заложника. Отто пришлось задействовать все свои новоприобретенные возможности, чтобы одновременно убрать ресерч-полковника с линии атаки и подавить пять огневых единиц.
Чувствовал он себя отлично. Бронекостюм идеально повиновался малейшему движению, словно являлся продолжением его тела. Впрочем, насколько представлял себе Отто, так и было. И, что самое главное, рука. Правая рука функционировала так, как будто бы была на месте, лишь попытка задействовать указательный палец напоминала об утрате. Райсман вспомнил свой кабинет и отлетевший от удара резака к стене обрубок, когда он инстинктивно попытался прикрыться от удара.
Некоторое неудобство доставляла потеря осязания. Отто и не подозревал, сколько процентов восприятия на самом деле отводится на это, казалось бы, невостребованное чувство. Поверхность тела поначалу воспринималась как упрятанная куда-то под броню, но буквально через час, еще там, в камере после вживления, ощущение цельной оболочки странным образом расширилось до границ костюма. Сейчас, прикасаясь к броне, он как бы прикасался непосредственно к коже, за исключением полного отсутствия тактильного контакта.
Со зрением тоже творилось нечто потрясающее. С открытым шлемом картинка слоилась, и Отто с удивлением обнаружил, что может спокойно «видеть» с полностью закрытыми глазами, но «видеть» схематично, как бы осознавая макет окружающего его мира. Причем направление в этом случае не имело никакого значения, просто его голова становилась началом отсчета объемной координатной сетки. Поначалу его накрыло чувство полной дезориентации, но и тут человеческий мозг практически мгновенно адаптировался к новому восприятию. Движение и живые тела фиксировалась независимо от того, где они находились, и Отто сам еще не до конца осознал, на каком расстоянии от него картинка тускнеет и размазывается. Казалось, что он помещен в некий гигантский шар, центром которого является его тело, и любая мелочь в пределах этого шара полностью известна и осознана.
— Приближение большого объекта, сэр. По тоннажу похоже на военный транспортник. — Ассистент все еще не мог отвести взгляд от застывшей за спиной ресерч-полковника фигуры.
— Понятно. Готовьтесь к встрече научного шаттла второй группы. У них там поврежденная модель, ее срочно в ремонтный блок.
— А первая станция, сэр?
— Первая подверглась, — тут ресерч-полковник споткнулся и потом медленно продолжил, словно повторяя заученную фразу, — неожиданному нападению мятежников. Боевая группа уничтожена. Шаттл с командой потерян. Я успел произвести эвакуацию модели и заодно задействовать ее в небольшом эксперименте на контролируемость.
— Есть, сэр.
— Ах да, — тут ресерч-полковник бросил настороженный взгляд на Отто, — там у нас гражданский, его в лазарет. Он мне еще понадобится.
«Отходит научник. Что ж, к лучшему. А то на куклу был похож». — Отто упивался новыми ощущениями. Нет, совсем не зря он когда-то давно тщательно изучил все, что было доступно овер- канцелярии о зачистке. Правда, тогда овер-майор и представить себе не мог, что настанет такой момент, когда он сам будет переделан в карателя. И ему понадобятся знания о том, где в бронекостюме находятся управляющие цепи отключения боевой единицы.
Научник обернулся к Отто и сказал заранее подготовленную команду:
— Следовать за мной.
Отто улыбнулся, благо шлем оставался закрыт. «Эксперимент на контролируемость». Посмотреть бы сейчас на лицо ассистента ресерч-полковника. Балаган, конечно, но ничего умнее в голову не пришло за время полета. Да и у простого плана всегда больше шансов, кому вообще в голову придет подозревать карателя в захвате заложника?
Посмотреть на лицо? А почему нет? Нужно лишь получить нужный уровень детализации изображения. Работа с бронекостюмом все больше напоминала Отто работу с каким-то сложным компьютером, интерфейс которого был встроен прямо в его мозг. Или его мозг и являлся этим самым компьютером? Отто чуть было не потряс головой, вовремя остановившись.
