– Ну что ж, голубушка, вот мы и остались одни. – Петр Алексеевич, наконец, повесил на дверь табличку «Перерыв» и закрыл ее на засов. – Мне неловко, что вам пришлось так долго томиться ожиданием, тем более что информация у меня очень скудная.
– Я вас слушаю.
– Знаете, сегодня здесь произошел достаточно комичный случай. Ко мне пришла дама, принесла несколько весьма посредственных вещичек, среди которых были и песочные часы. – Упреждая мой вопрос, Милявский пояснил: – Нет, не те, о которых мы с вами говорили, но тоже уже перешедшие в разряд антиквариата. Я начал оценивать каждый предмет – утюг, медную сковородку, латунный самовар, фотоаппарат… Даму вполне устроили цены, но когда я взял в руки песочные часы и сказал, что больше ста рублей за них не дам, она взбеленилась и даже обозвала меня скупердяем. Женщина почему-то возомнила, что песочные часы – сейчас самый ходовой у нас товар. Я поинтересовался, с чего она это взяла, и тогда дама рассказала мне, что несколько дней назад она была в скупке на Соляной и случайно подслушала один разговор.
– Что за разговор? – спросила я.
– Некая девушка показала оценщику фотографию и спросила, сколько может стоить предмет, который на ней изображен, хотя бы приблизительно. Мой коллега сказал, что он затрудняется ответить на этот вопрос, ведь этим песочным часам поистине нет цены. Дама не видела фотографии, но решила, что за песочные часы, пылившиеся у нее в кладовке, можно получить хорошие деньги, и поспешила домой. Я же смекнул, что молодая особа приносила на Соляную фотографию именно тех песочных часов, которыми вы, Татьяна Александровна, интересовались.
– Возможно, – сказала я. – А где именно находится та скупка? Я часто езжу по Соляной улице, но никогда не замечала, чтобы там была какая-нибудь антикварная лавка.
– Это и неудивительно. Ведь она открылась совсем недавно, в подвальчике с торца здания. С дороги ее и не заметишь. Но та дама как-то наткнулась на ту скупку и зашла прицениться. Крупные числа на ценниках ее вначале обрадовали, но, когда она услышала, по какой цене они готовы взять имевшийся у нее ассортимент, сразу же сникла. – Петр Алексеевич повернулся к стеллажу и сказал: – Вот ее товар. Мы сошлись в цене по всему ассортименту, кроме песочных часов. Дама пожелала оставить их себе, решив, что их время еще не пришло.
– Как мне ее найти? У вас наверняка ее адресок имеется? – Милявский замялся, и тогда я положила на прилавок несколько крупных купюр. Антиквар взял их с таким вздохом, будто в первый раз, причем из-за великой нужды, поступается правилами конфиденциальности. – Учтите, я делаю это только ради высокого искусства! Уверен, вы распорядитесь этой информацией во благо.
– Ну, разумеется, – подтвердила я. – Как же иначе?
Петр Алексеевич открыл журнал, полистал страницы и продиктовал мне адрес Бузановой Аллы Анатольевны. Я поблагодарила его и направилась к выходу. Милявский проводил меня до двери и выпустил на улицу. Я села в машину и достала карту города, чтобы определить, где находится Осенний проезд. Всю жизнь живу в Тарасове, но никогда не сталкивалась с таким адресом. Оказалось, что он совсем недалеко от улицы, на которой я в тот момент находилась, поэтому я решила сначала пообщаться с Бузановой, а потом уже с оценщиком из скупки на Соляной.
Минут через десять я припарковалась около нужного дома. Это было четырехэтажное кирпичное строение начала прошлого века, каких еще много осталось в историческом центре нашего города. На подъездной двери был кодовый замок, и я, зная, что в таких домах бывают проходные подъезды, заглянула во двор. Как я и предполагала, черный ход был открыт. Поднявшись на второй этаж, я подошла к крайней левой двери, обитой деревянными рейками. На ней красовалась ромбовидная табличка с цифрой «пять», а под ней горел свет в глазке. Я нажала на квадратную кнопку звонка. Сначала до моего слуха донеслась пронзительная трель звонка, потом послышались шаги, затем свет в глазке исчез, и через несколько секунд женский голос спросил:
– Кто там?
