дам в Дайке.
— Завтра, сержант Ашер, может быть. Но сегодня это совершенно невозможно. Как домашний врач этих дам, я прямо говорю, что сегодня ни миссис Фосдайк, ни мисс Хайд, подавленные большим горем, не в состоянии с кем-либо говорить. Вероятно, вы захотите спросить их еще о чем-нибудь, так что лучше сделать это завтра.
Сайлас Ашер подумал и сказал:
— Может быть. Я, разумеется, желаю выяснить, что заставило мистера Фосдайка поехать в Бенбери. Мы знаем, что мистер Фоксборо приезжал сюда в понедельник вечером. Он, вероятно, встретился с мистером Фосдайком и пригласил его на ужин. По причинам, пока нам не известным, мистер Фосдайк принял приглашение, но, по показаниям свидетелей из гостиницы «Веточка хмеля», это был совсем не дружеский ужин. Если приглашение было сделано на словах, то кто-нибудь мог его слышать. Наверняка в Бомборо приметили этого незнакомца. А если приглашение содержалось в письме, то, вероятно, дамы в Дайке знают о нем, и письмо еще не уничтожено. По почерку, доктор, можно кое-что выяснить о человеке и даже установить его приметы, а это значит напасть на след.
— Я понимаю, что вы не хотели бы потерять день зря, но все-таки не дам вам согласия ехать сегодня в Дайк.
— Может быть, вы и правы. Следовательно, мне придется провести день здесь, и я постараюсь распорядиться им с пользой. Я зайду завтра, доктор, посмотрим, что вы сможете сделать для меня.
Итак, Сайлас Ашер пошел собирать сведения. Он расхаживал по городу и вступал со всеми в разговор. Разносторонность его познаний делала ему честь: люди, с которыми он беседовал, составляли совершенно разные мнения о его профессии. Конюх из гостиницы «Королевский герб», где остановился мистер Ашер, нисколько не сомневался в том, что его собеседник имеет отношение к лошадям. В лавке с письменными принадлежностями сержанта приняли за человека, связанного с театром, а некоторые никак не могли понять, пшеницу или рогатый скот он приехал покупать. Проведя часа три в разговорах со всеми подряд, Сайлас Ашер узнал, что Фоксборо сидел рядом с Тотерделем в день открытия театра в Бомборо. Ясно, что теперь сержанту был нужен именно Тотердель, а разузнать, где он живет, разумеется, не составляло труда. Сыщик был уже осведомлен и о том, какое отношение Тотердель имел к миссис Фосдайк, и о его ссоре с ее мужем. Подобные сплетни быстро распространяются в провинциальном городе, а такому опытному человеку, как Сайлас Ашер, выудить их из собеседников было очень легко.
Главный болтун муниципального совета жил в опрятном домике, расположенном среди зелени городских предместий. Туда-то Сайлас Ашер и направился. Он был доволен собой, потому что многое успел сделать за это утро, правда, одни его собеседники признавались, что сами не видели Фоксборо, а другие описывали его неопределенно и совершенно по-разному. Все, однако, единогласно утверждали, что Тотердель разговаривал с незнакомцем и может описать его внешность и манеры. Этот Фоксборо просил старика показать ему Фосдайка.
Тотердель был дома, и сыщика тотчас провели к нему.
— Мистер Сайлас Ашер, — повторил Тотердель, читая имя на посланной ему карточке, — могу я узнать, какое у вас ко мне дело?
— Я думаю, сэр, что вы и сами догадываетесь. Сайлас Ашер известен в Скотленд-Ярде, и вам, возможно, встречалось это имя в статьях о громких убийствах.
— Конечно, конечно, — воскликнул Тотердель, ерзая в кресле; он всегда так делал, если был чем-то взволнован. — Пожалуйста, присаживайтесь, мистер Ашер.
Старик все время думал, кому бы поверить свою тайну, как вдруг такой человек сам пришел к нему.
— Я имею причины полагать, мистер Тотердель, что вы можете сообщить полиции очень важные сведения, а так как расследование этого убийства поручено мне, я пришел поговорить с вами.
— Вы не нашли бы в Бомборо человека, который помог бы вам так, как помогу я. Я ведь был близким другом бедного мистера Фосдайка, я крестный его жены, и хотя он поступил со мной очень дурно и неблагодарно, я не держу на него зла.
За что бедный Джон Фосдайк должен был питать благодарность к Тотерделю, объяснить было трудно.
