я вижу две или три линии решения… Конечно, если бы возникла совершенно невероятная ситуация, требующая таких исследований… Ну, вроде тех, в которых другие бились над атомом — кто знает? — Он передернул плечами.
Стряпчий вновь кивнул.
— Как раз это я хотел узнать, — заключил он.
— А в общем-то для такого достаточно лишь чуток сбиться с верного курса. Подумайте, если взять правдоподобность рассказа в сочетании с ее глубочайшей убежденностью, для защиты это должно помочь. Но, что касается меня, уже от такого предложения мне делается несколько не по себе.
Доктор резко взглянул на него.
— Ну и ну! Вот это да! А еще такой прожженный законник! Только не говорите мне, что собираетесь фантазировать. А если и собираетесь, то примите в расчет еще одно. Если бедняжка Джейн что и натворила, так это лишила свою собственную выдумку будущего. С Перриганом покончено, а все его исследования развеяны пеплом по ветру.
— Хм, — снова произнес стряпчий. — Все равно лучше было бы, если бы мы знали каким образом, кроме этого, — он постучал по кипе бумаг, — каким еще образом могла узнать она о Перригане и его исследованиях. Насколько известно, больше он никак не мог попасть в поле ее зрения — или, может быть, она интересуется ветеринарным делом?
— Нет. Я уверен в этом, — покачав головой, ответил Хеллиер.
— Тогда это так и остается неясным. Но есть еще вот что, Вы, наверное, считаете меня дураком, и время без сомнения докажет, что вы правы, но должен сказать, что, будь Джейн более внимательна, наводя справки перед убийством, я чувствовал бы себя чуточку спокойнее.
— То есть…? — озадаченно спросил доктор Хеллиер.
— А то, что она, кажется, не выяснила, что есть еще и сын. Но он есть, понимаете? Он интересуется почти тем же, чем и отец, и считает, что медлить тут нельзя. Он даже успел уже заявить, что будет продолжать дело отца с несколькими уцелевшими от пожара микробами… Весьма похвально для сына, вне всякого сомнения. Но все же меня пугает еще чуточку больше то, что он также является доктором наук, биохимиком, и, что вполне естественно, его имя тоже Перриган…
Джон Уиндем
СТРАННЫЙ СЛУЧАЙ
В конце декабря 1958 года в контору юридической фирмы “Кропторн, Дэггит и Хоуи” на улице Бэдфорд зашел мр. Реджинальд Астер. Там он был встречен уже поджидавшим его мр-ром Фраттоном, любезным молодым человеком едва старше 30 лет, но уже тогда являвшимся главою этого предприятия, унаследованного от покойных господ Кропторна, Дэггита и Хоуи.
Когда м-р Фраттон сообщил м-ру Астеру, что по статье завещания умершего недавно сэра Эндрю Винселла он является наследником 6 тыс. обычных акций Британской компании “Винвинил Лимитид”, м-р Астер, как выразился м-р Фраттон позднее в разговоре с коллегой, был так потрясен, что некоторое время не мог ничего взять в толк.
В статье завещания, касавшейся мистера Астера, добавлялось, что все это сделано “в признательность за наиценнейшую услугу, которую он мне однажды оказал”. Характер этой услуги не был точно оговорен, профессиональная скромность мистера Фраттона запрещала ему дальнейшие расспросы, но вряд ли завеса, скрывавшая его любопытство, была достаточно непрозрачна.
Эта неожиданная удача, оценивавшаяся тогда как раз по 83 фунта и 6 пенсов за акцию, пришлась мистеру Астеру как нельзя кстати. Реализация небольшой части акций дала ему возможность разрешить пару неотложных вопросов, и по ходу дел он и мистер Фраттон встретились еще несколько раз. Наконец, пришло время, когда последний, подстегиваемый любопытством, приступил чуть ближе к границе осторожности, чем он обычно себе позволял, чтобы заметить вскользь:
— Вы ведь не слишком хорошо знали сэра Эндрю?
