не поворачивался произнести хотя бы одну из них. Элизабет принесла Квинту пальто. Он перекинул его через руку и открыл дверь, задержался на мгновение на пороге, обернулся и посмотрел на Элизабет.
Взгляд горящих глаз обжег Элизабет. Ей показалось, что он хочет что-то сказать. Но Квинт молчал. Молчала и Элизабет. Наконец Квинт дотронулся до щеки Элизабет и легонько прикоснулся к ее губам. Словно капля живительной влаги упала на раскаленную почву.
После этого Квинт ушел.
– Неисправимый тупица! – в ярости прошептал он. Ткнув в кнопку лифта, Квинт швырнул на пол пальто.
Элизабет не хочет их близости. Она уверена, что у них ничего не получится. Да, но ведь они уже давно перестали быть чужими друг другу. Этого невозможно ни забыть, ни перечеркнуть. Квинт вполне реально ощутил свое чувство к Элизабет. Он метался в тесном пространстве кабины лифта, то хватаясь за голову, то ударяя кулаком по стенам.
– Что это за бред про любовь на одну ночь? Кто, черт побери, все это выдумал?
Уж, конечно, не он. Он любит эту женщину, и он понимает, что это надолго.
Убеди же в этом ее, тупица! Эта мысль смутила Квинта. Никогда в жизни он не задумывался всерьез над подобным шагом. Доверять кому-то, кроме самого себя? Эта мысль до смерти напугала Квинта. Но когда двери лифта плавно распахнулись на первом этаже, он понимал, что эта мысль прочно засела у него в мозгу.
Квинт подобрал с пола пальто и вышел на улицу. Он был взвинчен и совсем не чувствовал холода. Как он мог позволить себе потерять голову из-за женщины? Ведь это сумасшествие!
– Не большее, чем перечеркнуть всю карьеру ради этих безмозглых кукол! – вслух возразил он сам себе.
Дело тут совсем не в наследстве. В конце концов он же не сидит сложа руки, с тех пор как стали выходить его книги! Самое важное – это понять цель, ради которой существуешь. Всю свою жизнь Квинт занимался тем, что карабкался к новым вершинам. Разве он мог поверить в то, что несерьезное занятие куклами Элизабет предпочтет настоящему делу?
Вдруг из глубин его сознание на поверхность всплыла одна малоприятная мысль. Ее горький привкус заставил Квинта остановиться и внимательно прислушаться к себе. Насколько он искренен, испытывая сейчас разочарование по поводу жизненного выбора, сделанного Элизабет? Не примешивается ли сюда интерес, обусловленный пари, заключенным с Джорджем Кином?
Вивиан встала на цыпочки и обвила Байрона за шею. Они слились в долгом поцелуе. «Пусть поцелуй никогда не кончится», – подумала Вивиан. С блаженным стоном Байрон приподнял ее и, оторвав от пола, медленно закружил по коридору. Тело захлестнула горячая волна желания, и, окутанное легкой дымкой, все поплыло перед глазами.
Байрон тихо шептал ей что-то и нежно щекотал губами ухо. Вивиан слышала свой радостный, чувственный смех и понимала, что для них обоих наступила волшебная пора.
Наконец Байрон отпустил ее. Вивиан проводила взглядом удаляющуюся по коридору фигуру. Дверь закрылась, щелкнул замок. Она продолжала стоять, закрыв глаза, с блаженной улыбкой ощущая на губах следы его поцелуев.
«Жизнь – всего лишь нелепая игра случая», – подумала Вивиан. Она вспомнила их первую встречу. Это случилось в прошлом году, дождливым весенним днем. Она купила билеты на вечерний рейс из Нью-Йорка в Бостон, куда ездила на выходные, чтобы сделать кое-какие покупки. Однако из-за сильного насморка
