— Не, не выйдет. Скажи ребятам, что я принимаю болеутоляющее, мне нельзя сейчас пить.
— А кока-колу?
Джон поднял брови.
— Шутишь? Нет уж, я пас.
— Ну тогда в другой раз. В «Бычьей голове»?
— Заметано. Когда у тебя следующий перевод?
— Я взял перерыв, чтобы немного подумать. По-моему, оперативная работа — это немного не мое. Наверное, имеет смысл вернуться в «Честер-Хаус». Похоже, я принесу больше пользы, занимаясь вопросами дисциплины и разбором жалоб.
Он скосил глаза на Джона, чтобы понять его реакцию.
— Мне было очень приятно работать с тобой, Рик. У тебя мозги хорошо соображают, и ты внимателен к деталям.
— Спасибо. Но в доме О’Коннора я растерялся. Я не хотел заходить. Если бы не ты…
Джон пожал плечами.
— И еще, насчет подвала. У него было приготовлено два шприца. Выяснили, что в них было?
— Да. В одном пропофол, чтобы она не проснулась. А во втором — диаморфин для него.
— Он снова сел на иглу?
— Доктор Хит, психолог, предполагал, что О’Коннор использует какие-то препараты. Иначе он не смог бы ничего такого сделать.
Джон вертел в руках папку с файлами.
— О чем задумался? — спросил Рик.
— А доктор Хит не объяснял, зачем О’Коннору это понадобилось?
— Да все то же самое… Хотел почувствовать себя богом.
Последние слова О’Коннора эхом отозвались в голове у Джона. Часть его, глубоко внутри, соглашалась: держать в своих руках жизнь другого человека — невероятное ощущение. Почти такое же чувство он испытал, заехав Алексу Донли кулаком в зубы.
— Так что там у тебя? Выкладывай.
Глубоко вздохнув, Джон спокойно произнес:
— Тогда, в подвале, когда ты побежал за «скорой», он мне кое-что сказал.
— Правда? И что же? — Рик подался вперед, чтобы лучше слышать.
Джон на секунду встретился с ним взглядом.
— Я спокойно смотрел, как он умирает, Рик, а он улыбнулся и сказал: «Внутри мы все одинаковые». — Он опустил глаза на часы и не отрываясь смотрел, как ходит секундная стрелка.
Наконец Рик произнес:
— Есть два момента. Ты ничего не мог сделать, он бы все равно истек кровью. У него была рассечена артерия, и, я думаю, его не спасла бы даже бригада хирургов в операционной.
Джон постарался улыбнуться.
— Я и пробовать не хотел. А что за второй момент?
— «Внутри мы все одинаковые». Это его точные слова?
Джон кивнул.
— Вряд ли он имел в виду тебя и себя. «Мы все» — это все люди. Внутри мы все одинаковы. Возможно, именно это он хотел продемонстрировать, когда снимал кожу со своих жертв. Наглядное доказательство. Возможно, еще и протест против того, что искусство, на овладение которым у него ушли годы, было обесценено и используется людьми для удовлетворения своего тщеславия.
— Ты так считаешь?
— Да.
Рик встал и обошел столы. Они стояли друг против друга, ощущая определенную неловкость. Рик протянул руку.
Джон посмотрел на свои перевязанные пальцы. Вместо рукопожатия он поднял левую руку и похлопал Рика по плечу.
— Приятно было с тобой работать.
— Мне тоже.
Они обнялись, стуча друг друга по спине, — старый трюк, придуманный, чтобы каждый почувствовал себя настоящим мужчиной.
Рик уже уходил, держа курс на паб, когда Джон окликнул его через всю комнату:
— Если передумаешь, буду рад снова работать вместе.
Эпилог
Джон ползал на коленях по детской, передвигая перед собой заляпанный краской газетный лист. Он поставил на него жестянку с краской и пытался открыть крышку левой рукой. Бинты с правой уже сняли, но нагружать ее было еще больно.
Он потянул ложку, прилипшую к лужице застывшей краски, и та с негромким щелчком отошла. Перед глазами предстала ужасная лужа на полу подвала доктора О’Коннора. В его кабинете были найдены записи по Кэрол Миллер, Анжеле Роуландс и Тайлер Янг. Все они умерли в попытке достичь идеала красоты, созданного их же воображением.
В голове проносились образы. Салон Мелвина. Тату-студия Джейка. «Парагон групп». Телевизионные шоу, статьи в журналах, газетные отчеты… И все это лишь для того, чтобы выглядеть красивее и моложе.
Джон отложил измазанную в краске ложку и, не вставая с пола, оперся локтями о подоконник. Глядя через стекло на улицу, он не мог не думать об О’Конноре. Почему доктор начал убивать клиентов? Если тому и было объяснение, то он унес его с собой в могилу. Что за безумный мир!..
Из-за двери донесся голос Элис:
— О чем задумался?
Джон оглянулся и, не поднимаясь, протянул руки:
— Иди ко мне.
Элис медленно прошла через комнату, бережно неся круглый живот. Осторожно перешагивая с газеты на газету, одной ногой она наступила на небольшое объявление Центра красоты в начале раздела «Красота и здоровье». На другой стороне располагалась реклама массажных салонов и эскорт-агентств, среди которых нашлись и «Чеширские красавицы».
По-прежнему стоя на коленях, Джон прижался щекой к круглому животу и обхватил его, сомкнув руки у Элис за спиной. Этим жестом он хотел защитить их от страшного мира за окном, связать их троих в единое целое.
Однако этого ему показалось мало. Его охватило желание чего-то несравненно большего, и он вдруг понял, что говорит:
— Элис, давай поженимся.
Примечания
1
Миз — обращение к женщине, не содержащее указания на семейное положение (в отличие от «мисс» для обращения к девушке и «миссис» — к замужней женщине). —
