— Боюсь, это собака Фордэма. И это, — Маркус помолчал, передавая песика Саре, — означает, что ей нужен новый дом.
Собачку прижалась к Саре и положила мордочку ей на руку.
— Бедняжка, маленький, маленький…
— Худыш, я так его назвал.
— Бедный маленький Худыш, — приговаривала Сара, с умилением глядя на несчастное животное.
Маркус тем временем повернулся к Ленивцу и закрыл сумку, щелкнув пряжками. Металлический звук вернул Сару к недавним событиям.
— Мне не совсем удобно об этом говорить, но все-таки что это было? — потребовала ответа Сара, бросив взгляд в сторону деревьев, и вновь посмотрела на Маркуса.
— А ты не догадываешься? — спросил он с каким-то странным чувством, только Сара не могла понять, было это искреннее удивление или легкая насмешка.
Уклончивый ответ ее не устраивал, ибо она хотела разобраться в том, что произошло, прямо сейчас. Она отдалась этому мужчине или это он овладел ею — не важно. Сара была рада этому, и терять ей больше нечего.
— Лорд Уэстон! — заговорила она и, опустив собачку на землю, подошла к Маркусу и встала прямо перед ним. Сара расправила хрупкие плечи и, вздернув подбородок, гордо встретила его взгляд. — Вы мне нравитесь, это правда, возможно, я люблю вас, хотя мне трудно об этом судить, ведь я ни разу не была влюблена. Я не знаю, чего ожидать и к чему все это приведет. Я даже не уверена в своих желаниях. Но ложь меня не устраивает, особенно после того, что произошло между нами.
Она протянула руку и уперлась ладонью в его мощную грудь.
— Я понимаю, что не отношусь к той категории женщин, которые нравятся… или, вернее, вызывают желание у таких мужчин, как вы. Но если вы примете меня такой, какая я есть, я буду любить вас всю жизнь и помогать во всем.
Неожиданно страшная усталость навалилась на нее.
— Подумайте об этом, — твердо сказала Сара, развернулась, позвала собаку и, услышав позади себя топот маленьких лап, решительно пошла вперед.
Маркус стоял и обескуражено смотрел вслед хрупкой девушке, которая удалялась от него в сопровождении маленькой тщедушной собачки, пока не скрылась в спасительном полумраке леса.
Глава 11
— Эта женщина доведет меня до сердечного приступа, — бормотал Маркус, метаясь по комнате в безуспешной попытке содрать с себя этот проклятый сюртук для верховой езды.
Идеально подогнанный по фигуре, он как будто прилип и не хотел расставаться с хозяином, а Маркус был слишком нетерпелив, чтобы дожидаться, пока Салли соизволит ему помочь.
Лакей и горничная, которые имели неосторожность выйти в просторный холл именно в этот момент, мгновенно скрылись из виду, потупив взор в мраморный пол.
Салли терпеливо ждал, пока Маркус наконец успокоится, затем дернул его за рукав и одним ловким движением снял упрямый сюртук со своего хозяина.
— Что мисс Тисдейл натворила на этот раз?
Маркус направился на кухню, чтобы налить себе вина.
Он вовсе не собирался рассказывать Салли, что чуть было не занялся любовью с этой девушкой прямо в лесу у старого дуба.
Прямо дикость какая-то!
Глупость!
И в то же время это было невероятно чувственно и настолько восхитительно, что при мысли об этом его чресла скрутило от боли.
— Прежде всего мне очень интересно, откуда она узнала, что я поехал на поиски Фордэма? — спросил Маркус слугу, проходя через холл.
Его неожиданное появление на пороге кухни до смерти напугало кухарку и служанок.
Рассерженная кухарка собралась было отчитать графа, но передумала, когда Салли, ворвавшись вслед за хозяином, встал между ними.
— Все вон отсюда! — скомандовал Салли, бросив на кухарку умоляющий взгляд.
Маркус обошел кухню, прихватив две бутылки вина, ломоть свежего хлеба с толстой румяной корочкой, тарелку с маслом, половину жареного цыпленка и большой кусок сыра чеддер. Все это он положил на изрезанный кухонными ножами стол, пододвинул стул и сел.
Салли взял нож и собрался резать хлеб, но Маркус нетерпеливо вырвал у него ломоть и разломил на две части.
— Должно быть, я сообщил кухарке, что вы на целый день уедете в Борнмут, — сказал Салли, пододвигая Маркусу тарелку с маслом. — Но я совершенно уверен, что не упоминал о Фордэме.
Маркус намазал на хлеб толстый слой только что взбитого масла и впился в него зубами.
— Если хотите знать мое мнение, милорд, — мягко заговорил Салли, — что бы ни сделала эта девушка, мне нравится, как она влияет на вас.
Маркус, помрачнев, нахмурился, откусил еще кусок хлеба с маслом и начал жевать его с каким-то яростным остервенением. Салли никогда не изворачивался и не считал нужным скрывать свои мысли. В противоположность своему слуге холодный, сдержанный, обходительный лорд Уэстон с изысканными манерами, который чувствовал себя в высшем свете Лондона как рыба в воде, на самом деле был жалким притворщиком.
И Маркус это прекрасно понимал. Но, к сожалению, высший свет принимал в свой круг только самых модных, элегантных, изысканных аристократов — они хотели, чтобы их окружали джентльмены, и всегда получали то, что хотели.
Маркус наконец дожевал свой хлеб и жестом попросил бутылку вина.
— Только этой девушке удается вытащить на свет божий все лучшее, что есть в вас, — подмигнув, сказал Салли и вытащил пробку из бутылки, прежде чем передать ее хозяину.
Маркус запил хлеб с маслом большим бокалом вина.
— Мне кажется, тебе доставляет удовольствие, что она будит во мне зверя, — проворчал он.
— Согласен. Наверное, «лучшее» слишком сильно сказано. Но одно несомненно — с ней вы становитесь самим собой.
Маркусу не хотелось признавать, что Салли прав, и он сменил тему разговора.
— Марлоу сейчас выясняет, кто и каким образом заманил Фордэма в «Петушиный крик», — сказал он. — А как насчет тебя? Чем ты занят?
Салли жестом попросил бутылку, и Маркус передал ее.
— Готовлюсь к приезду нашего гостя, — просто ответил слуга, осушив половину бутылки.
Маркус отрезал кусок сыра.
— И кто наш гость?
— Скажу, если вы положите нож.
Но Маркус сжал рукоять ножа мертвой хваткой.
— Кто?
Салли прикончил бутылку.
— Кармайкл.
Маркус со злостью метнул нож.
— К черту все это!
Нож просвистел, рассекая воздух, прямо у самой головы Салли и воткнулся в дверь кладовой.
Маркус посмотрел на нож.
Салли посмотрел на нож.