У него еще будет время во всем разобраться. Империя списала его во второй раз, ну так что ж, он понятливый. Третьего не потребуется.
Просто ему нужен небольшой выигрыш по времени. И мобильная научная лаборатория — как раз то, что нужно. Насколько знал Отто, такие лаборатории были практически неподконтрольны овер-канцелярии, и их старший научник являл собой здесь нечто вроде верховной власти.
А ресерч-полковник пока что под его контролем.
Отто еще раз улыбнулся и аккуратно направился вслед за своим заложником, стараясь ничего не задеть. Да, коридоры, как там его, «Атлантиса» явно не были рассчитаны на прогуливающихся карателей.
Чтобы войти в каюту научника, Отто пришлось пригнуть голову.
Обстановка родного кабинета благотворно подействовала на Вольского. Последний час он провел в каком-то ступоре, послушно выполняя все, что ему приказывал каратель, и только сейчас до него наконец- то стало доходить, что вообще происходит.
Это был прорыв. Нет, это был не просто прорыв, это была новая страница в истории создания зачистки, непознанная и от этого еще более притягательная. И эта страница была развернута и лежала перед ним, готовая к прочтению. Точнее, стояла, опять открыв шлем и внимательно глядя на ресерч- полковника.
— Отошел?
Вольский кивнул головой. Странный голос, хотя странность эта легко объяснима. Ненужный механизм слюноотделения отключен, и скрежещущие звуки с трудом рождаются в пересохшем горле.
— Вот и славно.
Карателю, судя по всему, речь не причиняет особых неудобств. Забавно, что разговорная функция сохранена. Дышать ему не нужно, легкие искусственно вентилируются. Как вообще рождается звук? Еще один побочный момент, требующий изучения.
— Присаживайся, поболтаем.
Вольский медленно опустился на диван. Сам каратель не глядя отступил к его столу и присел на край, от чего пластик угрожающе заскрипел.
— Для друзей я Отто, — снова эта улыбка, такая одновременно неуютная и неуместная на лице карателя, — мы же друзья теперь, верно?
— Ресерч-полковник Вольский. — Голос опять подвел, и в горле запершило. Еле справившись с кашлем, Вольский зачем-то добавил сдавленно: — Алексей.
— Алексей Вольский… Что-то очень знакомое. Ах да, как же… Ведущий научник по зачистке. — Каратель словно припомнил нечто хорошее, и от этого у него улучшилось настроение.
Вольский не нашелся, что ответить на это, и поэтому лишь кивнул.
— Давай так, полковник. Я же вижу, что у тебя аж язык свербит, поэтому спрашивай первый, а потом я тебя вопросами потерзаю. Да расслабься, зла на тебя не держу, мы ж люди военные, подневольные. Тем более работу ты сделал качественно, вот только с кистью маленько схалтурил. — Каратель поднял правую руку с четырьмя пальцами.
— Это не я. Это новый прототип. — Почему-то это прозвучало как жалкое оправдание. Каратель одобрительно махнул кистью, словно приглашая продолжить.
— Вы же…
— Нет, полковник, давай-ка на «ты». По-дружески, так сказать, нам же церемонии ни к чему. — Нечеловеческий голос, лишенный интонаций, странным образом лучился показной доброжелательностью.
Вольский помолчал, сбившись с мысли, и неуверенно продолжил:
— Ты же должен быть отключен? То есть, я имею в виду, наша станция должна была послать сигнал на ваш… твою деактивацию?
Каратель левой рукой залез себе за пазуху и вытащил оборванную прозрачную трубку.
— Я примерно знаком с устройством бронекостюма зачистки. Этот, правда, довольно сильно отличается от тех спецификаций, что я видел раньше. Хотя это было давно, но общие принципы остались
