Фионарий мне поможет. Так что, завтра жди представителей. Как нагрянут, я сынишку за тобой зашлю. Довольна?
- Пока нет, - бухнула я тяжелой входной дверью. И, вернувшись домой, первым делом 'натыкала' по саду десять лишних колокольчиков[16] ...
Остаток дня и ночь прошли на радость нам с Зигмундом спокойно, а ближе к следующему полудню одна из моих охранок, все же сработала, зацепив за босую ногу веснушчатого старостина сына:
- Стась, пойдем! Отец зовет! Там к нам аж из самой столицы гость, - почесывая живот, проорал он в закрытое наглухо окно веранды.
- Всего один? - выглянула я к нему с верхнего этажа.
- Ага...
- Рыцарь[17] ?
- Неа. В штанах и рубахе... обынкновенных...
- Даже так?
- Ага... Так ты идешь или нет? Что мне отцу то сказать? Вназад его посылать, этого гостя?
- Никуда его посылать не надо, - недовольно пробурчала я, застегивая пуговицы на кофте. - Я сама, если что, его туда пошлю...
В доме Дозирона в этот раз было не в пример вчерашнему оживленно. У дровяной плиты, разгоняя полотенцем поочередно, то мух, то двух своих, таких же конопатых дочерей на выданье, постоянно путающихся под ногами, суетилась жена старосты. Что меня удивило в первую очередь. Обычно три эти дамы ведут себя гораздо солиднее. А, уже во вторую, это сделал сам столичный гость, на поверку оказавшийся еще почти мальчишкой, худощавым и с роскошной темной курчавостью на голове, доходящей до мочек ушей. Он, сидя на почетном месте во главе длинного стола, с опаской наблюдал, как к нему под нос со скоростью, завидной упомянутым мухам мечутся тарелки, наполненные разными местными изысками. Сам староста, всей этой суетой задвинутый в дальний угол, пытался в это время занять посетителя великосветской беседой:
- А, скажите-ка мне, уважаемый господин Анчаров, как нынче в столице обстоят дела...
- ... с овсом? Здравствуйте, кстати, - обратила я, наконец, на себя внимание, уже самолично усевшись за стол. Правда, тоже, на всякий случай, поближе к своему главе.
- Ну, почему же с овсом? - оскорбился хорошо просвещенный во многих политических и экономических вопросах Дозирон. - Я, вообще то... А, в прочем, знакомьтесь, господин Анчаров. Это и есть наша заявительница так сказать, Анастэйс. Местная маг-травница, - для важности момента, впервые на моей памяти, назвал он меня полным именем.
- Глеб... Мне очень приятно, - привстал, тоже, видимо, для важности момента, столичный гость и протянул над столом свою руку.
А потом он улыбнулся... И вот тогда я поняла причину всей этой, творящейся сейчас на главной кухне Мэзонружа неестественной круговерти - улыбка его, по детски трогательная и искренняя, просто сводила с ума. Она и еще потрясающе фиалкового цвета глаза. Где там нашему демоническому мельнику Науму до такой, сразу и наповал бьющей по женским сердцам харизме. Хотя, как выяснилось чуть позже, не только женским. Он вообще всем нравился, этот Глеб Анчаров. И даже мухи, казалось, замедляли свой деловой полет, пролетая мимо него. А, в прочем, мне тогда и не такое могло показаться...
Сама трапеза прошла в торжественной, прерываемой смущенным хихиканьем старостиных дочерей обстановке и во время ее, естественно, поговорить о деле у нас троих не получилось. Пришлось отложить это важное мероприятие 'на потом', выражалось которое в послеобеденном восседании на лавочке у дома Дозирона. Традиция такая у нашего старосты - сонно колупаясь щепкой в зубах, сидеть вот так и любоваться со своего пригорка на раскинувшийся у его подножия вид. А полюбоваться, действительно, было на что. Я тоже к нему присоединилась, настраиваясь на нужный лад. Скользнула взглядом по садам с торчащими меж густых древесных крон черепичными крышами, по центральной деревенской площади, пару лет назад замощенной по последней ладменской моде красивыми разноцветными узорами, а потом нашла глазами и свой дом, приветливо подмигивающий мне на солнце окнами... И еще раз вздохнула: 'Да, старые груши с яблонями пора выкорчевывать. И не плодоносят уже давно, да только рука на них не поднимается. Живые ведь они. И я живая... И так хочется, чтобы кто-то обо мне...'.
