— Нас считают красивыми и пригодными для всех видов интеллектуальных работ. Но, бывает, посылают в гончарные мастерские и даже на рудники.
Эвбулид представил, как где-нибудь на Делосе или Хиосе глашатай расхваливает этого философа, как понтиец или критянин платит за него полталанта — обычную цену плененного стоика, хотел возмутиться, но вдруг увидел, что на помост начали выводить новую партию рабов. Это были высокие, широкоплечие северяне со светлыми волосами и голубыми глазами. Голова каждого из них была покрыта войлочной шляпой.2 Ахнув, Эвбулид заспешил к ним.
— Пять рабов из далекой Скифии! — закричали глашатаи. — Огромны и сильны, как сам Геракл!
Пока пораженные необычным видом рабов покупатели вслушивались в слова глашатаев, сообщавших, что эти громадные скифы умеют возделывать поля и корчевать лес, Эвбулид первым взбежал на «камень продажи» и подскочил к торговцу партией.
Это был высокий, мужественный человек с лицом воина. Один из многочисленных шрамов был особенно ужасен: через весь лоб проходил глубокий рубец, прикрытый тонкой пленкой, под которой надсадно пульсировала жилка.
Не узнавая своего голоса, хриплого и осевшего от волнения, Эвбулид бросил:
— Сколько?
— Дисат мин! — коверкая греческие слова, отрывисто ответил торговец.
«Десять мин! — похолодел Эвбулид. — Проклятый купец! Чтоб тебе не доплыть до своего Пергама! Десять мин за одного раба...»
Чтобы не уронить своего достоинства, он не стал сразу сходить с помоста. Подошел к рабам. С напускным интересом пощупал у одного из них согнутую в локте руку. Поразился крепости ее мышц. Они были тверды, как камень.
«Да, такие рабы как раз и нужны на мельницу... Но не один же!..»
— Не так смотришь! — подошел к Эвбулиду торговец.
Он похлопал раба по шее и резко ударил его кулаком под ребро.
— Так надо смотреть!
Раб даже не шелохнулся.
— Так смотри! — ударил второго раба торговец и заглянул ему в лицо, ища гримасу боли. Не найдя ее, довольно хмыкнул и ткнул в живот третьего раба, четвертого:
— Так смотри! Так!!
Торговец занес руку для нового удара, но тут произошло неожиданное.
Пятый раб, с широким, скуластым, как у всех скифов, лицом, но непривычно большими для этого степного народа глазами, вдруг наклонил голову и рывком подался вперед.
Рука торговца застыла в воздухе. Эвбулид невольно шагнул назад. Бывалые агораномы бросились к ним на помощь и с помощью глашатаев и отчаянно ругавшегося торговца связали рабу руки.
— Всего дисат мин! — повторил торговец и развел руками.— Все пять здоровы, крепки, но я не отвечаю за них. Я купил у сарматов1 дисат таких рабов. Два сразу бросились в море и утонули. Один разбил себе голову о мачту. А еще два прокусили себе вены. Вот — осталось пять. И я не отвечаю за них. Эти люди не могут без свободы, как рыба без воды. Разочарованные тем, что пригодные с виду рабы непокорны и так свободолюбивы, покупатели стали покидать «камень продажи».
— Дикие люди! — оглядывая рабов, удивился Эвбулид. — Какого они племени? Скифы?
— Пожалуй, что нет, — ответил торговец. — Скифы тоже любят свободу и редко сдаются в плен. Но не так, как эти! У скифов темный волос и узкие, как будто они щурятся от солнца, глаза. Нет, — уверенно заключил он, — это не скифы. Сарматы говорили — это сколоты. Хотя я могу проверить. Мне известны некоторые скифские слова.
Торговец обвел глазами покупателей и указал одному из своих рабов на топор, заткнутый за пояс крестьянина:
— Что это?
— Ну, секира... — нехотя ответил раб.
— Вот — это сколот! — многозначительно заметил торговец. — Скиф обязательно сказал бы — «топор»!
Он с надеждой взглянул на Эвбулида:
— Купишь?
— Да нет, я так... — пробормотал Эвбулид, делая шаг к ступенькам.
— Смотри — это хорошие рабы! — крикнул ему вдогонку торговец. — Сарматы говорили, они не склонны к воровству и вредительству! Всего дисат мин!
