через окопы, подъемы по лестнице благотворно повлияли на Ингуса. Он окреп, набрался сил, стал ловким и смелым псом. Ингус преобразился и внутренне. Теперь он злился и вставал на дыбы, когда подходил чужой человек, стремглав кидался за брошенным предметом и приносил его к ногам Никиты, Ингус охранял оставленную дрессировщиком любую вещь, и горе было тому, кто попытался бы ее взять.
Пришло время переходить к более сложным упражнениям. На плацу появился одетый в толстый стеганый дрессировочный халат помощник Карацупы: предстояло «брать след» и «задерживать нарушителя». Помощник потоптался около Ингуса, тихонько отошел от него, спрятался в кустах, а затем пробрался на луговину. Придерживаясь зарослей, он перепрыгнул через ручей и, круто свернув, спрятался в тальнике.
Карацупа дал понюхать Ингусу оставленную «нарушителем» шапку.
— Фас!.. — приказал он Ингусу. — Ищи!.. След ищи… Вперед!..
Овчарка обнюхала траву, повертелась на месте, кинулась то в одну сторону, то в другую, снова остановилась около Карацупы и смущенно легла.
— Ищи!.. Фас!..
Ингус встал, нехотя описал круг. Когда он шел по кругу, то почувствовал живой и сильный запах — запах «нарушителя». Открытие запаха было так неожиданно и ново, что Ингус взвизгнул, поднял хвост, азартно побежал по следу и вдруг остановился.
Сдерживая себя, не повышая голоса, Карацупа заставил овчарку снова выйти на след. Но Ингус оглядывался по сторонам, бросался в кусты — след перестал его интересовать; овчарку отвлекли шумы, свист ветра в кустах, далекая стрельба. С грехом пополам Ингус вышел, наконец, к «нарушителю». Стеганый дрессировочный халат сначала испугал его, но вскоре он расхрабрился, рассвирепел и кинулся на курсанта — помощника Карацупы, Тот подставил Ингусу правый рукав ватного халата — в него впились острые зубы овчарки. Помощник махнул рукавом, сбросил Ингуса и подставил ему левый толстый рукав. Этого было достаточно, чтобы Ингус налился злобой, загорелся и, забыв все на свете, ринулся на «врага».
Самое сложное в дрессировке — поиск человека по невидимым следам, по запаху. Отыскивая такой след, собака пользуется и зрением, и слухом, и обонянием, и осязанием, но главное ее оружие — обоняние. Еще будучи пастухом, Никита знал, что хорошая собака может различать самые слабые, совсем незначительные запахи и на укатанной колесами степной дороге, и на половицах в доме, и в лесу — везде. Но только теперь, в специальной школе, постигая сложную науку дрессировки, он убедился в редкой способности овчарок разбираться в следах. Однако сможет ли так же вот, как остальные собаки в школе, действовать и его Ингус?.. Бежит он по следу, вдруг замечает в кустах газету, тут же забывает о работе — хватает брошенную бумагу, увлекается игрой. Приходилось, не горячась, останавливать Ингуса, отнимать у него газету и снова выводить на след. И все же стоило громко залаять другой собаке, и Ингус тотчас забывал о деле, ощеривался, рычал и рвался с поводка.
Во время очередной «проработки следа» к Карацупе подошел начальник школы.
— Поздравляю! Хорошо! — начал он в своей обычной мягкой манере. — Ингус-то как изменился: поджарый, сухой, как полагается. А вот Иргус, которого вы отдали, погиб… Не в те руки попал…
Ингус повернул к начальнику школы свою морду и зарычал.
— Великолепно! Просто чудесно! — восхитился начальник. — Какая агрессивная собачка! Очень, очень нравится. А теперь о следовой работе. Прежде всего, товарищ курсант, выясним, что такое для нас след. След — это все! По нему можно составить смертный приговор бандиту и оправдать невиновного. Вы должны запомнить, что собака может отлично брать препятствия, носить поноску, ходить на задних лапах, но это еще цирк. Служба начинается с розыска следа.