- Как прошла ночь, Анастэйс? - прервал мой мыслительный полет перегнувшийся через выдающийся живот Дозирона столичный специалист. Кстати, а в какой именно области? Что-то слишком молод он для ответственных поручений. Если только...
- Спасибо. Весьма познавательно. Но, об этом позже... Скажите-ка мне, а чем конкретно вы занимаетесь в Прокурате, Глеб?
- Я?.. - смущенно расплылся мужчина (ох, лучше бы он этого не делал). - Пока ничем существенным. Дело в том, что я - без трех месяцев выпускник столичного университета, факультета магической теории и практики. А сейчас в Прокурате собираю информацию к своему дипломному проекту. Что же касается вашего случая, то я к вам, откровенно говоря, сам напросился. Уж больно он интересный.
- Даже так? Все ясно... - хмуро оценила я ситуацию.
- Да, случай, действительно... интересный, - интеллигентно зевнул в кулак Дозирон. - Я ж тебя, Стася, предупреждал, что армия штурмом брать мельницу точно не будет. Вот с господином Анчаровым походите по деревне, поосматриваетесь...
- А дальше что? Вы по-прежнему думаете, что это моя женская дурость и Наума мы с местными разведушками не поделили? И он в меня магией не бросался? И вообще... - пересела я на сторону Глеба. - Я знаете, что думаю... Я сегодня полночи за книгами своей покойной тетушки просидела. Там, где не про растения, точнее, про них, но, с другой точки зрения. И кое-что нашла: научное название той травы, чануша, от которой мельник шарахнулся - 'анис'. И в магии он применяется для того, чтобы отпугивать своим запахом темные сущности. Был бы Наум обычным человеком, он бы этот анис наоборот использовал в своих целях, так как он мужскую силу повышает. Или я не права? - теперь уже через мужчину перегнулась я к Дозирону и посмотрела на него в упор (сохранились ведь у меня тетушкины клиентские записи, господин староста).
- Вот и я также считаю. Только разбираться со всей конкретикой нужно уже на месте, - совсем вовремя для 'любителя анисовых зерен натощак' вмешался дипломник.
- Еще чего не хватало! - испуганно вскинулся тот. - А если он вас оглоблей отходит? Да мне потом и за сто лет не отписаться перед Прокуратом и вашим университетом. Не пойдете вы туда. Нечего вам делать на этой хобьей мельнице[18] . Вот по деревне гуляйте. А то оставайтесь у меня совсем погостить. У нас третьего дня Медовый спас будет. Мне кум из Медянска такую наливочку...
- Ну, надо же, как у вас все замечательно складывается, - изумленно открыла я рот. - Полная идиллия на отдельно взятой лавке. Ну и оставайтесь здесь оба со своей наливочкой. А я... Я сама туда пойду. Прямо сейчас, - в подтверждение слов, соскочила с места и запрыгала с пригорка по дощатым ступенькам.
- Стася!.. Стася, баламутная девчонка! Я и тебе запрещаю! - услышала я уже где-то над своей головой. - Что я потом твоим родителям скажу?! - но, мне было уже не интересно. Тем более что сразу у основания меня нагнал сбежавший от гостеприимного хозяина дипломник и, бренча чем-то, явно стеклянным в необъятной сумке, пристроился рядом:
- У меня к вам просьба, Анастэйс.
- И даже ничего мне не говорите. Я все равно туда пойду. Только... - неожиданно для мужчины, тормознула я. - Вы теоретик или практик?
- И то и другое, - озадаченно посмотрел на меня Глеб.
- А опыт... общения с такими сущностями у вас есть?
- Ах, вот вы о чем. Есть - четыре месяца с Прокуратом в провинциях и один на Склочных болотах(19) .
- Тогда вы мне объясните, как с ним бороться, - решительно кивнула я и продолжила путь. - Начинайте, я слушаю.
- Ну, так послушайте меня внимательно, - перегородил мне дорогу мужчина. - Вы туда пойдете. Только не сейчас и не одна, а завтра утром и со мной. Это понятно?
