опустился на стул.
Но это было еще не все.
- Сам Ашот Телемакович в больнице, – продолжал Владимир Всеволодович. – От всего этого у него случился инфаркт. Врачи, как в таких случаях говорится, борются за его жизнь. Но, судя по всему, положение безнадежное...
«Это все Градов. Кто же еще? Телефон, конечно, ему дал другой. Но имя-то Ашота Телемаковича назвал я! И все началось с меня! А говорил – не убивал!..» – пронеслось в голове Василия Ивановича, а вслух он убежденно сказал:
- Это их рук дело.
- Я тоже так полагаю, – согласился Владимир Всеволодович. – Поэтому шутить с ними не стоит. Сколько там монет нам осталось добрать?
- Да штук десять… – с трудом приходя в себя, пробормотал Василий Иванович.
- Точнее! – с несвойственной для него требовательностью потребовал Владимир Всеволодович.
- Десять штук! Плюс нужен резерв, о котором ты говорил.
- Какой резерв?! – перебил Владимир Всеволодович. – Тут, как говорится, не до жиру, быть бы живу! Будем надеяться, что наш материал окажется все же лучше!
- В этом можешь не сомневаться. Я действительно успел скупить все самое лучшее, прежде чем появился конкурент.
- Тогда я опять подключу всех, кого только смогу. Но для этого тебе нужно расширить круг городов и стран, чтобы обусловить появление новых монет. Что можешь придумать?
- Сейчас, погоди! – задумался вслух Василий Иванович. – Можно Никодима – это главный герой повести – отправить еще в Набатею, страну, куда, помня пророчества Мессии, бежали христиане, когда римские войска окружили Иерусалим. Потом – хорошо бы найти город Эдессу. Именно туда царю Авгарю привезли Нерукотворный образ Иисуса Христа. Он висел над городскими воротами с надписью «Христе Боже, всякий уповая на Тебя, не постыдится!» Никодим, опоздавший увидеть живым Христа, придет и туда, чтобы поклониться хотя бы этому образу. Далее – можно денарий Нерона, который начал первое большое гонение на христиан. Я добавлю об этом в повесть небольшой эпизод. Собственно, можно сделать так, что Никодим и погибнет в садах Нерона. Его, завернув в пропитанную жиром медвежью шкуру, привяжут к столбу, причем, поставив под подбородок острое копье, не позволяющее опустить голову, чтобы Нерон мог всласть налюбоваться мучениями своих жертв. И подожгут вместе со свезенными со всех концов Римского мира христианами…
- Тебе можно уже докторскую на эту тему писать. Одна беда: защитить у нас ее не дадут! - несмотря на трагизм положения, усмехнулся Владимир Всеволодович и уточнил: Это все?
Василий Иванович вспомнил про эпилог с Теофилом и сказал:
- Нет! Можно еще дать упоминающиеся в Новом Завете: Эфес, Пергам, Тарс…
- Тарс-то тут при чем? Насколько я помню – это столица киликийских пиратов, к тому же, уничтоженных за несколько десятилетий до Христа.
- Это родина апостола Павла, – ответил Василий Иванович и, вспомнив про этого апостола, добавил: – Хорошо бы найти еще иудейскую монету времен царя Агриппы. Это время, когда Павел вместе с апостолом Варнавою совершили большое путешествие. К нему вполне мог присоединиться и Никодим…
- Хорошо, позвоню Исааку Абрамовичу. Но все равно это – только 7 монет! – прервал Владимир Всеволодович. – Давай, напрягай фантазию, куда можно еще отправить твоего главного героя! Может, твоя тетрадрахма Афин подойдет?
- Нет, что ты! – заступился за свою любимую монету Василий Иванович. – Она ведь пятого века до Рождества Христова и никак, ну совершенно никак не связана с христианством! Уж лучше и проще купить денарии Веспасиана с надписью «Иудея капитулировала» и его сыновей: Тита, войска которого сожгли иерусалимский храм, и Домициана, при котором в медном быке за проповедь Христа у меня в повести будет казнен младший брат Никодима – Теофил. Вот тебе и десять монет!
- Не мне, а Соколову! – проворчал Владимир Всеволодович и, очевидно, вспомнив его с помощником и то, что они сделали с Ашотом Телемаковичем, вздохнул: – И все-таки без резерва, ты прав, рискованно к ним являться…
- Что же нам тогда делать? – огорченно уточнил Василий Иванович и после долгой паузы услышал:
