Возчик поскреб бороду.
– Эк вы меня озадачили, почтенная… – пробормотал он. – Носилки-то ладно. Но иноходец, сами знаете, зверь редкий. Вы ж поймите, это в телегу какую хочешь запрягай – оно и пойдет, абы без норова, и ладно. А чтоб они носилки несли – это надо лошадок с умом подбирать. А вы говорите… Да еще хидтунцы…
– Но мне сказали, что здесь были носилки с иноходцами! – с притворным возмущением перебила Флайри. – Не далее как вчера! И лошади были хидтунские! Одна гнедая, другая рыжая! Или в Лааре вывели другую породу вислоухих лошадей?
– Постойте-постойте, уважаемая… – бородач изменился в лице и привстал. – И куда ж они ехали?
– В Кирсонинг! Носилки были без герба, а распоряжался всем евнух!
Другие возчики, привлеченные их спором, оставили кружки и повернулись, а некоторые даже пересели поближе. Флайри слышала, как они переговариваются:
– Хидтунская гнедая?..
– Отродясь у наших не было!
– Постой, а у Косты-Хазга?
– Так его Живчик вороной был. И их в прошлом годе в пустыне песком засыпало.
– Так может, выбрались… Чего на свете не бывает?
– И толку-то! Все равно жеребец вороной. И не иноходец вовсе.
– Вы погодите, уважаемая, – повторил бородач. – Лошадок мы вам сделаем. Все чин-чином. Не сегодня только, пару деньков обождать придется, ладно? Сейчас старейшина придет, он вам точно скажет…
Флайри подобрала юбки и присела на скамейку, притворяясь, что кипит от возмущения. Кто-то подозвал служанку, и та поставила перед женщиной кружку с ключевой водой, в которой плавали несколько кусочков льда.
Лед наполовину растаял, когда пришел старейшина. Судя по возрасту, он уже давно не водил караваны, но кожа так и осталась коричневой, точно кора дерева. Белая, очень густая борода отдавала желтизной, словно в нее тоже въелся загар.
– Так вы говорите, сайрис, что вчера в Кирсонинг отправились носилки с двумя хидтунскими иноходцами? – осведомился старик, сверля женщину взглядом маленьких глаз, ярко-голубых, как ясное небо.
– Именно так, почтенный, – Флайри вежливо кивнула. – Но какое это имеет значение? Они вернутся еще очень нескоро. А мне носилки нужны сегодня, самое позднее завтра к Полуденной страже…
– Боюсь, так скоро ничего не выйдет, – старейшина вздохнул и сделал странное движение, словно его голова на миг до половины ушла в плечи и тут же высунулась обратно. – Через два дня должны вернуться носилки из Аккении. Лошади, правда, не хидтунские, но тоже иноходцы, очень хорошие, обе кобылки…
Флайри сокрушенно вздохнула.
– Мне надо подумать, – печально произнесла она. – Я была настолько уверена, что у вас есть иноходцы… Хоть какие-нибудь…
Она и вправду была огорчена. Обычно старейшина осведомлен обо всех заказах, которые получают члены гильдии и даже более того: знает, какие возчики обычно отправляются с караванами на запад, в вольные города, а какие – на восток, в Аккению, кто держит лошадей, а кто верблюдов. И все-таки ее расчет оказался верным. Не пройдет и десяти дней, как носилки с двумя гнедыми хидтунцами будут искать по всему Лаару, так что похитителям не удастся уйти скрытно. Возчики – впрочем, как и любая другая, – ревностно следит за теми, кто пытается взять заказ в обход гильдии. И это справедливо. Да, каждый возчик исправно отдает Гильдии четверть заработка. Но именно из этих денег ему купят лошадь взамен павшей, если не хватит его собственных сбережений, оплатят услуги лекаря и мага. Когда он заключает договор с купцом, это означает, что за него поручилась вся гильдия – от старейшины до мальчонки, которому только и поручают, что задавать корм ослам. Гильдия следит за тем, чтобы никто не засиделся без работы. Да, старейшины знают, кто и с каким грузом отправился. Но как иначе находить пропавшие караваны, выручать тех, кто попал в беду? Порой лишь весточка, переданная встречным погонщиком, позволяла спасти чью-то жизнь, а порой и кошелек. И наместник, видя бляху в виде колеса, высылал на помощь отряд, потому что знал: благое дело без награды не останется.
