Однажды прискакал на быстром коне некий человек и доложил царю Шеруку: «Время ли пировать? Пришел царь Севера и разорил твое царство». Отвечал царь Шерук: «Я не прерву веселья из-за того, что он разорил часть моего царства, пусть делает что хочет». Через некоторое время вновь прибыл гонец и воскликнул: «Что ты сидишь, государь, твою страну разоряют, разве время веселиться и пить!» Огорчился царь Шерук, вошел туда, где сидел Каис, и сказал так: «Сын мой! До тебя являлись ко мне сыновья восточного, западного и северного царей и просили руки моей дочери. Но я помнил предсказания наших звездочетов, и потому всех других женихов посылал на бой с моими палаванами, которых ты убил, но те трое погибли от их руки. Ныне подступил к нашей стране северный царь с большим войском и разоряет мое царство, мстит за кровь своего сына. Я отправляюсь с моим войском, сражусь с ним, а ты будь здесь, в своем доме, и продолжай пировать».
Услышав от тестя такие слова, Каис безмерно обиделся и ответил так: «Если ты считаешь меня трусом, то скажи прямо! Как это ты пойдешь воевать, а меня оставишь здесь?! Вы достигли преклонного возраста. Не следует вам покидать престол, я пойду воевать с ними. Даже если пойду один, и тогда дам должный отпор лиходеям!»
Выслушал Шерук от Каиса такой ответ и сказал: «Да разве я мог так о тебе подумать, просто я не хотел нарушать ваше веселье, ибо и в пути ты перенес много злоключений, и здесь выдержал тяжелый бой, поэтому я так сказал. Но раз ты хочешь пойти, я буду сопровождать тебя, отправимся вместе». Так и порешили.
Разослал царь приказы о созыве войск. Отовсюду начали стекаться бесчисленные рати, за одну неделю столько собралось воинов, что нельзя было их счесть! Разместились все у ворот города. Утром, когда взошло украшающее вселенную солнце и осветило мир, оба царя сели на коней, заиграли трубачи и барабанщики, и все направились туда, где находился враг. Шли с песнями и играми, пока не увидели противника.
Под тяжестью двух войск содрогалась земля, и за блеском копий не было видно солнца. Началась в ту ночь в обоих войсках подготовка к битве.
Утром, как рассвело, призвали Шерук и Каисар одного знатного тавада, отрядили к северному царю с письмом: «Ты, царь царей Севера, пришел и разорил мое царство на протяжении трех месяцев пути. Не к лицу доблестным воинам предательски нападать на соседей и разорять их владения. Если между нами была кровь, почему не сообщил, мы бы за нее ответили, а об убийстве стольких невинных людей мы заставим тебя пожалеть! Если мы тебя обидели, то они были ни в чем не повинны. Утром состоится наш бой с вами, будьте наготове!»
Узнав о прибытии посла, царь Севера тотчас призвал его к себе, повелел сесть рядом, попотчевал, а после сказал: «Изложи, посол, поручение твоего господина!» Поднялся тот и доложил. Ответил царь: «Явился к вам мой сын просить руки дочери вашего царя, а вы, вместо того чтобы отдать деву и отпраздновать свадьбу, убили его. Если не хотели отдавать невесту, то чем же виноват мой наследник? Ныне я пришел отплатить за его кровь, а какой крови ищет твой господин?»
Посол вновь встал и ответил так: «Осмелюсь передать тебе, государь, слова сына великого царя царей Карамана, владетеля Урума, Каисара. Прежде всего он низко кланяется тебе, а затем просит передать следующее: «Мне сообщили, государь, что явился сюда твой сын, юноша несравненный, просить руки светлоликой, как солнце, и подобной полной луне. Пожелал он силой своей длани ее завоевать и сам по своей воле вступил в бой с богатырями и погиб от их руки. Такова, видимо, была воля божья, иначе как могли бы те палаваны его убить! Так заведено у добрых молодцев добиваться руки красавицы — либо заполучить ее мощью своей длани, либо умереть. Ныне хотя он умер, но в этой жизни все-таки осталось его славное имя. Я также явился просить руки той девы, сразился с палаванами, и даровал мне бог победу. Если бы убили меня, кто бы мстил за мою кровь? Нет такого правила — мстить за тех, кто погиб из-за красавицы. Если б он был убит предательски, тогда правда твоя, но в равном бою победа достается одному, разве ты хотел бы, чтобы сын твой вернулся, потерпев поражение? Неужто славная смерть не лучше позора! Поверни обратно с миром, царь, иначе с помощью создателя и тебя отправлю вслед за твоим сыном».
Выслушав посла, обезумел царь Севера от обиды.