Это было своего рода вступление, которое мистер Астер мог смело отвергнуть, если бы захотел, но в действительности он не сделал и попытки отразить удар. Вместо этого он погрузился в задумчивость и испытывающе разглядывал мистера Фраттона.
— Да, встретился с ним однажды, — произнес он. — Мы провели вместе где-то часа полтора.
— Примерно так я и предполагал, — сказал мистер Фраттон, давая своему замешательству стать чуть более заметным.
— Где-то в прошлом июне, не так ли?
— 25 июня, — подтвердил мистер Астер.
— Но перед этим — никогда?
— Ни до — ни после.
Мистер Фраттон озадаченно покачал головой.
После паузы мистер Астер сказал:
— Есть в этом всем, знаете ли, что-то вовсе уж непонятное.
Мистер Фраттон кивнул, но не сделал никакого ответного замечания. Астер продолжил:
— Хотелось бы… ну… послушайте, вы не отобедаете со мной завтра?
Мистер Фраттон согласился, и когда на следующий день с обедом было покончено, они удалились с кофе и сигарами в тихий уголок клубной гостиной, после нескольких минут размышлений мистер Астер произнес:
— Надо сказать, что я чувствовал бы себя счастливее, будь этот случай с Винселлом хоть чуточку яснее. Я не вижу… гм!.. во всем этом есть что-то необычное. Так и быть, расскажу вам всю эту историю. Вот как все было.
Вечер 25 июня выдался приятный, в отличие от самого лета. Чтоб получить побольше удовольствия, я решил прогуляться с работы до дома. Совершенно не спеша и раздумывая, не завернуть ли мне куда- нибудь выпить, я вдруг увидел старину Винселла. Он стоял на тротуаре, на улице Танет, держась за поручни одной рукой и, с выпученными от изумления глазами, ошеломленно оглядывался вокруг себя.
Видите ли, в нашей части Лондона, как вы знаете, всегда много иностранцев со всего света, особенно летом, и достаточное число их выглядит слегка потерянно. Но старик Винселл — ему было уже где-то за 70, как я решил — не имел к ним никакого отношения. Конечно, он был не турист. И действительно, “элегантный” — вот то слово, что пришло мне в голову, когда я его увидел. У него была седая аккуратно подстриженная остроконечная бородка, тщательно вычищенная черная фетровая шляпа, темный костюм превосходной ткани и покроя, на нем были дорогие ботинки, таким же был и его умеренно яркий шелковый галстук. Не то чтоб в наших краях такие господа, как старик Винселл, были нам совсем уж в диковинку, но к нам они редко заглядывают, а чтобы так, один, да еще с выпученными от изумления глазами. Пара людей, шедших передо мной, коротко взглянули на него, машинально отметили про себя его состояние и прошли мимо. Но я этого не сделал, мне показалось, что он просто напился, более того, он действительно был как будто бы напуган.
Поэтому я остановился перед ним.
— С вами все в порядке? — спросил я его. — Может, вызвать такси?
Он повернулся и посмотрел на меня. В его глазах было изумление, но лицо было интеллигентным, слегка аскетичным и узким, что еще сильнее подчеркивали заросшие седые брови. Похоже, что он только с трудом сосредоточил на мне внимание, его ответ был еще медленнее и сделан с усилием.
— Нет, — неуверенно сказал он. — Нет, спасибо. Я… Со мной все в порядке.
Мне показалось, что это не вполне было правдой, но не высказал он и явного нежелания разговаривать со мной, поэтому, попытавшись один раз, я не собирался оставить его вот так.
— Вас что-то потрясло? — спросил я его.
Его глаза следили за машинами на проезжей части. Он кивнул, но ничего не сказал.
— Через пару улиц отсюда есть больница… — начал я. Но он затряс головой.
— Нет, снова ответил он. — Я буду в порядке минуты через две.
