на безопасное расстояние от обрыва.
— Садись на Ленивца. Скажи отцу, чтобы он привел с собой констебля.
Прождав, как ему показалось, целую вечность, пока Найджел утвердительно кивнет, Маркус устремился вниз по тропинке, быстро и осторожно ступая, насколько позволяла раненая нога.
Добравшись до берега и оглядев бухту, он увидел мисс Тисдейл у большого валуна. Не обращая внимания на боль, Маркус побежал прямо к ней, не разбирая дороги — по шершавой неровной гальке, затем по мокрому песку.
Убедившись, что с девушкой все в порядке, он почувствовал облегчение и замедлил шаг. На ней была мужская одежда, тонкая белая сорочка из хлопка промокла и отяжелела от налипшего мокрого песка. Девушка неотрывно смотрела на приливную заводь прямо перед ней.
— Сара… мисс Тисдейл, — тихо позвал он, оговорившись и тут же исправив ошибку.
Она медленно отняла руки от лица и, обернувшись, посмотрела на графа. И тут Маркус увидел, что было в заводи.
Наполовину в воде, там лежало истерзанное мертвое тело.
Маркус быстро подошел к девушке и обхватил ее руками, затем повернул к себе, заслонив своим телом от жуткого зрелища.
— С вами все в порядке? — резко спросил он с явно выраженным шотландским акцентом.
Не говоря ни слова, она закивала головой и уткнулась ему в грудь.
Сара доставала Маркусу только до подбородка, и поверх копны ее пышных волос он мог отлично видеть тело. Рассвет занимался, воздух стал чище и прозрачнее, что позволило ему разглядеть цвет кожи погибшего. Пепельная бледность указывала на то, что мальчик умер несколько часов назад, самое большее — сутки.
— Сара, — нежно прошептал он и крепче прижал к себе девушку, стараясь защитить ее от всех бед, — ты знаешь этого юношу?
Сара понемногу успокоилась, рыдания стали тише, и она попыталась отстраниться от Маркуса. Она уперлась ладонями ему в грудь и надавила, длинные опущенные ресницы скрывали выражение ее глаз.
Маркус неохотно разомкнул руки, каждая клеточка его тела сопротивлялась ее уходу.
— Извините меня, лорд Уэстон, — сказала она еле слышно. — Мне надо прийти в себя.
— Не нужно извиняться, Сара, за то, что у вас доброе сердце, и вы не лишены чувства сострадания, — успокоил ее Маркус, слова девушки тронули его до глубины души. — Ни передо мной и… вообще ни перед кем.
Она подняла на него изумрудно-зеленые глаза, потемневшие от шока, боли и — облегчения.
— Спасибо, — сказала она, и слезы снова брызнули из глаз и покатились по щекам.
Она быстро смахнула их и судорожно сглотнула.
— Это Джаспер Уилмингтон. Он близкий друг Найджела.
Она обернулась и посмотрела на узкую тропку, круто уходящую вверх, как будто ждала появления брата.
Маркус нежно взял девушку за руку.
— Я отослал его на Ленивце, так что они скоро будут здесь, — успокоил ее Маркус.
Они медленно пошли к скалам, причем Маркус старался держаться так, чтобы Сара не могла увидеть погибшего подростка.
— Джаспер был одним из тех мальчиков, которые выполняли поручения контрабандистов?
— Да, — ответила она со смешанным чувством любви и сострадания на выразительном лице. — Найджел, Клайв и Джаспер — грозная команда, будьте уверены, вернее… была, — тихо поправила себя Сара.
Неожиданно она остановилась и нахмурилась.
— Найджел говорил, что Чарлз был в отвратительном настроении прошлой ночью, — сказала Сара голосом, дрожащим от страха и дурного предчувствия. — Это ужасно, но ведь это несчастный случай, да?
У Маркуса не хватило духу сказать ей, что он четко видел темные кровоподтеки на шее мальчика, — его, несомненно, задушили.
Он остановился, уставившись на гальку под ногами, обдумывая ответ.
Неожиданно его взгляд упал на сапоги Сары, мысок одного из них потемнел от крови.
Она проследила за его взглядом и, прежде чем посмотреть на сапог, попыталась отряхнуть измятую, перепачканную одежду.
— Вам приходилось видеть меня и в худшем виде, лорд Уэстон, — сказала она тихо и посмотрела ему в глаза. — И вы все еще здесь.
Маркуса охватила такая буря эмоций, что он испугался за свой рассудок. Он не хотел отвечать на ее слова, ибо в них был заключен глубокий смысл.
Он просто не мог.
Вместо ответа он позволил горячей крови горца взять верх и, подхватив девушку на руки, поспешил к скалистой гряде.
Маркус не успел осознать, что Сара получила свои ответы.
Он нес ее на руках всю дорогу по узкой крутой тропинке, пока они не оказались наверху, где натолкнулись на Найджела, его отца и констебля, которые собирались спускаться вниз.
Маркус осторожно посадил Сару на Ленивца и поручил Найджелу отвезти сестру домой, пообещав присоединиться к ним после того, как поможет сэру Артуру и констеблю.
Ей очень не хотелось, чтобы он отпускал ее.
Лежа на кровати, Сара невидящим взглядом смотрела в потолок, пытаясь внутренне подготовиться к пугающим событиям наступающего дня.
Но она никак не могла собраться с духом и вырваться из уютного тепла постели, все еще пребывая под впечатлением открытия, которое сделала недавно.
Ей не хотелось отрываться от лорда Уэстона, хотя она прекрасно понимала, как сильно, должно быть, болела у него нога после трудного подъема по узкой тропе, да еще с ней на руках.
Он отказался отпустить ее, когда она сказала, что слишком тяжелая.
Он нес ее, несмотря на то, что она с головы до ног была покрыта грязью и песком и насквозь пропахла водорослями и морской солью.
Она бы все отдала, чтобы остаться в его руках навсегда.
На всю жизнь.
Сара повернулась на бок, отчего одеяло сползло, обнажив плечи.
Она узнала лорда Уэстона совсем с другой стороны, он приоткрыл ей часть своей души, которую тщательно скрывал от остального мира.
Дикую, необузданную, страстную часть его натуры высший свет никогда бы не простил ему.
Но именно это пленило Сару.
По правде говоря, она допустила столь бесцеремонное поведение со стороны графа — чего никогда бы не позволила никому другому — только потому, что покидала берег в полубессознательном состоянии.
Ей хотелось, чтобы он взял ситуацию в свои руки, и он сделал это.
Сара прерывисто вздохнула, глотая слезы.
Оставшись одна на берегу, она боялась, что не выдержит и упадет замертво рядом с Джаспером, ибо смириться с этой невосполнимой потерей было выше ее сил.
Сара считала, что ей не занимать храбрости и силы духа, наоборот, она всегда полагалась на эти качества своего характера.
Но от вида безжизненного тела Джаспера в ней что-то надломилось.
А потом появился лорд Уэстон, который задавал так мало вопросов, но сделал так много.
Он вселил в нее уверенность, что ее чувствительность и доброта — это достоинство, а не слабость.
