Он воткнулся в дерево с такой силой, что рукоять все еще вибрировала.
— Я же просил вас положить нож, — сказал Салли, смотря на хозяина всепонимающим взглядом. — Вы мне чуть ухо не отхватили.
Маркус вонзил зубы в куриную ножку.
— Ты знаешь, зачем он приезжает? — спросил он с набитым ртом.
— Думаю, старик соскучился по вашей светлости, — заверил его Салли с совершенно невозмутимым видом. — Судите сами, вы уехали в Лалуорт, в самую глушь, можно сказать, у Клермона медовый месяц, так что Кармайклу стало одиноко. Наверное, хочет прикупить себе пару рулонов муслина вроде этого, — добавил он уверенно.
Маркус бросил обглоданную ножку на тарелку и схватил вторую бутылку вина.
— Ты испытываешь мое терпение, Салли! — прорычал он, вышиб пробку одним ударом и, запрокинув бутылку, долго и жадно пил.
— Хорошо, конечно, я знаю, почему он решил приехать, просто хотел развеселить вас немного, — ответил слуга, с вожделением посмотрев на бутылку вина. — Наш старик мог уехать из Лондона только по одной причине — все пошло не так, как он ожидал.
— И на этот раз он совершенно прав, — мрачно закончил Маркус.
— Не все еще потеряно, — возразил Салли.
Маркус с такой яростью ударил кулаком по столу, что бутылка задребезжала, а куриная ножка подпрыгнула на тарелке.
— Как раз наоборот, все из рук вон плохо. У меня мертвый подросток и целая куча сокровищ, которая, исходя из того, что нам известно, прямо сейчас направляется во Францию.
— А еще мисс Сара Тисдейл, про нее тоже не стоит забывать, — добавил Салли, всем своим видом показывая, что и не вспомнил бы о девушке при другом раскладе.
«Если бы я только мог забыть о ней», — подумал Маркус, барабаня пальцами по столу.
Сара Тисдейл скользкой змеей заползла к нему в душу и обвилась вокруг сердца. Хотя, если быть объективным, она не делала ничего подобного. Это слово «заползла» подразумевает хитрость и женское коварство — качества, которых эта девушка совершенно лишена.
Наоборот, она долго пробивала его защиту из холодности и самоуверенности, попадая в неловкие ситуации, спотыкаясь и совершая ошибки. При этом Сара всегда оставалась шокирующе честной и прямолинейной, что раздражало и одновременно подкупало, вызывая глубокую симпатию.
Она отдала ему свое сердце, но он боялся, что истоком ее любви была всего лишь заурядная жалость. А вдруг он был еще одним бездомным животным, которое отчаянно нуждалось в ее помощи?
В таком случае ее чувство нельзя было считать истинной любовью.
— Есть еще новости? — спросил граф, посмотрев на Салли.
— Ну, — заговорил слуга, — сын Тисдейла клянется, что он больше ничего не знает. Диксон все время проводит в своем поместье, и это, по всей вероятности, связано с его видами на мисс Тисдейл.
— Диксон? — недоверчиво спросил Маркус.
Салли вновь с вожделением посмотрел на бутылку вина, и Маркус, сжалившись, молча передал ее слуге. Некоторое время Салли жадно пил.
— К нашему делу это не имеет отношения, не думаю. Этот тип положил глаз на девушку и уже некоторое время предпринимает попытки склонить ее к замужеству. Но она не отвечает ему взаимностью — да и ее папаша тоже не в восторге от такой партии.
Маркус вспомнил, как нашел Сару в траве, когда она пряталась от Диксона, не желая даже видеть его. Графу почему-то пришло на ум, что ее неприязнь к этому человеку скорее всего вызвана его жестоким обращением с животными, но, как бы там ни было, она не оставляла места для других чувств.
Он догадывался, что эти глупости лезут в голову только потому, что всего два часа назад он целовал ее грудь.
До сих пор его пальцы ощущали влажный жар ее лона.
— Источник информации надежный? — спросил он и нетерпеливо заерзал на стуле.
— Надежнее не бывает, — заверил его Салли и выразительно пошевелил бровями.
Маркус встал, рана после тяжелого дня напомнила о себе ноющей болью.
— Не спускай глаз с Найджела и скажи Марлоу, чтобы продолжал слежку за Диксоном, — бросил он коротко и, заметно прихрамывая, медленно пошел к двери. — Да, Салли, и вот еще что, больше не болтай с кухаркой, хорошо?
Слуга поставил бутылку на стол и вытер влажные губы тыльной стороной ладони.
— Хорошо.
— И потом он пальцем начал…
— Замолчи! Сейчас же! — взмолилась Клер, ее глаза чуть не вылезли из орбит.
— С тобой все в порядке? — встревожено спросила Сара и положила руку на лоб Клер.
Любимая подруга стряхнула ее и, крепко обняв, потащила Сару к небольшой поляне с дикими цветами.
— Я правильно поняла? — прошипела она недоверчиво. — Ты… ты… И ты говоришь об этом прямо в разгар ежегодного пикника Колби? Ты… ты…
— Клер, кажется, ты совершенно не в состоянии закончить фразу, — удивленно сказала Сара. — И потом…
— Говори шепотом! — приказала подруга в отчаянной попытке сохранить остатки приличия и нервно одернула бледно-желтое платье, то и дело поднимавшееся вверх из-за округлившегося живота.
— И потом, — пробормотала Сара тихо, с какой-то театральной драматичностью, — я думала, ты порадуешься за меня.
Глаза Клер стали еще больше.
— Порадуюсь за тебя? Порадуюсь за тебя?
Сара похлопала ее по спине.
— Зачем ты это сделала? — спросила Клер в полный голос, на мгновение забыв об осторожности.
— Мне показалось, у тебя слова в горле застряли, дорогая.
В этот момент мимо прошел викарий с женой, и подруги приветливо заулыбались, кивая головами и бормоча вежливый ответ на его замечание о том, какой чудесный день выдался сегодня.
— Уэстон сделал тебе предложение? — спросила Клер, как только они оказались наедине.
— Да нет, — ответила Сара, и ее радостное возбуждение от того, что она поделится с любимой подругой самым сокровенным, начало быстро таять.
— Он признался тебе в своих чувствах? — настаивала Клер, улыбнувшись мужу, который вместе с Маркусом стоял на другом конце поляны.
Саре пришло в голову, что она могла бы и обмануть подругу, но тогда Клер может сильно разволноваться, а в ее положении это нежелательно.
— Нет, не признался. Но я ему сказала о своих чувствах. Разве это имеет значение?
— Бог ты мой! — произнесла Клер сдавленным голосом. — Я сейчас закричу!
— Нет, не надо. Не вздумай! — Сара закатила глаза. — Возьми меня под руку, успокойся! — С этими словами она заставила подругу взять ее под руку. — Ты ведь прекрасно знаешь, что я все делаю неправильно.
Клер нахмурилась, обдумывая ее слова.
— К сожалению, это правда, — неохотно согласилась она.
— Ну, вот и славно, — с облегчением сказала Сара и похлопала подругу по руке.
— Но он хоть как-нибудь проявлял свои чувства?
— Не знаю… — протянула Сара в растерянности.
— Может быть, намек? Слово? Взгляд? Выражение лица? — выдвигала предположения Клер с надеждой в голосе.
Саре вновь захотелось солгать, но она решила не делать этого.
— Собака. Маркус принес мне собаку.
Клер часто заморгала в немом удивлении:
