поскольку ты сама понимаешь, как у нас работают в милиции. Проще засадить в тюрьму обычного невинного парня, чем искать банду грабителей. И геморроя меньше, и раскрываемость повысится. Короче, кое-какие улики могут обернуться против него…
– А ты уверена, что он невиновен? – Таня засыпала морковь на горячую политую маслом сковородку.
– Да, в этом я уверена, – Олеся зажмурила глаза, потому что лук оказался ядрёным, – ну, и значит, чтобы снять с него подозрения, нужно обеспечить ему алиби. На двадцать пятое число, на позавчера.
– А время какое? – Таня вытащила из морозилки купленную Витькой задубевшую индейку и начала её насиловать ножом-пилой.
– Видимо, это будет вторая половина дня. Ближе к вечеру, я ещё уточню, – Олеся покончила с луком и взялась за капусту, – но для тебя это не столь важно. Нужно найти парочку людей, которые скажут, что Витька был с ними. Ну, и ты тоже.
– Во вторник вы все вечером ко мне припёрлись. Ага, ну, в принципе, это реально… Моим панкам и хипарям палец в рот не клади… – Таня включила гриль, – только это уголовная статья, по-моему. Тебе не кажется, а?
– Да, это точно. Дача ложных показаний. Поэтому всё добровольно, Тань. Не хочешь – не надо.
– Ну, блин! – Таня замахнулась индейкой на Олесю, – ещё слово, и огребёшь, Демидова! Честное слово, дам в торец, несмотря на дружбу.
Олеся демонстративно закрылась руками, схватив нож.
– Понимаешь, какая штука, – Таня нашла более достойное применение своему оружию, – если бы дело касалось тебя, ты сама понимаешь. Но этот паренёк, я его совсем не знаю. И ради него рисковать… Ты-то между прочим не хочешь его отмазывать. Почему? – спросила в лоб Таня, лукаво косясь на подружку.
– Я работала, меня все видели в офисе. Это нереально, – пояснила Олеся, – а ты дома сидишь целый день. Ну, или шляешься со своими панками по Арбату.
– Упрекаешь? – Таня засыпала капусту в кастрюлю с водой.
– Нет, это твоё личное дело – сидеть на шее мужа. Вы с ним два сапога пара, и я тебя ни в чём не упрекаю. Но видишь, благодаря этому ты можешь помочь человеку. А за то, что готова это сделать ради меня, спасибо. Я честно говоря, не верила, что ты у меня такая хорошая.
Таня разулыбалась и начала таять. К тому же, жар от плиты стоял такой, что она стянула с себя футболку и швырнула её на стул.
– Риск будет оплачен. Твоим нищим друзьям деньги нужны, и я уверена, что отбоя не будет от желающих отмазать Витьку. А ты можешь и не давать никаких показаний, главное, чтобы их дала твоя тусовка. Пусть скажет, что Витька шлялся с ними по Арбату.
– Наши тусуются на флэте у Препа, а на Арбате мы бываем нечасто. Я сегодня ухожу на ночь, так что квартиру оставлю на тебя. И жильцов тоже на тебя. Я переговорю с теми, кто будет меньше всего пьян, и узнаю их мнение. Пусть твой Витя не волнуется.
– Спасибо, Танюха. Я в долгу не останусь.
Вадик приехал раньше Витьки, около семи вечера, и Олеся основательно забеспокоилась. Она понятия не имела, куда намылился Витька после того, как подвёз её утром до работы. Конечно, Олеся предупредила, чтобы он не совался к себе домой, в офис и ко всяким Костикам. На что Витька клятвенно пообещал, что будет самой осторожностью и перестанет выпендриваться за рулём. Ни мобильника, ни даже пейджера у Витьки не было, поэтому Олеся, слушая отчёт радостного Вадика, думала о своём луковом горе. Самое любопытное заключалось в том, что Вадик действительно приехал к Тане на «газели».
– Сперва я вернулся к Малдеру на его «опеле», – тараторил Вадик, – ну, и рассказал, что ситуация маленько изменилась. Типа делай что хочешь, но роди мне копытное в ближайшие два часа. Я даже палец о палец не ударил – только намекнул на то, что коли продаст мою тележку – пусть возьмёт себе все бабки. У меня же «нивуха» накрылась с утра… Ну, Малдер согласился, правда, мне без дела тоже сидеть не пришлось. Он выдал мне специальный журнал «Автомобили», он теперь по нему работает. Сам же сел за комп и в интернет полез, на какие-то автомобильные сайты. Ну, я звоню насчёт «газели», ищу подешевле. Только Малдер, тварь такая, меня опередил. У него нюх, что ли, выработался, короче, он договорился поменять «газель» на этот самый «опель», причём владелец «газели» ещё восемьсот баксов доплачивал. Ясный перец, эти баксы Малдер положил себе в карман. Зато я не потратил ни копейки, правда, лишился «нивухи».