Но если окажется, что кто-то договорился о поездке за спиной у старейшины… Хитреца ждало весьма суровое наказание – вплоть до пожизненного исключения из гильдии. После этого найти работу становилось весьма непросто: возчики делали все, чтобы ославить прежнего товарища если не на весь Лаар, то уж точно на весь Туллен.
Как бы то ни было…
Флайри снова вздохнула. Ей так и не удалось узнать, куда отправились похитители. Остается одно: покинуть город через Сайгуровы ворота… и ехать, куда глаза глядят, расспрашивая во всех придорожных трактирах о носилках, запряженных двумя хидтунскими иноходцами.
Следовало ожидать. Скорее всего, негодяи обо всем позаботились заранее, и им не пришлось обращаться к возчикам. Носилки они привезли с собой или даже приехали в них, да и лошади у них тоже свои – иначе хоть кто-то из возчиков да вспомнил бы, кому принадлежат вислоухие скакуны.
Положив перед стариком заранее отложенный мешочек с монетами и не слушая возражений, она встала и покинула трактир.
Полуденное солнце плеснуло в лицо ослепляющим жаром. У Флайри перехватило дыхание, перед глазами заплясали разноцветные пятна. На миг Караванная площадь представилась ей залитой белым, как старая кость, колышущимся маревом. И почему-то ей показалось, что это марево живое – медлительное, равнодушное, точно старый варан, но смутно опасное.
Она поморгала, и все прошло.
– Уделите мне пару ударов сердца, почтеннейшая, – послышался вкрадчивый голосок.
Флайри обернулась. Существо, которому принадлежал голос, ростом едва достигало ее плеча и взирало на нее снизу вверх блеклыми глазами с поволокой. Его роскошным ресницам позавидовала бы любая красавица, чего нельзя сказать о шершавой сероватой коже. Да и сам коротышка был весьма неказист. Подбородок, поросший редкими волосками, выпирал вперед, точно таран, делая его ухмылку несколько двусмысленной. Безрукавка из грубой ткани, больше всего похожая на мешковину, позволяла видеть тощие длинные руки, на которых узлами выступали мышцы. Уши, как у козленка, торчали в разные стороны. Сначала молодой женщине показалось, что незнакомец стоит, склонившись в подобострастном поклоне, но потом разглядела на его спине заметный горб. Четырехпалая рука крепко сжимала короткий посох, похожий на причудливо свитую ручку для корзины. Пальцы заканчивались крепкими и острыми, как у птицы, когтями. Такие же когти торчали из срезанных носков сапог.
– По правде говоря, мне хорошо заплатили за молчание… – проговорил горбун. – Но видя ваше отчаяние, я не мог оставаться в стороне. Может, присядете? Не должно высокородной сайрис стоять на дороге.
Он жестом учтивого кавалера предложил женщине руку и усадил на маленькую скамеечку в тени смоковниц.
– Видите ли, почтеннейшая, – продолжал он, – я сам не занимаюсь извозом, но у меня неплохие связи. Люди часто обращаются ко мне, когда нужно найти быструю лошадь… или конные носилки… скажем так, не поднимая лишнего шума.
Существо вскинуло взгляд, посмотрело прямо в глаза Флайри и тут же опустило веки, словно заинтересовалось чем-то лежащим на земле.
– Позавчера вечером у меня заказали конные носилки, – продолжало оно. – Вы понимаете, я не вправе разглашать их имена. Но ведь вы на этом не настаиваете, верно?
– Конечно, – Флайри пожала плечами. – Скажите только, куда они поехали. Или хотя бы через какие ворота… Поймите, это очень важно.
– Если бы это было неважно, мы бы сейчас не разговаривали, почтеннейшая, – коротышка отвесил удивительно изящный поклон. – Словом… на днях ко мне подошел евнух-кандийец и сказал, что хочет нанять носилки, чтобы перевезти больного. Он даже не настаивал на том, чтобы ему дали иноходцев – я сам предложил. Что же до больного… Я видел его только краем глаза. Или ее? – он картинно взмахнул руками. – Кажется, это все-таки был мужчина, закутанный в покрывало с головы до ног. Но то, что этот был
