Наверное, поэтому она и не бывает в барах. Её квартира слишком велика для неё одной: шесть дорого обставленных комнат. Одна из комнат – кабинет отца. Офелия никогда не бывает в этой комнате.
Офелии отлично спится сегодня, и она уже предвкушает завтрашнюю игру. Если она встретит Знающего, который увидит её судьбу, она сможет её изменить. Или наоборот, ей вовсе не захочется менять свою судьбу.
Завтра она выйдет из дома после полудня и сразу же отправится в Пальмовый Парк. Тут гуляют парочки, а на углу один из Знающих продаёт свои знания. Это незамысловатые знания. Завтра, говорит он, помидоры подорожают на четыре монеты. Завтра, говорит он, хулиганы разобьют стекло в отеле «Марвино». Завтра, говорит он, в утренней газете будет множество опечаток. Каждая крупица информации кому-то нужна. Знание о помидорах покупает рыночный торговец, знание о витрине покупает метрдотель, знание о газете – наборщик. И они уже могут что-то изменить. Точнее, они думают, что могут что-то изменить. На самом деле всё останется точно таким же.
Офелия знакома только с одним Высоким Знающим. Это держатель бара на улице Ормелли. Худой красивый старик с благородным профилем. Офелия познакомилась с ним случайно, присев на лавочку в Пальмовом Парке полгода назад. Старик – все зовут его капо Прести – рассказал ей много интересного. Он рассказал, что произойдёт завтра. И это произошло – через два дня. И она догадалась, что он – Высокий Знающий. Он видел мир на четыре дня вперёд. Почти все Знающие видят мир только на один день.
Офелия пройдёт через Пальмовый Парк и окажется в самом начале улицы Ормелли. Она будет идти по мостовой, и вдруг её каблук попадёт в ямку. Нога подвернётся, и Офелия упадёт.
Седой человек выйдет из машины и осмотрится. Он будет вспоминать Рим своей молодости и сравнивать его с новым Римом, который появился теперь, который вырос на месте его любимого города. По морщинистым щекам потекут слёзы.
Седой человек будет медленно идти по улице и смотреть по сторонам. Никто не узнает его. Отчасти потому, что когда-то он не был седым. На его лице не было морщин. Отчасти потому, что он раньше он одевался стильно, эффектно, даже несколько вычурно. Но основная причина в другом. Никого из тех, кто знал седого человека в лицо, уже нет в живых. И поэтому никто его не узнает.
Он выйдет на улицу Донателли и дотронется рукой до жёлтых кирпичей. Каждая комната в этом доме хранит память о нём. Каждая стена. Каждое окно. Он будет смотреть в окно на втором этаже и вспоминать лицо своей женщины. Она не была его женой. Она была именно его женщиной и не более того. Но он неё остался след, который ничем нельзя стереть. Он будет смотреть в это окно и оторвётся только тогда, когда там появится суровое мужское лицо и раздастся грубый возглас: «Чего пялишься, старик?»
Слово «старик» будет ему неприятно. Он пойдёт дальше, ведя рукой по шершавому камню стены.
Через некоторое время он выйдет на площадь Грацци, свернёт налево и попадёт на улочку, где не окажется таблички с названием. Он осмотрится вокруг, но названия не увидит нигде. Впрочем, ему это безразлично, потому что он помнит название улочки. Название, которое годы вмяли в мостовую и размазали по спелой траве.
Дома на улочке – старинные, но дорогие и ухоженные. На второй этаж одного из домов ведёт внешняя лестница. Мужчина поднимется по ней и окажется перед деревянной дверью. Он прислонится к косяку, и по его щекам снова потекут слёзы. Он занесёт руку, но постучать не решится. Он сползёт по стене, пачкая серый костюм, и уронит тяжёлую голову на руки.
Сильная мужская рука поможет Офелии подняться. Офелия благодарно посмотрит на мужчину, но идти у неё не получится, потому что нога будет болеть. И тогда Виктор Барза поднимет её на руки и спросит:
– Куда вас отнести, прекрасная дама?
И Офелия скажет: «В бар капо Прести».
Капо Прести поможет Офелии. Он скажет, что с ногой ничего страшного, нет даже вывиха, просто ушиб. Он приложит к её ушибу лёд и принесёт вина за счёт заведения. Виктор Барза будет рядом. Он станет рассказывать Офелии всякие истории из своей богатой биографии, травить байки и анекдоты, отвешивать ей комплименты. Офелия начнёт звонко смеяться, демонстрируя белоснежные зубы, и пить вино. Виктор покажется ей настолько прекрасным, насколько вообще может быть мужчина.
