— Сначала ты, — сказала Гортензия.
Вот так, воскресным вечером, во «Флобер-отеле», в отвратительной, и одновременно райски прекрасной комнате Гортензия свершила Прелюбодеяние (иначе не скажешь; хотя по моей просьбе социологи провели обследование, и только шесть процентов опрошенных сказали, что им известно значение этого слова).
На ужин Гортензия подала зеленый горошек. Муж сказал ей «спокойной ночи» и ушел в редакцию. Гортензия пошла в свою комнату. Шесть плюшевых коала дожидались ее, чинно сидя в ряд на пианино. Они гадко посмотрели на нее — все, кроме одного, самого мягкого, самого плюшевого, самого любимого. Она взяла его в постель, прижала к груди и заснула.
Во сне она видела Горманского, Моргана, своего любовника. Снова, как несколько часов назад, во «Флобер-отеле», она склонялась над ним и целовала улитку на левой ягодице — фабричную марку князей Польдевских.
Но точки, которые усеивали улитку, были не на месте!
Глава 16
Вслед за воскресеньем, которое мы посвятили исключительно любовным безумствам Гортензии, нашей героини, и Горманского-Моргана, настало утро понедельника, и нам надо вернуться к расследованию, — пока не особенно успешному, — дела об убийстве Бальбастра.
В понедельник утром у Арапеда прескверное настроение. Увлекшись чтением парадокса об ученике в книге Люсьена де Самиздата, он упустил Гортензию в Сент-Габриэле-во-Ржи и доехал до самого Сент- Кюкюфа. Арапеда можно понять, парадокс и правда замечательный: у знаменитого адвоката есть ученик, которому он преподает искусство выступления в суде. «Когда мне вам заплатить, учитель?» — спрашивает ученик. «Когда выиграешь первый процесс». Через некоторое время ученик заявляет, что готов приступить к адвокатской работе, и ставит учителя в известность о том, что ни в коем случае не собирается ему платить. «Не понимаю, — говорит учитель, — ты ведь должен заплатить мне, когда выиграешь первый процесс. Значит, по-твоему, ты не сможешь выиграть никогда?» «Смогу, — отвечает ученик, — но вам я не заплачу». Разъяренный учитель подает в суд. Но вот парадокс: если дело выиграет учитель, ученик по закону должен заплатить, а по уговору не должен, поскольку проиграл. Если выиграет ученик, по закону он платить не должен, но по уговору должен, поскольку это его первый выигранный процесс. В каждом случае возникает противоречие, и это доставляло Арапеду такое наслаждение, что он начисто забыл о слежке.
А Блоньяр в это утро был доволен жизнью. Накануне мадам Блоньяр впервые после зимы приготовила тушеное мясо. Она воспользовалась рецептом знаменитого Пьера Лартига, написанным в виде
В понедельник утром Блоньяр и Арапед допрашивали звонарей Кретена Гийома и Молине Жана. Допрос происходил на их рабочем месте: звонари не могли явиться в кабинет Блоньяра на набережной Нивелиров, поскольку должны были отзванивать каждый час и каждые полчаса. Они занимали вдвоем квартиру звонарей Святой Гудулы, помещавшуюся на колокольне, этажом ниже колоколов. Туда можно было попасть, взобравшись по винтовой лестнице в семьдесят три ступеньки.
Перед тем как лезть наверх, Блоньяр купил в булочной Груашана восемь рогаликов с маслом, чтобы все участники допроса могли перекусить прямо на месте.
Мадам Груашан сидела за кассой, стараясь не обращать внимания на томные взгляды своего нового помощника, Красивого Молодого Человека, который настойчиво ухаживал за ней. Он ей нравился, она находила его привлекательным (он даже похож, думала она, на ее любимого певца, который прежде был любимым певцом ее мамы, — Жана Саблона), но она оставалась непреклонна, проявляя то мягкое, но упорное сопротивление слоеной булочки, то холодную непроницаемость шоколадной глазури. Юноша утверждал, что его зовут Стефан. Когда Блоньяр зашел в булочную, он как раз напевал продолжение песни про «кекс миндальный», текст которой приводится в главе 12.
После шестой строфы певец делает паузу, чтобы взять дыхание. Мы выдерживаем эту паузу.
Выходя, Блоньяр услышал, как Стефан запел совсем другую песню. Теперь он обращался прямо к