Вскочил он и гневно вскричал: «Так вот каково поручение повелителя твоего?! Сына моего вы убили и мне еще смертью грозите? За такую дерзость убил бы тебя на месте, но послов не убивают. Иди и скажи твоему господину: завтра быть битве — или убью его и все царство его разорю, или же погибну сам!»
Передал посол слова северного царя, и начали Каис и Шерук готовиться к бою. Как только рассвело и показалось украшающее вселенную солнце, ударили с обеих сторон в барабаны, затрубили в трубы и воины сели на коней.
Целый день и ночь выстраивались войска: с одной стороны — те, с другой — эти. Здесь отряды Шерука выстраивал Каис, а там — сам северный царь под звуки труб и барабанов. Окончив построение, перед рядами воинов проехал Каис на своем буланом коне величиной с доброго слона. При виде Каиса всех северян пробирала дрожь, сердце разрывалось от страха, и говорили они про себя: «Кто видал такого богатыря? Против него дэвы и драконы не устоят, как же нам с ним справиться?» Воины трепетали, но из страха перед царем ничего не смели сказать.
Помянув имя божье, двинулись войска навстречу друг другу, сошлись. Раздались крики, звон, стон, шум и гомон. Воины бились мечами, палицами, копьями и другим оружием. Каис был настолько выше всех, что головой достигал знамени. Выждал Каис некоторое время и увидел, что сила воинов Шерука начала ослабевать, войска уже собирались повернуть назад. Тут взревел Каис, как лев, и бросился в атаку. Схватил одного из северян, снял с седла, кинул туда, где стоял северный царь, и крикнул: «Эй, царь, спроси у этого человека, каков я молодец!» Затем Каис выхватил свою тяжелую палицу и, кого ударит — лошадь или человека, обоих сокрушит. Так дрался Каис, и буланый конь от него не отставал: если противник нападал сзади, он его так лягал, что всадник с лошадью падали замертво, а тем, кто спереди подойти осмеливался, доставалось и от его зубов и от копыт. Начался такой бой, какого не видело око человеческое. И продолжался он три дня и три ночи, и столько было побито людей с обеих сторон, что на лошади нельзя было проехать, но во сто крат больше побито было северян, не выдержали они и на третий день пустились в бегство. Каис и его воины преследовали их по пятам и стольких уничтожили и убили, что думали они, будто обрушился на них гнев божий.
Отступил в смятении царь Севера и укрепился в одном из своих городов. Подошли Шерук и Каис со своими войсками и обложили тот город. Обошел Каис вокруг, увидел, что стены высоки и прочны и крепость приступом не возьмешь, и повелел воинам: «Разобьем лагерь, будем веселиться, пировать и набегами разорять страну, а северный царь пусть сидит в крепости».
Прошло некоторое время, и прискакал гонец, соскочил с коня у входа в шатер Каиса и сообщил радостную весть: «Даровал тебе бог сына-первенца, и царица Хорашан, солнце солнц, пребывает в здравии». Возрадовался Каис, наполнил гонцу рот красными яхонтами, облачил в богатые одежды и подарил ему целый город. И так же одарил его царь Шерук, и все щедро одаривали гонца. Возрадовались цари и все их подданные, возблагодарили господа. Сели пировать. Пели и играли для них певцы и музыканты. И приказал Каис дружинам: «Не убивайте больше людей и не берите их в полон, я не хочу, чтобы проливалась кровь».
Ежедневно устраивали Шерук и Каис веселье и игрища, а северный царь пребывал в большом горе и глубокой печали и никак не мог выйти из крепости. Прошел целый год, а он ничего не мог придумать: ни прорвать осаду, ни тайно бежать. И царь, и его приближенные были очень этим озабочены.
Однажды призвал северный владыка своих визирей и всех оставшихся вельмож и молвил: «Слуги мои! Слуга нужен господину в годину бедствий, а ныне мы нуждаемся в помощи. Враги заняли все наши владения. Теперь скажите, какое есть у нас средство, чтобы освободиться от них?» Стали визири предлагать: кто тайный побег, кто внезапное нападение, кто открытый бой, а там пусть хоть гибель, ибо нам их все равно не одолеть. Лучше, чем томиться в осаде, выйдем, сразимся в открытую и погибнем от вражьей руки, на что нам такая жизнь? Выслушав эти слова, царь склонил голову и заплакал, молвил он своим слугам: «Лучше бы не родили меня мои родители, если мне суждено своими глазами увидеть царство разоренным. На что мне жизнь? Но живу я надеждой, что не будет стерто с лица земли мое царство. Ныне придумал я один способ. Может быть, он нас спасет. К царю Каису в прошлом году прибыл гонец и сообщил
