крученой золотой проволоки, он сделал для Доротеи изящную корону. Сначала девушка энергично протестовала: потом - в некоторых случаях - надевала ее с видимым удовольствием.
Им удалось вполне прилично выделать первую кошачью шкуру, а следующие получились и вовсе превосходными. Лэмпарту очень понравилась юбка из блестящей синей шкуры с тонким изящным пояском и золотой пряжкой.
– Ты уверен, что сможешь ее расстегнуть? - сурово спросила Доротея.
– Уверен, - серьезно ответил он. - Именно поэтому я еще не сделал кольцо тебе на палец, принцесса. Тогда наши отношения перейдут в новую фазу - получится, что я имею на тебя особые права, чего не будет никогда.
Они продолжали исследовать планету, обнаружили новые виды фруктов, однако часть из них оказалась совершенно несъедобной. Зато удалось найти подходящие корни для супа. Лэмпарт часто собирал крошечные, похожие на драгоценные камни цветы и дарил их Доротее. Ему представлялось, что она с каждым днем становится все прекраснее. Ее сильное тело обрело почти идеальные очертания, кожа напоминала жидкое золото, огненно-рыжие волосы были великолепны. Джон и Доротея научились ласкать друг друга, добившись полной гармонии, словно музыканты-виртуозы, которым посчастливилось получить безупречные инструменты.
Пару раз Лэмпарту даже удалось уговорить Доротею взглянуть на запись фильма про Звездную Королеву. Потом он попытался объяснить ей, почему ему так нравится актриса.
Доротея поняла его, но добавила и кое-что свое:
– Она действительно красивая женщина, Джон. Я понимаю, почему ты ее идеализируешь. Все нормально, я не возражаю. Только поверь мне, любовь тут совершенно не при чем. Скорее, уверенность… Она появляется на экране вместе с красавчиком, по которому сохнет половина женщин Земли - и она им владеет. Ее вполне устраивает такое положение вещей.
– В чем же разница? - удивился Лэмпарт.
– Разница колоссальная. Чем отличается удобство от возбуждения? Однажды я жила в старом доме с открытым камином. Было просто здорово, но все время приходилось подбрасывать дрова, ворошить угли… Другое дело - центральное отопление. У тебя тепло и уютно, однако очень скоро его перестаешь замечать. И конечно, оно не волнует. Многие женщины с удовольствием соглашаются на центральное отопление. А вот я люблю огонь.
Тут Доротея себя недооценила. Она сама пылала, точно огонь. Во всем, что она делала, присутствовала страсть - в каждом движении, каждую минуту. Она была настоящей ведьмой и часто пугала Лэмпарта, но однажды вечером, когда время их пребывания в старом лагере заканчивалось, произошло нечто особенное.
– Ты по-прежнему тревожишься, Джон? - спросила Доротея.
– Неужели у меня опять начались кошмары? - простонал Лэмпарт.
Она быстро его успокоила.
– Ничего подобного. Просто я знаю выражение, которое иногда появляется у тебя в глазах. Ты уверен, что нам не следует больше посещать поселение здешних людей. Ты никогда не упрямишься, если на то нет важной причины.
– Да, у меня есть доводы, - признался Лэмпарт, - но я сомневаюсь, что они убедительны. Послушай, принцесса, если мы вернемся к туземцам, существует вероятность, что мы с ними подружимся. Мы можем их кое-чему научить. Луки, мечи, более эффективные копья… При помощи нового оружия они будут охотиться. Или убивать друг друга.
– Перестань, так нечестно. Не из-за нас же они решат воевать друг с другом! Почему ты не хочешь с ними подружиться?
– Кто тебя убил, принцесса?
– Карлтон Колсон, - мгновенно ответила девушка, и Лэмпарт кивнул.