Офелия спросит, не Знающий ли Виктор. «Нет», – ответит Виктор, и он не соврёт.
Капо Прести узнает о том, что произошло, только на шестой день, и потому он ничем не сможет помочь Офелии. Он проводит её и Виктора до дверей и строго накажет молодому человеку отвести девушку домой. Он и в самом деле не будет ничего знать.
Виктор пойдёт медленно, чтобы не обгонять Офелию.
Когда они окажутся на улице Лиссо, Виктор поцелует Офелию в первый раз, и она не отстранится. Она будет пьяна и весела, и Виктор покажется ей новым, свежим приключением, игрой в бисер перед небесными свиньями. Офелия прижмётся к Виктору всем телом, и, когда он предложит зайти к нему на чашечку кофе, она, конечно, не откажется.
Дом Виктора будет совсем недалеко от дома Офелии, и она подумает, что легко сможет дойти пешком в любое время. Значит, решит Офелия, можно задержаться.
Офелии понравится квартира Виктора. Она станет рассматривать африканские статуэтки на книжных полках, а Виктор примется что-то говорить, но для Офелии слова уже не будут иметь ни малейшего значения.
Знающий не может ничего изменить. Вы ведь знаете своё прошлое, и вы ничего не можете изменить в нём. Точно так же тот, кто знает, что произойдёт, не может это предотвратить.
Незнающий – может. Потому что он не знает, какой дорогой пойти. Он идёт той дорогой, которой хочет, а не той, что предначертала ему судьба.
Седой человек спустится по ступенькам и пойдёт по безымянной улочке. Он слишком долго прожил, чтобы сохранять надежду.
Он остановится под освещённым окном на одной из маленьких улочек Рима. Он не знает названия улочки, но он знает саму улочку наизусть. Он точно знает, кто сейчас выйдет из дверей этого дома.
Из дверей дома сейчас выйдет его дочь, Офелия. Она выйдет, пошатываясь. По её тонкой руке будет стекать струйка крови. Он поймает её в свои объятья, когда она уже начнёт падать на холодную мостовую.
В этот момент капо Прести будет вытирать бокалы, только что закрыв своё заведение.
В этот момент Роберта будет спать в огромной постели и видеть во сне покойного мужа.
В этот момент человек в серой униформе будет пить виски прямо из горлышка пузытой бутыли и мутными глазами смотреть на фотографию женщины в бальном платье.
В этот момент изящная белая рука будет вести невидимую линию через пухлые женские губы, через маленький подбородок, по упругой груди, задерживаясь на пурпурных сосках, и ниже – к вожделенному раю, а золотые перстни будут лежать рядом на небольшом столике.
Вслед за Офелией в дверях появится Виктор Барза. В его руке будет зажат нож. Седой человек приподнимется, чтобы сделать что-нибудь, хоть что-нибудь, и в этот момент в переулке появится ещё один человек. Его имя не имеет значения. Он увидит человека с ножом, он увидит седого человека с девушкой на руках, и бросится на помощь, хотя он не будет знать, в чём дело. Виктор Барза испугается и побежит прочь, но прежде, чем бежать, он наугад ударит ножом и попадёт Офелии в левое лёгкое.
И тогда седой человек поднимет глаза к небу и закричит.
Он видел этот момент с самого начала. Он знал, что будет так, когда мать Офелии умирала при родах, из последних сил выдавливая хрупкого ребёнка наружу. Он знал, что будет так, когда рука в перстнях подписывала указ о ссылке. Он знал, что будет так, когда ждал звонка, которого не могло быть.
Когда придёт письмо, он будет ждать звонка, которого не будет.
Человек в серой униформе зайдёт в комнату и подаст ему белый конверт. Он может не открывать конверт, потому что знает, что внутри. Внутри – лист гербовой бумаги с двумя словами «Рим ждёт». И всё, больше ничего. Откроет он или не откроет этот конверт – не важно. Ничего не изменится.
И тогда седой человек достанет из стола бумагу и перо. Не золотое – железное. Он окунёт перо в чернила и напишет ответ.
«Я хочу умереть в Равенне», – напишет он. И всё. Больше ничего.
