«ниве». Он прекрасно видел Олесю, залезающую в Витькину колымагу. Когда он садился за руль, «москвич» уже сдвинулся с места и потихоньку набирал обороты. «Нива» завелась также быстро, но когда Вадик дёрнул рычагом коробки передач, в ней что-то предательски хрустнуло. И рычаг заболтался под рукой бесполезным приложением к только что взятому из ремонта автомобилю.
Вадик выругался матом и треснул кулаками по рулю. «Будь проклят тот день…», как говаривал киношный персонаж. Он продаст эту рухлядь и купит себе что-нибудь поприличнее. Вон, хотя бы у того же Малдера… Заглушив мотор, он подхватил рюкзак и, пикнув брелком, поплёлся к автобусной остановке.
– Я буду наводить марафет, а ты давай рассказывай мне всё, – Олеся вытащила из сумочки косметичку.
– Так, подожди. Куда мы едем? У меня в десять стрелка со Штефом в библиотеке. То есть около неё. Где ты работаешь? – Витька глянул в зеркало, но погони не заметил.
– Город Мытищи. Сейчас по кольцу направо, тут недалеко.
– Мытищи? А чего ты там делаешь, в Мытищах? – Витька прикинул и понял, что вполне успеет.
– Я там работаю. Ну, я тебя слушаю, у нас немного времени. Кто хочет тебя убить?
– Убить? – тормозил Витька. Он не знал, с чего начать. И стоит ли выкладывать ей всё? Вчера вечером он думал, что да, стоит. – Ладно. Только ты не пугайся, я, это, серьёзно влип.
И он рассказал, как явился домой после работы, нашёл труп бабки, а затем забил вернувшихся грабителей сковородкой. А потом собрал всё ценное, что есть, и дал дёру. А потом на следующее утро вернулся и не обнаружил в квартире ни бабки, ни следов бандитов.
Олеся нервно подводила глаза и воспринимала услышанное через призму предыстории. И поэтому, когда Витька закончил, она была почти уверена в том, что знала, кто эти грабители и зачем они приходили.
Сегодня она взяла свой сотовый, которым пользовалась редко, несмотря на то, что оплачивала его пресловутая «Сладкоежка». Его номер, кроме нескольких коллег по работе, не знал никто, даже её отец. Всю ночь Олеся обдумывала Великий план. Один из первых его пунктов гласил – взять сотовый, поскольку теперь, когда может приключиться всякое, он может пригодиться. И вот, пожалуйста – приключился рассказ Витьки. Бездействовать она не имеет права.
– Останови, пожалуйста, машину, и жди меня.
Витька подчинился, свернул к обочине. Он видел, как Олеся отошла в сторону и приложила трубку к уху. Витька тяжело вздохнул – почему-то он верил Олесе. Кроме как на себя и на неё, надеяться ему больше не на кого.
– Это я. Есть разговор, – сказала Олеся в трубку.
– А-а-а… Передумала? – довольно спросил Штеф.
– Пока нет. Скажи мне честно – это ты подослал братков к Вите?
– Каких братков? – Штеф никогда не шутил, если понимал, что базар серьёзный.
– Ты послал братков припугнуть его, чтобы он не телился с деньгами. Так? А они напортачили там, и оказались вдобавок побитыми.
– Впервые слышу!
Тут же Штеф включил мозги. Олеся лгать не будет – всё-таки он её немного знал.
– Не ври. Кроме тебя, больше некому, – Олеся поёжилась и сунула руку в карман брюк, – Валера, я не хочу быть наводчицей.
– Умываешь руки… – задумчиво протянул Штеф, – запахло жареным, и все бабы сразу в кусты…
– Прекрати! – не выдержала Олеся, – дело действительно плохо. Какие-то люди были у него в квартире. Незаконно.
– Остынь, девочка. Через полтора часа мы с Витьком об этом побазарим. А тебя последний раз предупреждаю. Последний, слышишь? Сорок три косаря – это очень много «фисташек». У тебя столько нет и быть не может. Остынь, расслабься. Вчера ты наговорила глупостей, погорячилась. На первый раз прощу, чёрт с тобой. Всё-таки ты мне дорога как память…
– Ну, прекрати, а? Хватит надо мной издеваться! – Олеся переложила телефон в согревшуюся руку, а вторую спрятала в карман.
