ряды преступников.
— Я непременно исполню все, что вы прикажете, мистер Ашер, — кротко ответил Тим.
— Прекрасно, молодой человек, прекрасно! Итак, слушайте. Мистер Кодемор вас прогнал, но мне нужно, чтобы вы достали его фотографическую карточку. Вы сможете это сделать?
— Не знаю, сэр, точно не могу сказать. У него есть альбом в гостиной, но теперь я уже не могу попасть в эту комнату.
— Вы получите десятку, если устроите это, а для молодого человека без места такое предложение довольно выгодно.
Тим поблагодарил сыщика и пообещал, что сделает все возможное.
— Это не так уж и важно, — пробормотал сыщик себе под нос, — но я люблю, чтобы улики были неоспоримы.
Теперь Сайласу Ашеру оставалось только встретиться с портным. Сержант отправился к нему и передал свою карточку. Стертон был дома и пригласил сыщика войти.
— Что я могу для вас сделать, мистер Ашер? — вежливо осведомился портной.
Сайлас Ашер не мог не улыбнуться, когда говорил такие слова:
— Вы знаете, что человеку моей профессии порой необходимо измениться до неузнаваемости… Я попрошу вас сделать из меня щеголя.
Великий мастер кройки и шитья замолк на несколько минут, внимательно разглядывая своего посетителя, но потом ответил отказом:
— Не обижайтесь, мистер Ашер, но в таких случаях откровенность необходима. Я сделаю для вас все, что смогу, но щеголем вам не быть. Прошу вас не сердиться, я, право, всей душой был бы рад помочь вам. Я могу одеть вас, как немного эксцентричного или радикального депутата, но светский господин, мистер Ашер, из вас не выйдет.
Сыщик позволил себе посмеяться над своей маленькой шуточкой, а затем сказал:
— Ну, мистер Стертон, стало быть, это неправда, что люди таковы, какими их делают портные.
— Боже мой, мистер Ашер, — вскрикнул Стертон, не мысливший себя без своего дела, — не всякий материал подойдет для портного — как для скульптора! Из сукна, твида и саржи лорда не получится!
— Совершенно верно. Теперь, мистер Стертон, перейдем к сути. Я полагаю, вы умеете различать почерки?
— Я вас не понимаю, — удивленно ответил Стертон.
— Я хочу сказать, что в вашей профессии вам иногда случается сталкиваться с поделками.
Знаменитый портной в недоумении уставился на сыщика.
— Вам приходится брать чеки от тех, кто забывает свое имя и подписывается чужим? — пояснил сыщик.
— Да, такое, разумеется, бывает, — ответил Стертон. — Но вы знаете, мистер Ашер, это дело не убыточное, а прибыльное; родные всегда заплатят, чтобы избежать огласки, да еще и приплатят.
— Именно, — согласился сыщик, — но вернемся к моему первому вопросу. Узнаете ли вы этот почерк? — И тут мистер Ашер показал письмо, которое чудом не сгорело в «Веточке хмеля».
Бумага была сложена так, что на виду осталась только подпись. Стертону хватило одного взгляда, чтобы узнать ее.
— Да, — сказал он, — я знаю этот почерк, но не намерен говорить вам, чей он.
Сайлас Ашер усмехнулся, а затем произнес:
— Мне и не нужно, чтобы вы мне это говорили, я и сам знаю, чей он, но недели через три вам придется сказать это в суде.
Стертон был ошеломлен не меньше Тима; он знал, что в суде ему придется рассказать правду о своих отношениях с Кодемором. Портной быстро сообразил: чем откровеннее он будет сейчас, тем меньше неприятностей ждет его в будущем и спокойно заявил:
— Это почерк Кодемора. Я не знаю ничего об этом письме, да вы и не дали мне такой возможности, но даже если бы и дали, мне кажется, что это вовсе меня не касается.
— Мне прекрасно известно, мистер Стертон, что это вас не касается, — ответил сыщик, взяв шляпу, — но вам придется засвидетельствовать это в суде. Прощайте, сэр, мне очень прискорбно, что вы не можете одеть меня как модного щеголя.
Мистер Стертон сильно разволновался, когда сыщик ушел. Он был неглуп и понимал положение дел. Портной, услышав о том, что ему предстоит признать в суде почерк Кодемора, живо представил себе, как неприятны будут вопросы адвокатов. Всем станет известно, что он давал деньги взаймы своим клиентам; это, конечно, не представляло большого секрета, однако он не желал, чтобы об этом написали в газетах. Стертон проклинал бенберийское убийство, хотя сначала оно заинтересовало его. Тогда портному не приходило в голову, что он будет замешан в расследование этого преступления.
«С одним дельцем покончено», — думал Ашер, направляясь к ресторану «Веллингтон», где он назначил встречу Тиму.
Молодой человек уже ждал его.
— Достали то, что мне нужно? — спросил его Сайлас Ашер.
— Достал, но каких хлопот мне это стоило! — ответил Тим. — Пришлось ждать, пока он уйдет, а потом искать удобного случая пробраться наверх. Но я достал, мистер Ашер, вот!
— Хорошо, — ответил сыщик, опуская карточку в один карман и вынимая из другого десятифунтовую банкноту, — вот вам и десятка, и помните, мой юный друг, что немногим из нас удавалось заработать столько в первом деле.
— Могли бы дать и побольше, мистер Ашер. Право, вы ведь сами меня надоумили украсть эту карточку. Подстрекательство-то дело наказуемое.
Надо было видеть выражение лица сыщика в этот момент. Он окинул Тима взглядом с головы до ног и сурово сказал:
— Молодой человек, ваша единственная возможность избежать виселицы — это поступить в Скотленд-Ярд. Я вам поручил достать карточку мистера Кодемора, если это возможно, но ни в коем случае не призывал к воровству. Мне следовало бы посадить вас за это под арест — тогда я всегда знал бы, где вас найти, и сберег бы десять фунтов.
Тут Тим начал извиняться и принялся уверять сыщика в том, что доволен вознаграждением, что он всегда к услугам мистера Ашера и будет очень благодарен, если сыщик рекомендует его стажером в полицию.
— Ну, мой милый, — сказал наконец мистер Ашер, — я полагаю, что когда-нибудь из вас выйдет хороший сыщик. Чем скорее вы отбросите самонадеянность и перестанете придумывать от себя, тем лучше. Таких качеств в наших подчиненных мы не допускаем. Придумываем мы, а они исполняют то, что им велят. Тот, кто с этим справляется, непременно поднимется на самый верх… Теперь, мой друг, извините, мне пора.
XXXIII. Последние звенья цепи
Ашер вновь помчался в Бомборо. Вся история бенберийского убийства была ясна сыщику как день. Оставался только один вопрос: что толкнуло Кодемора на это преступление? Зачем он убил Джона Фосдайка? Как ни ломал над этим голову Сайлас Ашер, он вынужден был признать себя побежденным. Сержант ничуть не сомневался в виновности Кодемора, у него были все доказательства для представления в суде, но он тем не менее хотел добавить последнее звено к цепи улик, прежде чем арестовать ростовщика.
По приезде в Бомборо сыщик немедленно отправился к Тотерделю. Старый болтун мало-помалу убедил себя в том, что найти разгадку бенберийской тайны может только он и что в полиции служат одни набитые дураки. Это Тотердель повторял тем неосторожным прохожим, которые останавливались послушать его. «Если бы этот идиот коронер и этот безмозглый Трешер вняли моим показаниям, то убийцу давно бы уже арестовали!» — восклицал старик. Эти его рассуждения с трудом терпели те, кто из-за своей
