Известно, что в последние несколько лет здоровая реакция на пороки современного мира вызвала интерес к обычаям прошлого, которые были незаслуженно отвергнуты в угоду Науке, этому колоссу на глиняных ногах: теперь раковые заболевания лечат отваром ромашки, видные политики советуются с гадалками и заглядывают в хрустальный шар перед тем, как принять решение; узнав, что обезболивание — вредно и опасно, некоторые больницы решили удалять аппендикс без наркоза или не удалять вообще. Одним словом, везде и всюду прослеживается благоприятная эволюция в умах.
Эта прогрессивная тенденция, идущая из самых глубин нашего общества, не обошла стороной и расследование преступлений. Юристы стали возвращаться к практике средневековых судебных процессов. Блоньяру пришлось уступить давлению высокого начальства и показать, что он тоже пользуется в работе новейшими, вернее, старейшими, но обновленными методами. Несмотря на собственное предубеждение, и при явном неодобрении скептика Арапеда, Блоньяр решил применить один из самых знаменитых методов в мировой истории. Честно говоря, от метода как такового он не ожидал ничего путного; но он был не прочь подвергнуть некоторых подозреваемых (а у него уже возникли довольно-таки конкретные подозрения) испытанию, настолько непривычному для современного человека, что оно могло выявить интересные вещи.
Известие о дружбе Бальбастра с Красивым Молодым Человеком из рекламного ролика и показания мадам Энилайн не только подтвердили предположение инспектора, что в деле имеется польдевский след, но и позволили уточнить, куда этот след ведет. Красивым Молодым Людям, недавно появившимся в квартале Святой Гудулы и удивительно похожим друг на друга, придется дать кое-какие объяснения. Возможно, планируемый эксперимент, при всей его архаичности, позволит выиграть время. А время дорого: опасность, которой подвергается Гортензия, возрастает с каждым часом. Блоньяр не сомневался (хоть и не знал всего того, что знаем мы с вами), что похищение — дело рук разыскиваемого им преступника. Поэтому он вызвал повесткой Тома Батлера, Стефана — помощника мадам Груашан, официанта из «Гудула-бара», а также Молине Жана и Кретена Гийома. Джим Уэддерберн куда-то запропастился. Личность Молодого Человека из рекламного ролика пока не была установлена. Польдевский инспектор Шер. Хол., сопровождавший Арапеда и Блоньяра, вопреки обыкновению, был нервозен и, по-видимому, не в своей тарелке. Отец Синуль, которого предупредили заранее, ждал на пороге с ироническим видом и банкой пива в руке.
Все прошли в сад.
Блоньяру нужно было проэкзаменовать (это был своего рода экзамен) одного-единственного подозреваемого, которого он считал польдевцем, и последить за его реакцией. Поэтому у раскрытой могилы Бальбастра стояли только три инспектора, отец Синуль и я (мы уже не были подозреваемыми, поскольку нас никоим образом нельзя было причислить к Красивым Молодым Людям!). В саду еще была Карлотта, спрятавшаяся за клумбой с маками. Подозреваемые сидели в гостиной Синулей, под портретами Бальбастра, и ждали, когда их вызовут. Чтобы успокоить нервы, Стефан напевал один из куплетов своей песенки, за который схлопотал от хозяйки пару подзатыльников:
В саду появился Том Батлер. Он все еще был в концертном костюме и дрожал как лист, хотя утро было ясное и теплое.
Испытание, которое он должен был пройти, называлось «Привод к телу». В Средние века подозреваемого в убийстве приводили к телу убитого. Если раны жертвы вновь начинали кровоточить, или если она подавала какой-либо другой знак, это означало, что испытуемый виновен. Жертве оказывалось полное доверие, считалось, что она не должна солгать.
Итак, по распоряжению следователя Бальбастра эксгумировали. Он лежал в стеклянном гробу, нетронутый тлением (он был забальзамирован и в таком виде несколько напоминал императора Нерона), бесстрастный и безмятежный.
— Подойдите сюда! — сказал Блоньяр Тому Батлеру.
Три инспектора придвинулись ближе, чтобы следить за реакцией жертвы. Том Батлер подошел к самому краю могилы. Карлотта притаилась за цветущим деревом зизифуса.
Шерсть Бальбастра поднялась дыбом, точь-в-точь как волосы мадам Макмиш в книге графини де Сегюр, урожденной Ростопчиной, «Добрый маленький чертенок».
Это был
— Постойте! — закричала Карлотта, бросаясь между Блоньяром и Томом Батлером и почти что заслоняя его своим телом. — Вы забыли о Проверке.
— Верно, — отозвался Блоньяр, — верно, мадемуазель Карлотта, мы чуть не забыли о Проверке. Что вы предлагаете?
Карлотта объяснила. Все отошли от могилы, и шерсть Бальбастра приняла обычный, спокойный вид. Полицейские принесли телевизор с видеомагнитофоном и поставили их недалеко от гроба. Карлотта поставила кассету, которую принесли по ее просьбе, и на экране появился Мартенской из группы «Хай Хай», Большая Любовь Эжени. Том Батлер остался стоять в отдалении, а остальные подошли к Бальбастру.
Его шерсть опять встала дыбом.
— Видите, — торжествующе сказала Карлотта, — ваш Привод к телу ничего не доказывает.
— Возможно, — ответил Блоньяр. — Благодарю вас, мадемуазель.
Карлотта вернулась домой. Радуясь победе, благодаря которой, думалось ей, Том Батлер избежал ареста, она чувствовала, что над ним все еще тяготеет подозрение. Из происшедшего можно было сделать много различных выводов, и не все они были в пользу Тома Батлера (а какие именно?).
Ей предстоит сделать еще многое. Она должна, она должна…
Она должна освободить Гортензию и разоблачить настоящего преступника.
Часть шестая
Глава 31
После того как Карлотта вмешалась в проведение испытания, а затем ушла, Блоньяр какое-то