Начальник школы пошел с Карацупой по «дрессировочному полю». Ингус шел рядом тихо и спокойно. Карацупа много слыхал о начальнике школы известном мастере дрессировки служебных собак. Тот обстоятельно поучал курсанта:
— В нашем деле нет мелочен, нет второстепенного. На границе важно все: как обуться, как подсумок с патронами опоясать, как собаку кормить. Но вернемся к следу. В природе существует огромное количество различных пахучих веществ растительного, животного и минерального происхождения. Особой стойкостью отличаются запахи животного происхождения — такие, как запах пота. Каждый человек имеет свои, ему одному принадлежащий, индивидуальный запах. Вернее, это «букет» запахов, которые выделяются с потом, кожным салом, отмершими частицами кожи. Они пропитывают, насыщают все: одежду, обувь, любую вещь человека.
Сделайте так, чтобы Ингус научился улавливать индивидуальные запахи людей. Берите побольше помощников, заставляйте с малых расстояний искать их по следу, а потом усложняйте задачу. Вот пример: вы сразу спрятали своего помощника от собаки, понадеялись на сверхгениальность Ингуса и, конечно, переоценили его качества. Они у него хорошие, но никогда сразу не открываются ни у одной собаки. К тому же, когда вы натаскивали Ингуса на след, был ветерок, да еще ветер встречный. А что может быть хуже? Когда тихо, запахи удерживаются подольше, выгоден и попутный ветерок. Но встречный ветер всегда мешает: он выветривает запахи.
Запомните, товарищ курсант, — продолжал начальник школы, — очень важное обстоятельство: если дует попутный ветер, то собака может пользоваться так называемым «нижним чутьем»: она обнюхивает почву, но при встречном ветре ей приходится работать «верхним чутьем»: собака нюхает не землю, а воздух и только так определяет источник запаха.
Карацупа все выслушал с величайшим вниманием и сделал для себя один вывод: нужно еще больше учиться самому и больше учить овчарку.
Через несколько дней помощники Карацупы стали жаловаться на то, что он не дает им отдыха, а Ингус разорвал на них все дрессировочные халаты. Усердие, с которым дрессировал Карацупа Ингуса, заинтересовало товарищей, в том числе и вчерашних насмешников; за ним теперь следили десятки глаз, и каждый вечер курсанты с нетерпением ждали его возвращения с тренировочных полей.
Ковригин решил, что пора остановить Карацупу.
— Давай-ка проверим Ингуса. Может, ты переутомил собаку?..
Ковригин увел за кусты Ингуса. Карацупа стал в шеренгу курсантов, повернулся с ними по команде, и все они ушли гуськом. Одиннадцать человек, ступая след в след, шли примерно четверть километра, затем остановились, разделились на две группы: одна свернула налево, другая, вместе с Никитой, — направо. Тогда Ковригин выпустил Ингуса. Понюхав землю, пес фыркнул, взял след и резво побежал. Остановился на развилке тропы. Сначала ринулся налево, но, пробежав несколько шагов, снова остановился, завизжал, занервничал и в несколько прыжков добежал до развилки. Здесь снова понюхал землю, кинулся вправо и с радостным лаем бросился на грудь Карацупы.
— Это уже похоже на дело, — удовлетворенно заметил командир.
Через несколько дней был проведен важный опыт: курсант, одетый в стеганый дрессировочный халат, проложил след по кустам и песчаному берегу ручья, затем вышел в рощу и прошел по ее опушке. Когда он исчез из глаз, Карацупа пустил Ингуса, дав ему команду: «Нюхай!» Овчарка взяла след и резво бежала до рощи. Не ошибаясь и не уходя в сторону, она настигла «нарушителя». Раньше чем Карацупа успел остановить собаку, она бросилась на «врага».
Ингус сбил курсанта, укусил его за ногу, разорвал на нем халат. Карацупа с трудом вызволил помощника. Ругаясь и прихрамывая, тот пошел прокладывать второй след. За кустами он вошел в шеренгу курсантов, одетых в совершенно такие же, как у него, дрессировочные халаты.
Ингус взял след, выбежал на поляну, к шеренге похожих один на другого людей в халатах и стал их обнюхивать. Вдруг зарычал и бросился на помощника Карацупы.
— Теперь собачка «поспела»! — Ковригин похлопал по плечу Никиту. — Могу везти тебя на заставу и уже там вводить в строй, на месте.
…Так, сидя около больного Ингуса, Карацупа вспоминал все, что связывало его с овчаркой.
— Срочно к начальнику! — Около клетки появился дежурный.
— До свидания, дружок. — Карацупа погладил Ингуса, что-то шепнул ему на ухо, вскочил, одернул гимнастерку и, поправив на голове фуражку, зашагал к Усанову.
