наказание за его поездки в Бостон или куда-то еще, то я сомневаюсь, что для обвинения хватит оснований. Ведь вам известно – он не так активен, как Драйтон и прочие. Если уж не удается привлечь к суду Драйтона – что можно сделать с Лэтимером?
– Против него у нас имеется кое-что посерьезнее, – сказал лорд Уильям.
– Если не хватает доказательств, мне доставило бы удовольствие получить их для вашей светлости.
– Не нужно, – благосклонно произнес губернатор, – я думаю, доказательства собраны полностью. Вы хороший парень, Уильямс. Я хочу показать вам нечто, благодаря чему вы вернете вашу землю, причем, возможно, с процентами – несколько акров мистера Лэтимера вам не повредят. Это должно вдохновить вас и в дальнейшем верно служить королю, как служили вы до сих пор. Иннес, подайте апрельский список, – обратился он к секретарю.
Мендвилл склонился к его светлости:
– Вы полагаете, это… благоразумно? – спросил он вполголоса.
Лорд Уильям нахмурился: ему показалось, что капитан Мендвилл чересчур много себе позволяет.
– Благоразумно? В чем, по-вашему, тут может заключаться неблагоразумие? Разве я выдаю что-то, чего нельзя разглашать?
Мендвилл поджал губы:
– Необходимо принять меры к неразглашению источника информации. Он слишком ценен, чтобы им рисковать.
– Ваш талант, Мендвилл, – указывать на очевидное.
– Это оттого, что очевидное зачастую ускользает от вашей светлости, – возразил Мендвилл со спокойной дерзостью, которую не склонен был скрывать.
– Будьте вы прокляты с вашим лестным мнением обо мне! Успокойте свое робкое сердце тем, что теперь очевидное от меня не укроется. – Он принял документ, протянутый Иннесом, и развернул, держа его в руках так, чтобы Уильямс мог прочесть. – Чье имя вы видите вот тут, в самом верху?
Дик Уильямс будто с усилием вчитывался.
– Я… Я неважно читаю, – сказал он.
Темные глаза Мендвилла внезапно метнули на него подозрительный взгляд.
– Но по вашей речи, сэр, – едко заметил он, – трудно предположить, что вы плохо читаете.
– О, я умею читать, – без тени волнения парировал Уильямс, – я большой любитель книг. Но мне редко приходилось читать написаное от руки, – все время, пока он говорил, глаза его были прикованы к испещренному строчками листу, – а здесь к тому же неразборчиво. Какой бы плут это ни писал, его следовало бы отправить в школу обучаться крючкам и палочкам… Понял наконец! Скорее угадал, ей-Богу. Ну, конечно, это Гарри Лэтимер.
– Именно Гарри Лэтимер, – подтвердил губернатор, сворачивая бумагу и возвращая ее секретарю. – Он в начале списка; а это перечень тех, кто участвовал в налете на наш королевский арсенал, когда Булль оставался моим заместителем. Лэтимер – вожак всей шайки. Ограбление и высшая степень измены одновременно – вот что будет предъявлено ему в обвинении, когда в один прекрасный день разбойнику придется отвечать за содеянное.
Дик Уильямс выглядел удивленным и озадаченным.
– Но, мне казалось, он был тогда в Бостоне.
– Очень многим так казалось. На самом же деле он провел три дня в Чарлстоне. И это было только одно из его дел.
Дик Уильямс мрачно смотрел на губернатора.
– И человек, составивший список, даст в суде показания?
– Когда придет время.
– Тогда почему бы вам не арестовать Лэтимера?
– Арестовать?
– Он сейчас в Чарлстоне, – сказал Уильямс, и капитан Мендвилл стремительно отреагировал:
– Откуда вам это известно?
– Утром, по пути сюда мы видели его на Брод-стрит, верно, Чини?
Чини, вздрогнув, очнулся от тревожного уныния, в котором давно пребывал.
– Это факт, – подтвердил он.
Мендвилл, казалось, начал размышлять вслух:
– Выходит, он вернулся. Вот как…
– Да, вернулся. Это ваш шанс, если только вам удастся вытащить на свет Божий вашего свидетеля.
Лорд Уильям махнул рукой:
– Дружище, даже если офицеры шерифа исполнят мой приказ, в чем я сомневаюсь, раскрывать моего свидетеля пока нежелательно. Но мы ничего не потеряем, если подождем, уверяю вас.
– Я понимаю, – сказал Уильямс, – открыть свидетеля означало бы потерять агента во вражеском лагере. Ясно, – он вздохнул. – Ладно, я буду терпелив, сэр, пока мы не сможем предъявить счет нашему благородному джентльмену. – Он оживился: – Я передам ваши слова у себя в округе. Я отправляюсь немедленно – нет смысла задерживаться в Чарлстоне. Если ваша светлость желает сказать что-нибудь еще…
– Нет. Думаю, нет. Буду вам обязан, если вы передадите то, о чем мы говорили, и сообщите мне, когда будете здесь в следующий раз. Теперь осталось определить, как быть с вами, Чини.
– Как прикажет ваша светлость, – промямлил Чини.
Но деятельный Дик Уильямс опередил:
– Возвращайся со мной, Чини. За Брод-ривер ты будешь в относительной безопасности. А из Чарлстона сравнительно легко выбраться через пристань. Кроме того, с мушкетом в руках ты принесешь своему королю больше пользы, чем прячась на борту военной посудины.
– Честное слово, мне все равно куда идти, лишь бы не оставаться в Чарлстоне.
– Ну, так ты поедешь со мной, дружище.
– Да, да. Так будет лучше, – сказал Чини, не имевший, казалось, ни единой собственной мысли.
– Полагаю, и в самом деле, так будет лучше, – согласился лорд Кемпбелл и обратился к секретарю: – Иннес, выдайте по десять гиней каждому.
Но Уильямс отшатнулся:
– Сэр! – в голосе его прозвучала укоризна.
– Черт возьми! В чем дело? – изумленно воззрился на него губернатор.
– Я шпион, сэр, говорю без обиняков. Я шпион и горжусь этим. Но деньги я не беру. Я шпионю из чувства долга, да еще ради развлечения – оно скрашивает скуку.
Глядя в его насмешливые смелые глаза, лорд Уильям без труда поверил такому нелепому заявлению.
– Ей Богу, мистер Уильямс, – сказал капитан Мендвилл, – странное у вас чувство юмора.
– Так и есть, не правда ли, Чини?
– Это факт, – затверженно повторил Чини, подставляя ладонь, в которую секретарь насыпал золота.
Вслед за тем они ушли, и лорд Уильям расположился на диване.
– Занятный и славный малый… – проговорил он, шаря рукой в поисках табакерки. – Впервые беседовал со шпионом без отвращения. Нет, он не похож на настоящего шпиона. Он слишком мало рассказал о себе.
– Зато он сообщил кое-что интересное о Гарри Лэтимере, – в раздумье произнес от окна Мендвилл.
– Интересное – возможно. Но вряд ли полезное. Если бы Уильямс предстал перед комитетом вместо этого болвана Чини, мы могли бы что-нибудь через него выяснить.
– Возможно, мы выяснили бы что-нибудь и у Чини, если бы вы его расспросили.
Его светлость зевнул.
– Я забыл, – сказал он. – И Уильямс так много говорил. А, не имеет значения. Какой прок в информации, если нельзя ее использовать? И слава Богу, что нельзя. – И он рассеянно набрал щепоть табаку из табакерки.