– Я с тобой пока ещё разговариваю, – раздражённо произнёс Штеф, – поклониться мне должна за это. Мы пока ещё можем остаться друзьями. Считай, что я твои глупости пропустил мимо ушей.
– Выходит, ты ещё хочешь вытрясти с него деньги? Понятно… А теперь я тебя огорчу. Твои братки, если ты не в курсе, убили Витькину бабушку. Случайно, конечно, видимо, чересчур перепугали старушку. Правда, потом они одумались и куда-то спрятали труп. Но ты знаешь, если они спрятали его плохо, то бабушку найдут, опознают, и тогда ты хоть можешь себе представить, что будет? Будут большие проблемы… – Олеся заходила туда-сюда, нервничая, – так что подумай. Подумай, с кого будешь трясти свои дармовые бабки – с меня или с Вити.
– С тебя или с Витьки… – Штеф переваривал информацию, не зная, что и сказать.
На кону сорок три тысячи. Неплохая ставка, ради которой можно пойти на многое и рискнуть. Поэтому Штеф не решался принять предложение Олеси о выкупе долга. А теперь, услышав её рассказ, он получил ещё один довод в пользу своей основной гипотезы: Олеся ведёт двойную игру. Она хочет одурачить его и сама заграбастать квартиру. А убить бабку – значит, с большой вероятностью, сделать внука единственным обладателем жилплощади. Ну да, конечно… А затем выйти замуж и отхватить себе всё, что нужно.
– А чем отдавать будешь? – поинтересовался Штеф.
– Да хотя бы натурой, – Олеся неестественно усмехнулась. – Если по пятьдесят баксов за один раз, то это… восемьсот шестьдесят страстных ночей… Правильно считаю? Если с антрактами, то лет за пять я с тобой рассчитаюсь.
– Шутки шуткуешь? – Штеф также неестественно ухмыльнулся, – совсем за идиота держишь? Какая твоя выгода, понять не могу. На кой хрен тебе чужие долги? Ну, объясни мужику свою женскую логику. Жила себе спокойно, и вдруг на тебе. Что удумала, говори. Всё равно докопаюсь… Живьём съем, клянусь тебе.
– А не стошнит?
– Намёк понял. Ну, ты попала, дура.
И Штеф отключил связь. Олеся запрыгнула в машину – она дрожала, но не от страха. Посмотрела на Витьку – в его взгляде сквозила отчаянная надежда на какое-то чудо.
– Поехали, а то я не успею на стрелку, – он газанул.
– Из квартиры ничего не украли? – спросила она, – документы там, завещание твоей бабушки?
– Тут всё, – Витька кивнул назад, – в багажнике.
– Ты что, ценности возишь в багажнике?
– А где мне ещё их держать?
– Мог бы к Таньке сумку отнести. Или… у меня. Всё-таки надёжнее, чем в багажнике.
– Да я как-то это… не сообразил. Вроде как всё моё должно быть при мне. Знаешь… Олеся, мне главное, что нужно, – это алиби. Тогда я смогу и дышать свободнее, и придумаю, как найти бандитов. Кстати, хочу Штефа попросить помочь…
– Валеру?! – Олеся выронила помаду.
– Он же из братков. А все братки друг друга знают.
– Знаешь что… – Олеся хлопнула пудреницей и вставила в уши серьги с яшмой, – есть у меня подозрение, что именно Штеф к тебе и подослал ребяток. Чтобы напугать и постращать.
– А-а… у-у… ы-ы… – промямлил Витька и сжал руль.
– Ну-ка вспомни, когда это случилось. Напрягись, Витя, вспомни.
Напрягать память было трудно, но тем не менее, вспомнить, что бандиты пришли позавчера вечером, Витька смог. Ну да, а со Штефом он встречался утром. И выложил ему информацию «на три миллиона косарей».
– Конечно! – Витька хлопнул себя по лбу, – конечно, это Штеф! Я понял всё!
«Москвич» вильнул задом, и Витька опять схватился за баранку. Всё логично – Штеф намотал на ус и послал ребят, чтобы те вытрясли, откуда он узнал про три миллиона.
– Олеся, ты гений! – высказался он и улыбнулся ей.
– Я знаю. И что? Ты собираешься с ним встречаться?