– Правильно. И не через посредника, а сам. Кол-сон слишком хитер, чтобы давать в чужие руки такое страшное оружие против себя - ведь он сразу станет объектом шантажа. Ты со мной согласна? Он присутствовал на станции лично. Затем последовал приказ о бессмысленном продолжении работ в том же секторе. Я не знаю, чего следует ждать от него на сей раз, но боюсь, что для реализации задуманного он отправит на нашу планету своих людей. А те рано или поздно встретят туземцев, выследят их и уничтожат. Ты же знаешь, так оно и будет.
И я не хочу, чтобы это преступление оказалось на моей совести. Ведь я, показав, что у нас мирные намерения, рассеял их естественные подозрения и сделал беззащитными. Во всем виноват я, принцесса.
Доротея довольно долго молчала; он ощущал ее тихое дыхание и биение сердца.
– Тут я не в силах ничего сделать, Джон, - со вздохом проговорила она. - Твое сознание мне не подвластно. Могу лишь высказать свои мысли. Я считаю, что ты не несешь ответственности за туземцев, о существовании которых даже не подозревал. Конечно, положение не становится менее трагическим, однако ты ни в чем не виноват и изводишь себя напрасно. - Она снова долго молчала, потом добавила: - А вдруг, перебравшись на новое место, мы больше не встретим никаких людей… Неужели тебе не приходило в голову, что мы можем создать собственный народ?
Прошло несколько мгновений, прежде чем он сообразил, о чем говорит Доротея.
– Ты хочешь сказать… что можешь забеременеть и рожать детей? В самом деле?
– Насколько мне известно… во всяком случае, дядя Лео говорил, что нет никаких причин, которые препятствовали бы…
– Ты… у него спрашивала? Задавала вопросы? - Лэмпарт был так поражен, что Доротея захихикала и еще теснее к нему прижалась.
– Конечно, задавала, глупый ты балбес. Я женщина. Может быть, я и не знаю всех тонкостей данного сложного процесса, но я о нем думаю. Все женщины таковы. Мы так устроены.
Лэмпарт испугался, как никогда в жизни.
– По-моему, заводить настоящую семью сейчас не совсем разумно, - пробормотал он. - Я даже не знаю, что нужно делать.
– А кто говорит о том, что ребенок должен появиться на свет сейчас? - спокойно спросила Доротея. - Тебе ничего не придется делать. Ведь рожать буду я!
Однако беспокойство не покидало Лэмпарта.
– Возможно… нам следует принять меры предосторожности?
Доротея снова рассмеялась и еще теснее к нему прижалась.
– Вот еще один вопрос, в котором ты не разбираешься. Я же тебе рассказывала, меня вырастили эксперты. Ни о чем не беспокойся. А когда разговор на данную тему перестанет вызывать у тебя ужас, мы к нему вернемся.
– Не знаю, - пробормотал Джон. - Я никогда об этом не думал. - Теперь у него появилась новая тема для размышлений.
Безмятежные дни закончились как-то слишком быстро. Прилетел шаттл, доставил дополнительный - и совершенно ненужный запас топлива. Доротея и Лэмпарт погрузили на корабль сани и множество других ценных предметов, собранных за время стоянки. Затем начался долгий процесс тестирования двигателей. Доротее делать было нечего, она просто сидела рядом с Лэмпартом и наблюдала за его уверенными движениями. Прозрачный купол, затемненный поляризующимися фильтрами настолько, что Альциона превратилась в обычное яркое солнце, дал ей возможность еще раз посмотреть на холмы.
– Конечно, глупо, - призналась девушка, - но мне жаль покидать наш старый лагерь, Здесь произошло так много замечательных событий.
– Не вставай, - предупредил Лэмпарт. - Через три минуты взлетаем. И помни, никаких разговоров! Ты мертва!
Он наблюдал за показаниями приборов, а когда пришло время, нажал кнопку старта. Корабль вздрогнул и начал медленно подниматься, постепенно увеличивая скорость. Холмы остались далеко внизу, земля превратилась в серебристую равнину, лишь кое-где мелькали красные и синие пятна скал.
– Вертикальный подъем на двадцать миль, - продолжал Лэмпарт, - потом берем курс на восток. Они видят наш корабль на экранах своих мониторов.