– Частный детектив, – ответила я.
– Плохая шутка! – оценила жительница пятой квартиры.
– Это не шутка, – возразила я, достала из сумки лицензию и поднесла ее к глазку.
– Ниже опустите, – попросила дама. Я так и сделала. – Еще ниже… А теперь поднимите.
Выполнив все требования бдительной женщины, я опустила лицензию и, уставившись прямо в глазок, спросила:
– Я могу поговорить с Аллой Анатольевной?
Дверь открылась на ширину цепочки, и выглянувшая в проем седоволосая дама предпенсионного возраста поинтересовалась:
– А что вам от меня нужно? Я ни в каких криминальных делах не замешана! О чем вы собираетесь со мной беседовать?
– Мне нужны ваши свидетельские показания.
– Ладно, проходите. – Бузанова впустила меня в квартиру, но не дальше прихожей, и даже прикрыла дверь в комнату. – Так, и о чем же вы хотели у меня спросить?
– Это правда, что недавно вы были в скупке на Соляной и невольно услышали разговор о стоимости песочных часов, изображенных на некоей фотографии? – осведомилась я.
– Ну, правда, – подтвердила Алла Анатольевна, несколько растерявшись. – А вы откуда об этом знаете?
– Видите ли, я ведь занимаюсь частным сыском…
– Это я уже поняла. Не возьму только в толк: зачем вы за мной следите? – встревожилась Бузанова.
– Успокойтесь. Я всего лишь хочу, чтобы вы описали мне женщину, которая показывала антиквару фотографию песочных часов.
– Ну, допустим, я ее опишу, только что с того? – Женщина ухмыльнулась чему-то, только ей понятному. – Это вам ничего не даст!
– Уж позвольте мне самой решать, даст мне это что-то или нет, – возразила я.
– Ну, ладно. – Бузанова вновь ухмыльнулась. – В парике она была, в черном, и в очках на пол-лица, тоже черных, хотя в тот день было пасмурно. Ясное дело – конспирировалась она! Блондинка она на самом деле или шатенка – неизвестно. Я даже не скажу, сколько ей лет. Может, восемнадцать, а может, и тридцать пять.
– А какого роста она была?
– Среднего. Между прочим, если вас переодеть, то вы за нее вполне сойдете. Голос немного не такой, так и его изменить можно. – Алла Анатольевна интригующе замолчала.
Я поняла, что она мне что-то не договаривает, и решила ее мотивировать, сообщив:
– Знаете, Алла Анатольевна, за ценную информацию полагается вознаграждение!
– Какое? – осведомилась дама.
– В зависимости от ценности сведений. Мне пока что неизвестно, какой информацией вы располагаете, поэтому я не могу назвать вам конкретную цифру.
– А если я скажу, в какую машину та краля села? – попыталась заинтересовать меня Бузанова.
– Одинаковых с виду машин в городе полно! Вы номер запомнили? – спросила я, и моя собеседница кивнула.
Я не исключала, что Алла Анатольевна запросто может и соврать, поэтому не спешила озвучивать размер «гонорара». Примерно с минуту мы сверлили друг друга глазами, и моя визави сдалась первой, сказав:
– В «Газель» белую она села, в маршрутное такси.
– То есть вы вышли из скупки первой, а потом увидели эту девушку на остановке? – уточнила я.
– Немножко не так дело было, – качнула седой головой моя собеседница. – Я вышла из подвальчика первой, да, завернула за угол и остановилась. Мне приятельница позвонила, а я на ходу не люблю разговаривать по мобильнику. Стою я, значит, слушаю, что Зина мне говорит, а тут эта, в очках, из-за угла выворачивает и садится в «Газель». Только никакой остановки там нет. Она приехала на этой маршрутке – ведь машина ее поджидала!