– А с документами на машину всё в порядке? – уточнила Олеся.
– Да, как только купили, сразу же поехали оформлять. «Газели» никто не угоняет, так что я не беспокоился. Оформили «нивуху» на Фокса, эту корову на меня, всё тип-топ. Я бы ещё раньше приехал, но сама понимаешь, какая у нас волокита. В два часа я уже сидел в «газели», а сейчас… пятнадцать минут восьмого.
– Молодец, – похвалила Олеся, и тут в комнату постучала Таня.
– Я бегу. Давайте тут, не безобразничайте! Вторые ключи на всякий случай кинула на трюмо.
Олеся закрыла дверь за подругой и предложила Вадику откушать сварганенный ужин. Пока он уплетал овощной супервкусный суперсуп, картошку по-панковски и индейку по-индейски, Олеся рассказывала об итогах своей миссии:
– Отправкой груза в Бельгию занимается фирма «Шереметьево-плюс». Договора с этой фирмой я нигде не нашла – либо он у Бегемота, либо его нет вообще. Поставки кондитерских изделий, в том числе киндер-сюрпризов, за границу производятся не регулярно. Вот, смотри, – Олеся ткнула пальцем в записи, – последняя машина пошла в «Шереметьево-плюс» 24 апреля, в понедельник. То есть три дня назад. С водителем, между прочим, я уже познакомилась, и оказалось, что это он вёз товар в последний раз…
– Товар возит всегда один и тот же? – перебил Вадик.
– Нет. Иванов В.И., наш с тобой клиент, рулил двадцать четвёртого. До него «газелька» ездила третьего апреля, и за её рулём сидел вовсе не Иванов, а некто Парамонов А. Н. До Парамонова был Кузин О. С., он ездил одиннадцатого марта. Причём Кузин не вёз киндер-сюрпризы, по накладной один шоколад, правда, очень много шоколада. Ну, и так далее, никакой закономерности в этих рейсах я не нашла. И вот чего я тебе скажу – от таких поставок нашей «Сладкоежке» не тепло, не холодно. Это мизерные суммы, если, конечно, нет другого канала торговли с заграницей, либо по накладным проходит малая толика товара. Вот я и пришла к выводу, что именно в этих «газелях» везут алмазы.
– Возможно, твой Бегемот торгует ещё чем-то ещё с кем-то и пользуется, например, железной дорогой. Надо составить список фирм, которые занимаются отправкой грузов за границу, и адреса которых проставлены в твоих накладных. Мы можем круто пролететь с твоим «Шереметьево-плюс».
– Ничего страшного, Вадик. Как только товар погрузят, мы остановимся в тихом местечке и вскроем пару коробок. Если там нет алмазов – пригоним машину куда надо, и всё.
– Как это всё? Это же провал! Нет, надо подстраховаться. Надо точно знать, каким путём везут яйца. Иначе все пойдёт насмарку. Так что это твоя часть работы, а мне надо устраиваться на твою фабрику. Когда?
– Я тебе позвоню, когда. Главное, будь с машиной наготове, – Олеся вытащила из сумочки мобильник и включила его, – сейчас начнётся… Ну, ладно, может Витька наш пропащий позвонит.
– Между прочим, мне ты номера не давала. А ему, стало быть, дала? – возмутился Вадик, – и вообще, мать. Мне по-прежнему не нравится участие этого охламона в нашем деле. Я понимаю, что он типа твой должник, но дело слишком серьёзное, чтобы в нём участвовали лохи.
– Ревнуешь, значит? – Олеся ехидно улыбнулась, – как же так, твоя исключительность подверглась сомнению! Коль ревнуешь – значит не уверен в себе. А мне не нужны не уверенные в себе мужчины.
– Во как запела… – Вадик в ярости начал рвать индейку на части, – я уже фанатею нашим делом, я готов рискнуть, я тебе доверился, а ты тут колбасишься. Знаешь, мать, я твоего Витьку в бараний рог скручу и с лестницы спущу, как только он заявится. И мне чихать на ваши с ним сопли-мопли, ясно?
– Ну, так сразу не надо, – Олеся приложила пальцы к губам Вадика, – а поговорить, как мужик с мужиком, ты с ним можешь. Разрешаю. Главное, не перестарайся, Витька тебя уделает, он боксёр.
– Да хоть бультерьер! – Вадик резко вскочил из-за стола и шагнул к Олесе, – кончай меня злить, мать! А то тебя никакой боксёр не спасёт!