— Боже мой! — продолжал старый лгун. — Кто бы мог подумать, что, прикладывая столько сил, чтобы устроить театр в Бомборо, я, так сказать, копал могилу Джону Фосдайку! Но он сам во всем виноват — нечего было скрытничать. Будь он только откровенен со мной, мистер Ашер, будь он откровенен…
— Стало быть, мистер Тотердель, покойный не говорил с вами о Фоксборо?
— Никогда, ни со мной, ни с кем-либо другим, иначе я бы знал… Мне известно все, что происходит в Бомборо…
— В понедельник вы сидели рядом с Фоксборо в театре? — перебил его сыщик, потому как уже понял, что член муниципального совета не умеет рассказывать кратко.
— Именно это я и хотел вам сообщить, — выпалил Тотердель, — но вы не дали мне договорить. Да, я сидел рядом с этим злодеем в театре. Он был во фраке и нисколько не походил на убийцу.
Старик замолчал и поглядел на сыщика, будто вопрошая его: «Ну, что вы об этом думаете?»
Сайлас Ашер никак не отреагировал на эти слова: опыт подсказывал ему, что человек из любого сословия может стать на путь преступления.
— Этот негодяй вел себя довольно любезно, — продолжал Тотердель, — сказал, что сам имеет отношение к театру, спросил о двух-трех господах, в том числе и о Джоне Фосдайке…
— Причину назвал? — Сыщик перебил старика так внезапно, что тот вздрогнул.
— Да, сказал, что встречался с ним где-то, может быть, учился в школе. Потом этот человек спросил, кем мисс Хайд приходится мистеру Фосдайку. Я ответил, что не знаю, что ее личность представляет для нас тайну и никто не знает точно, кто она такая. Это очень странно, мистер Ашер, но весь Бомборо теряется в догадках на счет происхождения мисс Хайд…
— И конечно, сэр, вам не известно имя этого незнакомца?
— И да, и нет. В мои руки случайно попала одна странная улика, которая еще в понедельник не значила ровным счетом ничего, а теперь может подсказать вам, где отыскать Джеймса Фоксборо.
— Джеймса! — воскликнул сыщик. — Так вы узнали, как его зовут, мистер Тотердель?
— Да! — с гордостью подтвердил старик; посмеиваясь, он встал с кресла и подошел к письменному столу. — Когда незнакомец уходил, — продолжил Тотердель, отпирая ящик, — он вынул из кармана шелковый шарф, чтобы завязать его на шее, и выронил вот это. Взгляните! — И Тотердель подал сыщику афишу, которую подобрал в театре.
— «Сиринга»! Я хорошо знаю этот театр; но там может бывать любой, так что это не многое проясняет… А! «Сирингу» содержит Джеймс Фоксборо! Да-да, теперь припоминаю: его жена — красивая женщина и довольно хорошо поет. Но, кажется, я никогда не видел мистера Фоксборо. Я никогда не забываю тех, кого видел хоть раз. Можете оставить афишу у себя, мистер Тотердель, это важное сведение, но — позвольте заметить — не улика. Всякий может носить в кармане афишу «Сиринги».
Старик чуть не задохнулся от негодования. Он считал афишу самым убедительным доказательством.
— Видите ли, — продолжал сыщик, словно читая мысли Тотерделя, — афиша напомнила мне, что Джеймс Фоксборо — хозяин «Сиринги», только и всего. Когда мы арестуем господина Фоксборо, вы посмотрите на него и скажете, он ли сидел рядом с вами в театре.
— Несомненно, — ответил Тотердель, несколько оживившись при мысли, что все-таки ему придется выступить в роли главного свидетеля.
— Думаю, что мне больше незачем отнимать ваше время. Я не сомневаюсь, что благодаря предоставленным вами сведениям мы скоро разузнаем все о Джеймсе Фоксборо и найдем его, когда он нам понадобится. Прощайте, сэр.
— Интересно, — бормотал Сайлас Ашер себе под нос, уходя, — действительно ли это тот самый Джеймс Фоксборо, который владеет «Сирингой»? Но из-за чего он мог поссориться с Фосдайком? Надо выяснить. Только это что-то слишком просто на первый взгляд… Снять комнату в провинциальной гостинице на свое имя, пригласить на ужин своего врага, убить его ночью и спокойно вернуться в Лондон с утренним поездом. Да, все слишком просто… Завтра я задам дамам в Дайке два или три вопроса, хотя вряд
