– Не знаю. По словам следователя, мой папа подтвердил, что встречался с Нортоном, но отказывался раскрывать все подробности. Кроме того Ангелы не считали моего отца ценным источником информации, поэтому его без проволочек судили и казнили, чтобы надавить на меня.
– Бедная девочка, – искренне посочувствовал мне Черси.
С этими словами Черси вышел, потом вернулся с ножом и обрезал веревки на руках и ногах.
– Надо подкрепиться, – заявил он. – А после этого – твоя очередь задавать вопросы.
С помощью Стэнли я встала с постели, посетила туалет, где получила возможность полюбоваться на свою разукрашенную синяками физиономию в зеркало, а потом водворилась на кухне, за сервированным консервами столом.
– Это жилище я редко посещаю, – почему-то смущаясь, объяснил гостеприимный хозяин. – Поэтому здесь вместо еды только эта отрава.
– Что это за квартира? – вяло ковыряясь вилкой в консервной банке, спросила я.
– Это моя квартира, но о ней никто не знает и она записана на другого человека. В общем, здесь ты можешь чувствовать себя в безопасности.
– А, глубокая конспирация. Но зачем?
– Когда меня все достает, я приезжаю сюда, где никто и ничто не сможет помешать моему гордому одиночеству.
– Ясно, – вздохнула я и отодвинула от себя посудину с несъедобным содержимым. –Можно мне снова в постель?
– Конечно
Стэнли помог мне добраться до кровати и лечь, после чего устроился на своем стуле рядом и закурил.
– Вы знали Сола лично? – спросила я его.
– Да. Мы с ним часто общались. Такого двуличного ублюдка, как он, я еще никогда не встречал, хотя и сам далеко не ангел. Он наверное чувствовал во мне родственную душу, поэтому нередко бывал со мной откровенен. Он упивался презрением, властью и превосходством над теми, кто его боготворил. Но, с другой стороны, он действительно дарил людям надежду. Ты знаешь, почему он взял себе такое странное прозвище, Лиэй?
– Знаю, он мне рассказывал.
– А сейчас его прозвище – Прометей. Хочется надеяться, что Сол Нортон наконец-то выбрал себе правильную ипостась бога свободы.
«А я бы не стала на это надеяться», – подумала я про себя, а вслух спросила:
– За что вас арестовали?
– Меня не просветили. Два черных здоровяка ворвались в мою квартиру, взяли под белы ручки, запихнули в машину, отвезли в Колизей и бросили в камеру, куда потом заявилась ты в компании полицейского-онаниста и чёрта.
Черси расхохотался, а я помрачнела ещё больше, вспомнив своё рогатое видение.
– Почему вы убежали со мной из тюрьмы, и к чему был этот странный допрос?
Владелец Желтой газеты затянулся в последний раз сигаретой, а потом долго тушил бычок в чашке, из которой он меня поил.
– Веришь ли ты в пророчества? – наконец выдал он.
– В предсказания типа конца света или смерти? Нет, не верю.
– Я тоже не верил. Пока не увидел тебя на пороге своей камеры.
Черси снова замолчал, задумавшись. Я терпеливо ждала продолжения.
– Твой отец приходил ко мне незадолго до своего ареста, – произнес журналист, очнувшись: – Он рассказал мне о своих встречах с Нортоном…
– И вы немедля накропали об этом в своей паршивой газетенке. Сенсация превыше всего, не так ли, господин охотник за знаменитостями?
– Я написал об этом в своей газете по просьбе самого мистера Линда.
– Вы хотите сказать, что мой отец попросил вас его оклеветать?
– Почему оклеветать? – усмехнулся журналист. – Я написал чистую правду. А еще он попросил меня спрятать один дневник и никому о нем не рассказывать и не показывать, кроме тебя.
– Где этот дневник? – я в возбуждении вскочила с постели и тут же свалилась обратно: обработанный ангельскими кулаками организм отозвался дикой вспышкой боли на резкие движения.
– Полегче, полегче. Дневник, разумеется, здесь, на конспиративной квартире.
Истон Ли: Третья встреча с Солом.
На этот раз за окном офиса ярко светило солнышко и катило волны лазурное море.
– Простенько, но со вкусом, – охарактеризовал Нортон сей незатейливый пейзаж. – Я его сам рисовал.
– Хоть что-то у вас плохо получается, – буркнул я.
– Ах, вы ранили меня в самое сердце, – дурашливо воскликнул Сол. – Я всегда считал себя талантливым художником.
– Вы ошибались.
– Спорить не буду, потому как на вкус и цвет товарищей нет. На прошлой встрече я утверждал, что человечество зашло в тупик, и вы спросили меня, что мы, люди, сделали не так, хотя на мой взгляд, ответ очевиден: мы заперты в клетку, нам некуда двигаться, потому что мы боимся выйти за пределы защитной стены. И мы свыклись с этим положением и мы сказали себе, что жить в тюрьме не так уж плохо. Действительно, наша тюрьма вполне комфортабельна: еда, питье, крыша над головой, безопасность, проверенная временем, и даже, хоть виртуальные, но приключения, чтобы молодежь не бесилась со скуки. В общем, у нас есть все, чтобы существовать, не зная бед. И мы отказались. Отказались от борьбы за прекрасного журавля, имея в руках уродливую синицу.
– Это лишь вам хочется бороться, а другим и так хорошо.
– Другим не хорошо, и доказательство этому – популярность движения Лиэй. А хотите интересную статистику: количество самоубийств среди молодежи пошло на спад с приходом Лиэя. Одни уходят из реальности, кончая с собой, другие прячутся от реальности в виртуальном или наркотическом забытье, а третьи предохраняются от реальности, завернувшись в кокон равнодушия, как ваша дочь. Таких, как вы, профессор, честных и по-настоящему преданных своему делу и делу Спасителя людей, становится все меньше и меньше, уступая место инертной серой массе. Но мы лишь следуем своей природе, тогда как истинная виновница нашего морального разложения – та самая господствующая сила, которую в прошлый раз мы назвали Богом или Богами.
– Причем здесь Боги?
– А при том, что они прошляпили момент, когда мы свернули на неправильную дорожку, а теперь лихорадочно пытаются загнать нас, как стадо баранов, на нужный путь.
– Я, как всегда, вас не понимаю.
– А мне, как всегда, на это наплевать. Вперед, профессор, нам предстоит нелегкая работа: дописать Миф Нашего Времени.
С. Н: В предыдущей части мы рассказывали об Учителе, но как известно всем знатокам истории, Учитель – всего лишь катализатор, тогда как самая тяжелая, неблагодарная и опасная работа достается его ученикам. Но ученики Сола оказались перед лицом серьезной проблемы: их дражайший наставник исчез, не оставив ни прощального письма, ни единой инструкции, как жить дальше. И пока большинство билось в истерике, строя предположения одно невероятнее другого, трое самых хладнокровных решили, что надо продолжать начатое Лиэем…
И. Л: И куда же пропал дражайший наставник? Я то сам знаю, но читателю вашего мифа тоже будет интересно.
С. Н: Я собирался сказать чуть позже, но так и быть. Лиэй угодил в психушку.
И. Л: Значит, он сошел с ума?
С. Н: Значит его убрали с глаз долой в надежде, что и из сердца когда-нибудь будет вон. Наш Учитель сильно насолил власть предержащим. Его философия Шестого Чувства, его идеи о консолидации с
