по магазинам? А я бы пока передохнул часик-другой.
— А-а-а-а, — понимающе протянула Алина. — Вот оно! «Часик-другой»? Нет уж, знаю я тебя. Сам возись с этой…
— Приказываю относиться ко мне с должным уважением! — воскликнула баньши. — Иначе узнаешь, что такое мой гнев!
Алина вопросительно посмотрела на Яву.
— Сколько минут я должна оказывать дружескую поддержку? Десяти хватит? Меня ждут в школе.
— Хочешь, я куплю тебе новую кулинарную книгу? Самую дорогую!
— Нет!
Ява погрустнел.
— Значит, ты бросишь меня в трудную минуту? Не ожидал от тебя такого….
— Я была красавицей, не тебе чета, — продолжала бубнить Мэргрид. — И я вечно останусь молодой и красивой. А вот ты скоро будешь дряхлой бессмертной старухой!
— Ты только не расстраивайся, — ласково проговорила Алина. — Но я не старею. Бессмертные достигают какого-то определенного возрастного уровня и останавливаются на нем. Поняла?
— Нет, — надменно процедила баньши.
— Яве всегда будет двадцать восемь, мне всегда будет тридцать, Бахраму всегда будет двадцать пять, Ньялсаге…
Баньши с интересом уставилась на Алину.
— У него спрашивай сама, — ловко уклонилась она от ответа. — Ява, ты пил здесь кофе? Хороший? Пожалуй, закажу чашку.
— Приказываю тебе развлекать меня!
— Нет, спасибо, мне хватает развлечений с девятым «Б». А если уж совсем скучно станет, то всегда есть пятиклассник Соловьев.
— Отказываешься?! — прошипела Мэргрид. — Пеняй на себя!
— И что ты сделаешь? — хладнокровно спросила Алина, закаленная ежедневным общением с учениками средней школы.
— Наведу на тебя порчу! — зловеще сообщила Мэргрид и принялась рыться в карманах куртки.
Ява озадаченно сдвинул брови.
— А ты умеешь? — усомнился он. — Может, просто повоешь часик-другой у нее под окном? Кстати, это прекрасно поможет скоротать время до рассвета…
— Не надо выть под окнами моей школы. Девятиклассники могут неправильно понять.
— Ты удивишься и ужаснешься, когда узнаешь, что умеют баньши!
— бормотала Мэргрид, роясь в карманах. Она вынула крохотную тряпичную куколку и посадила на стол.
— Что это?
— Стоит мне проткнуть ей сердце и ты умрешь, — объявила Мэргрид, гипнотизируя Алину взглядом. — Приказываю трепетать!
Ява тяжело вздохнул и протянул баньши пластиковую вилку.
— Валяй, попробуй.
— Это твое Вуду на меня не действует, ясно? — сказала Алина. — Ява, отвези ее в агентство, закрой в клетке для оборотней и…
— Лучше своди ее в магазин, — взмолился он. — Тут на соседней улице полно бутиков!
— У меня не та зарплата, чтобы по бутикам ходить! — отрезала Алина. — Где мой кофе?
Она взяла у подошедшей официантки чашку и молочник.
— Ты достойна смерти! — с негодованием объявила Мэргрид, уставившись на Алину. — Все пугались, а ты, видите ли, не желаешь! И ты, ты… ты одета, как служанка! — выпалила она.
Алина подняла глаза к потолку и мысленно прочитала наизусть рецепт знаменитого лукового супа — чтение рецептов ее всегда успокаивало, так, как других людей, к примеру, успокаивала музыка или счет от одного до десяти.
— Видят небеса, я очень добрый человек. Я так добра, что хуже некуда! Но эту самую Мэргрид я знаю всего пять минут и уже терпеть не могу. Пойду я, пожалуй.
Она поднялась из-за стола и повесила на плечо сумку.
Ява поспешно вынул из бумажника купюру и сунул подошедшей официантке.
— Мэргрид, не отставай! — бросил он, устремляясь за Алиной.
— Пожалуйста, пожалуйста, возьми ее с собой в школу!
— Ни за что. У меня сегодня был педсовет, три урока в девятых классах и пятиклассник Соловьев. Хватит с меня неприятностей!
Однако, божества, следящие за тем, чтоб каждому из живущих было отпущено именно столько неприятностей, сколько положено, рассудили иначе: в дверях кафе Алина и Ява нос к носу столкнулись с Лютером.
— Вот кого не хватало, — с досадой пробормотала Алина.
— Приказываю немедленно развлекать меня! — продолжала гнуть свое Мэргрид, задетая тем, что Алина по-прежнему не желала ни ужасаться, ни восхищаться. — Иначе тебе конец! Мне известны чары, которые могут уничтожить даже бессмертного, — пригрозила она.
Услышав последние слова, «Бриммский василиск» остановился.
— Что встал? — осведомилась Алина.
Он смерил Мэргрид подозрительным взглядом.
— Это кто? Цолери говорил, что в городе баньши. Это она?
— Не твое дело, — отрезала Алина.
Мэргрид в ярости уставилась на человека, не желающего уступать ей дорогу.
— Приказываю убраться с моего пути, отродье гоблина! — рявкнула она, испепеляя Лютера взглядом. — Прочь с дороги, жалкий червь!
— О! — Алина взглянула на баньши с неожиданной симпатией. — «Потомок гоблина»?! «Жалкий червь»?! Ява, теперь я ненавижу ее гораздо меньше. Но все равно не буду с ней возиться и не надейся!
… Не поддавшись на уговоры, Алина отбыла в школу, где ожидала ее приятная и непыльная работа — уроки в буйных девятых классах, запугивание пятиклассника Соловьева и прочие удовольствия.
Поняв, что помощи ждат неоткуда, Ява взял быка за рога.
— Развлечения закончены, Мэргрид. Едем в агентство!
— Нет! — отрезала Мэргрид и плюхнулась на лавочку под деревом. — Приказываю помнить, что совсем скоро я лишусь возможности видеть солнце и ходить по улицам днем.
— Ну, станешь ходить ночью, какая разница?
— Я буду очень, очень занята! Ты хоть представляешь, сколько в нашем королевстве сельских кладбищ?!
Ява спохватился.
— Погоди-ка! Я ведь так и не сказал тебе главного. Это касается тебя и Гигеля.
— Конечно, придется выкраивать время и на то, чтобы пугать людей, работа есть работа, — не слушая его, продолжала рассуждать Мэргрид. — Но если я буду превращаться, скажем, в летучую мышь, то смогу за ночь облететь несколько кладбищ. Так дело пойдет быстрее!
— Превращаться? Никогда не слышал о такой способности у баньши, — признался Ява. — Но послушай меня… о, Мэргрид! — с отчаянием воскликнул он. — Только не это!
На месте баньши сидела серая пушистая кошка.
— Очень остроумно, — вздохнул Ява. — Не вздумай в агентстве такую штуку проделать!
Послышалось хлопанье крыльев, и на спинку скамьи опустился большой черный ворон. Он посмотрел на кошку, наклонил голову набок и вопросительно взглянул на Яву.
— Все в порядке, Дэберхем. Это не новый гость, а все та же баньши. Развлекается.
Ява вздрогнул: рядом с ним снова сидела Мэргрид.
