— Мозговая активность сильно повышена.
— Увеличить уровень подавления.
— Увеличен, сэр. Динамика снижения весьма незначительна.
— Еще пять единиц.
— Сэр, вы уверены, сэр?
— Выполняйте, тьма вас накрой! Готов спорить, этот экземпляр выдержит еще два раза по столько.
— Увеличен на пять единиц, сэр. Активность снижена и продолжает падать.
Боль. Непереносимая боль в ногах.
— Подключена моторика, сэр. Мозговая активность опять лезет вверх. Он сейчас очнется прямо здесь, сэр!
— Еще пять единиц.
Пауза.
— Тест на переносимость С-14 — результат положительный, сэр.
— А давайте-ка на нем сразу и проверим пятнадцатый.
— Есть, сэр. Тоже положительно, сэр.
— Замечательно, пятнадцатый заставит его вести себя поспокойней. С ужасом вспоминаю первую В- серию «злобников».
— Да, сэр. Вы неплохо улучшили ее с той поры, сэр.
— Я и сам знаю, что неплохо. Но и недостаточно хорошо.
— Есть, сэр.
— Состояние?
— Стабильно, сэр.
— Хорошо. Не хочу загадывать, но эта модель действительно обещает быть чем-то особенным.
Голос был смутно знаком. «Печаль. Зло. Отчаяние». Три слова бились в голове, как будто значили очень много. Слова тоже были знакомы, но бессмысленны.
— А это что еще такое?
— Таков прототип, сэр!
— Они что там, совсем съехали? Какой умник придумал перчатку костюма без пальца?
— Не могу знать, сэр!
— Все носятся с идеей использования лазерников? Зачем вообще нужен каратель с голым пальцем? А если у начинки не будет кисти?
В голосе чувствовалась странная смесь из злости и недоумения.
— Тем более второй экземпляр как раз без руки! Что за бред?
— Прототип, сэр!
— Ладно, пусть их. Давайте-ка закончим сначала с этим. Верхний отдел готов?
— Подключен, сэр!
— Вживляйте систему обнаружения.
Долгая пауза. Голос все так же что-то бормочет себе под нос, изредка отдавая короткие приказы.
— Что с мозгом?
— Активность падает, сэр!
— Неужели перестарались? Нет, этого нам потерять нельзя, больно хорош. Вводите четверть дозы С- 15.
— Но, сэр!
— Быстро!
Голос растаял, уходя куда-то на задний план. Слова слились в один неразличимый шум и странно замедлились. Неожиданно пришло воспоминание — ухмыляющийся человек в форме, и его нужно, просто жизненно необходимо убить. Не важно чем и как, лишь бы убрать с его лица эту издевающуюся ухмылку.
— Пульс участился, сэр! Частичный перехват управления правой рукой!
— Ничего себе! Он же под наркозом! Вы с дозой не напутали?
— Четверть, сэр!
— Что ж неплохо, очень неплохо! Отключите конечность и продолжайте.
— Есть, сэр.
— Собственно, остались пустяки. Переводите на локальное жизнеобеспечение и производите консервацию. И готовьте второго, попробуем уложиться в один день.
Вольский устало помассировал виски, сидя у себя в комнате. Тем не менее он был весьма доволен. Оба вживления прошли успешно, а первый так и вообще поразил его до глубины души. Ресерч-полковник прикрыл глаза, детально воспроизводя в голове все моменты операции. Это действительно будет нечто. Нечто выдающееся и созданное лично им.
Рано праздновать. Вольский одернул себя, еще нужен как минимум день на адаптацию, а потом первые испытания. И лучше бы сразу в реальных условиях. Ресерч-полковник не любил маленький и тесный полигон «Атлантиса», полагая, что там зачистка не может быть протестирована достаточно адекватно.
На экране постоянно включенного с убранным звуком терминала Император произносил очередное обращение. Вольского никогда не интересовала политика, и он лишь отметил усталость человека на экране, нервным жестом поправляющего себе волосы. Нет, из такого ничего путного бы не получилось. Ресерч- полковник поймал себя на мысли, что только что оценил главу Империи с точки зрения пригодности для создания карателя, и невольно улыбнулся.
Впрочем, его мысли сразу же унеслись на более привычное поле. Надо немедленно составить запрос на проведение полевых испытаний и двигать туда полным курсом. И еще направить гневное письмо научникам в отдел проектирования бронекостюмов. Пусть побегают в страхе да немного посуетятся. Вольский вспомнил странную недоработку с кистью и поморщился — у второго экземпляра отверстие для пальца пришлось герметизировать.
Он кинул еще один взгляд на говорящего Императора и решительно перевел терминал в режим коммуникатора.
Тадеуш до сих пор не мог поверить, что его просто взяли и отпустили. И что теперь он может без оглядки на охрану идти, куда ему захочется. И делать то, что именно он считает нужным делать. «Свободен, свободен, свободен», — неустанно вертелось в голове, и собственный домик у озера с каждой минутой становился все более и более реальным.
Транспортник высадил его на Джайлау, недалеко от главного города с незамысловатым названием Ортакент. Все тот же охранник (Тадеуш мельком отметил, что, кроме охранника и Безликого-второго, он не видел никого из людей на борту) проводил его на поверхность и, даже ничего не сказав, опять скрылся внутри корабля. Почему-то Лапека это несколько задело. «Ты теперь скромный трудяга на пенсии, — тут же ругнулся он сам на себя, — пора бы не гнаться за излишним вниманием и привыкать к новой роли».
Роль. Нет, пожалуй, и это слово пора забыть.
Теперь он просто Тадеуш Лапек, человек, всю жизнь проработавший на Империю и вполне заслуживший скромное содержание. И никакая это не роль, а очень даже настоящая жизнь. И в этой жизни он собирается ни в чем себе не отказывать.
Транспортник аккуратно поднялся в воздух и, стремительно набирая скорость, вскоре скрылся из виду. Тадеуш проводил его взглядом и глубоко вдохнул. В глазах подозрительно щипало.
Спроси его кто, что такое счастье, и Тадеуш бы, не задумываясь, ответил — просто стоять вот так вот в одиночестве посреди огромного поля, рядом с вмятиной от улетевшего транспортника, и дышать полной грудью. Каждый глоток воздуха был наполнен каким-то непередаваемым вкусом независимости, свободы, и хотелось, чтобы это ощущение длилось и длилось. Лапек достал имперскую печать и с ненавистью швырнул ее подальше от себя. Таких сувениров ему не надо.
Брелок сверкнул в полете, и Лапек решительно зашагал по направлению к городу. Руку грели кред- карта и новый идентификатор с его именем. Собственным именем.
