кости. Хирата подобрал его. Он был сложен пополам и сшит, с одного конца подрублен, с другого разорван. Ткань покрывала роскошная вышивка золотой и серебряной нитью — осенние травы и дикие цветы.
— Рукав.
Хирата сунул руку в отверстие и вытянул ее перед собой, позволив длинному, широкому крылу повиснуть.
— Вырван из кимоно незамужней женщины. — Сано потрогал неровный край. Длина рукава и рисунок на ткани обозначали пол и семейное положение владелицы. Одинокие женщины в отличие от замужних носили более яркие кимоно с длинными рукавами. Хирата и Сано задумались над рукавом — символом женских половых органов и мягкой, податливой натуры, часто воспеваемой в стихах.
— Интересно, как рукав очутился в постели Макино? Возможно, прошлой ночью он был не один.
Хирата вынул руку из рукава и понюхал ткань.
— Пахнет сладким дымом.
Сано поднес к носу другой конец рукава.
— Благовония. Женщина, которая носила кимоно, надушила рукава.
Так поступали модницы. Они жгли благовония и держали над ними рукава, чтобы ткань пропиталась дымом.
Запах пробудил у Хираты воспоминание.
— Моя жена пользуется такими. Они называются «От рассвета до заката». Очень редкие и дорогие.
Рассматривая рукав, Сано указал на неровное пятно, темнеющее на светлой ткани.
— Если я не ошибаюсь, вот и доказательство, что женщина была с Макино.
Хирата потрогал пятно пальцем. Мокрое. Поднес рукав к лицу и вдохнул, узнавая рыбный, животный запах спермы, перемешанной с выделениями женского тела, и кивнул, подтверждая догадку Сано.
— Пятно свежее, — добавил Хирата. — Прошедшей ночью Макино был с женщиной.
Сано с Хиратой оглянулись на кровать, думая о сексе и насилии, которые могли здесь иметь место. Хирата заметил:
— Возможно, Тамура не так виновен, как кажется.
— И возможно, дело в романтическом свидании, которое плохо закончилось, а не в заказном убийстве, как боялся Макино, — согласился Сано.
Хотя преступление на почве страсти расследовать менее опасно, чем политическое убийство, Хирата не обрадовался перспективе раскрыть дело быстро и легко — слишком мало шансов вновь завоевать доверие Сано. Однако ему тут же стало стыдно из-за собственных эгоистичных мыслей.
— Может, прошлой ночью с Макино была наложница? — задумался он, вспоминая хорошенькую плачущую девушку. — Или в смерти главного старейшины замешана другая женщина?
— Придется проверить оба варианта, — сказал Сано. — А пока давай продолжим поиски.
Они отложили рукав, потом Сано сдвинул в сторону панель, которая разделяла спальню и прилегающую комнату. Там был кабинет со столом и полками, на которых стояли книги и коллекция керамических ваз. Свитки и кисти для письма валялись повсюду. Грязные отпечатки виднелись на бумагах и на полу. Кувшин с водой, тронутой чернилами, лежал перевернутый на столе. Разноцветные осколки ваз усыпали книги, свалившиеся с полок.
— В спальне никаких следов борьбы, а здесь предостаточно, — задумчиво проговорил Сано.
Хирата прошел мимо потоптанных свитков на свободное место. Там на татами темнели большие красно-коричневые разводы.
— Кровь, — сказал Хирата.
— А пустое место на полу примерно соответствует размерам человеческого тела, — присовокупил Сано.
— Макино могли прикончить здесь, а потом перенести на кровать, — с жаром предположил Хирата. — Если так, тогда убила его не любовница!
Сано невозмутимо ответил:
— Не будем делать преждевременных выводов.
Но надежда пробудила в Хирате инстинкты сыщика. Он подошел к окну рядом со столом и отодвинул в сторону деревянную решетку бумажной панели. За ней были дощатые ставни. Железная задвижка болталась свободно.
— Окно взломали.
Хирата коснулся расколотого дерева ставен, где лезвием или другим твердым, плоским предметом вырвали задвижку.
Сано присоединился к Хирате и тоже осмотрел окно.
— Верно.
Он раскрыл ставни и обнаружил маленький садик. Клочок травы, ограниченный разрыхленным белым песком, мощеная тропинка, пруд и каменный фонарь. Хирата и Сано вгляделись в вечнозеленый куст под окном.
— Помятые ветки, — заметил Хирата.
— И следы в песке, — указал Сано.
— Похоже, незваный гость проник в кабинет и напал на Макино, — предположил Хирата. — Они сцепились. Незнакомец убил Макино, затем уложил его в кровать, будто он умер там. Потом преступник сбежал. — Хирата предвкушал охоту за убийцей, во время которой он с триумфом вернет расположение Сано. — Доказательства налицо.
— Но есть и улики в пользу преступления на почве страсти, — парировал Сано. — Оба варианта правдоподобны.
Хирата мог найти аргументы в свою пользу, однако время, когда он свободно спорил с Сано, прошло. Теперь недавняя размолвка грозила превратить любое обсуждение в ссору.
— Ты прав, — признал он. — Улики слишком противоречивы, чтобы утверждать наверняка.
— Посмотрим, что поведает нам о своей смерти сам Макино, — сказал Сано, и Хирата понял, что он имеет в виду осмотр тела в эдоском морге. — Пока меня не будет, опроси всех в поместье. Узнай, где они были прошлой ночью. Поищи другие следы, которые мог оставить убийца.
— Да, сёсакан-сама.
Хирата много раз успешно справлялся с такими заданиями. Неужели теперь Сано сомневается, что он выполнит приказ?
Сано продолжил:
— А пока будем предполагать, что Макино убили. Каждый обитатель поместья под подозрением. Как и все внешние враги Макино.
Хирата внезапно осознал чудовищный размах этого дела, но с готовностью принял вызов.
— Надо известить сёгуна о смерти Макино и расследовании, — сказал Сано. — Я попрошу у него аудиенции сегодня вечером.
Когда они с Сано расстались, Хирата поклялся себе перед докладом сегуну узнать как можно больше. К концу расследования он вновь обретет доброе имя преданного вассала Сано и уважаемого самурая.
3
Тусклый пасмурный вечер укрыл пеленой Кодэм-матё — трущобы в северном секторе торгового района Нихомбаси. Жалкие лачуги выстроились в ряд у извилистых дорог, вдоль которых грелись у костров грязные попрошайки. Бездомные собаки и оборванные шумные дети рылись в мусорных кучах. Унылые рабочие, коробейники и домохозяйки брели вдоль открытых сточных канав, наполненных гнилой водой. Никто не обращал внимания на самурая в заштопанном потертом кимоно на дряхлой лошади.
Сано, замаскировавшись под ронина и пряча лицо под низко надвинутой шляпой, направлялся в эдоскую тюрьму, стены и остроконечные крыши которой высились в отдалении. Миновав расшатанный мост через ров, он остановился, проверяя, не увязался ли за ним шпион. Чем выше Сано продвигался в бакуфу,
