нерешительности не готов был смириться с потерей полы сюртука и позволял держать себя за пуговицу.
Тотердель, однако, смутно догадывался о том, что сыщик Ашер посмеялся над ним в их последнюю встречу. Несмотря на свое презрительное отношение к полиции, с одной стороны, старик понимал, что с сыщиком тягаться не стоит; с другой стороны, его любопытство по-прежнему не знало меры, и поэтому, когда ему подали карточку Сайласа Ашера, он тотчас велел привести сыщика и принял его очень дружелюбно.
— Ага! Мистер Ашер, вы таки вернулись ко мне! — воскликнул он, потирая руки. — Не можете без меня разобраться с этой путаницей? Ну, сэр, что такое? Если бы меня раньше выслушали, дело было бы уже раскрыто.
— Я тоже так думаю, — невозмутимо ответил сыщик, — с вашего позволения я присяду, а потом вы ответите на несколько моих вопросов.
— Садитесь! — сказал Тотердель с покровительственным видом. — Я готов помочь вам во всем.
— Уверен, что могу положиться на вас, — произнес сыщик. — Я полагаю, вы без труда узнаете человека, который сидел рядом с вами на открытии бомборовского театра?
— Джеймса Фоксборо? Конечно, я узнаю его всюду!
— Вы ни до этой встречи, ни после нее больше его не встречали?
— Нет, я видел его всего лишь один раз, но вот что я скажу вам, мистер Ашер…
— Минутку, сэр, — перебил старика сыщик, вынимая из бумажника фотографическую карточку. Подав ее Тотерделю, он спросил: — Это он?
Старик, взглянув на карточку, воскликнул:
— Нет! Это же бедный Фосдайк, всякий узнает его здесь!
— Боже мой! Как же я глуп! — спохватился Сайлас Ашер. — Я показал вам не ту карточку. Извините, сэр, вот на какую вам надо взглянуть. — И сыщик показал Тотерделю карточку Кодемора.
— Это он! Это он, мистер Ашер! — вскрикнул старик. — Это тот самый злодей, который сидел рядом со мной в театре! Это Джеймс Фоксборо! Страшно подумать, сержант, что вы, так сказать, отирались около убийцы…
— Ну, я не знаю, — ответил сыщик, — я в своей жизни немало общался с этими умельцами, и у меня на это несколько иной взгляд. Преступники зачастую существа безвредные, и часто удивляешься, как они могли решиться на такое. Самые закоренелые из них даже в церковь ходят. Глядя на них, вы порой думаете, что они и мухи не обидят, но тем менее один тихоня, которого я знаю, отправил на тот свет целую семью…
— Скажите, пожалуйста! — воскликнул Тотердель, разинув рот и вытаращив глаза. — Мне очень хотелось бы узнать подробности, мистер Ашер!
— Как-нибудь на днях, если вы угостите меня чашечкой чая, буду рад рассказать вам эту историю, но сейчас мне некогда. Нельзя же нам позволить этому человеку ускользнуть, мистер Тотердель, — сказал сыщик, незаметно забрав фотографическую карточку у старика.
— Конечно-конечно… И вы знаете, где его найти?
— Несомненно, и вы скоро встретитесь с ним лицом к лицу. Да, сэр, я собираюсь повесить вашего театрального приятеля, даю вам слово Сайласа Ашера. Я редко ошибаюсь.
— Потрудитесь позвонить, и нам подадут чай. Вы расскажете мне, как распутали всю эту историю, а я дам вам совет, — не унимался Тотердель. Его глаза блестели от восторга.
— Именно с вами я и хотел поговорить об этом, — ответил Ашер, вставая, — но на этот раз, мистер Тотердель, время не позволяет мне этого сделать. Надо разослать телеграммы, отдать распоряжения, повидаться кое с кем, так что я прощаюсь с вами, сэр, и еще раз благодарю за неоценимую помощь, — закончил свою речь сыщик, протирая шляпу рукавом сюртука.
— Шагу не мог сделать без меня! — пробормотал Тотердель с самодовольной улыбкой, когда шаги сержанта стихли. — Ашер это знает и ценит меня. Он хороший человек. Благодаря этому делу он продвинется по службе, а кто раскрыл главную тайну? Я!
— Старый дурак! — бормотал сыщик себе под нос, удаляясь от дома Тотерделя. — А все-таки я добился от него того, что хотел. В бомборском театре в тот вечер был Кодемор. Теперь надо показать карточку старику Марлинсону и двум-трем слугам в его гостинице, и дело сделано. Но какова же причина? Зачем Кодемор заколол Фосдайка? Хоть убейте меня, не знаю! Если ростовщик хотел вытянуть из него побольше денег, то ему не следовало лишать свою жертву жизни. Курице, которая несет золотые яйца, отрывают голову только в сказках; в жизни так не бывает. Люди с жизненной философией, как у Кодемора, живущие за счет слабости других, не совершают таких ошибок. У Кодемора была не одна такая курица, и прежде он не делал глупостей. Ну, о причине убийства мы узнаем от него самого на следствии; к тому же, человека отправляют на виселицу за убийство, даже если причина не выяснилась.
На другой день, к ужасу мистера Марлинсона, мистер Ашер опять появился в «Веточке хмеля». Старик своим угрюмым видом сразу дал сыщику понять, что вовсе не рад его присутствию.
— Очень приятно, мой старый друг, — фамильярно произнес сыщик, — что вы не забыли меня, а я, как вы знаете, не забываю никого.
— Если бы вы могли сделать исключение для меня, — ответил хозяин гостиницы, — то я посчитал бы это одолжением; я не хочу больше никаких убийств и никаких следствий в своем доме.
— И вы, конечно, не желаете давать показаний в суде, — заметил сыщик шутливым тоном.
— Как вам не совестно таскать меня по судам! Да еще по тому делу, о котором я ничего не знаю. Вы, кажется, забыли о моем преклонном возрасте. А, может, вы думаете, что я содержу разбойничий притон, что убийство и воровство дозволяются в моем доме? Я не хочу никаких следствий, не хочу, чтобы сыщики здесь что-то вынюхивали!..
— Послушайте, мистер Марлинсон, — возразил Сайлас Ашер, — вы напрасно горячитесь. Преступление было совершено в вашей гостинице, убили не вы — это понятно. Но я не уверен, что вы не являлись сообщником в этом деле. Послушайте внимательно то, что я вам сейчас скажу, иначе как бы вы не стали подсудимым вместо свидетеля.
Марлинсон изменился в лице. Он подошел к буфету, достал оттуда бутылку, откупорил ее и церемонно наполнил две рюмки. Хотя мистер Ашер старался воздерживаться от употребления спиртного, он выпил предложенный ликер и спросил:
— Мистер Марлинсон, вы узнаете этого Фоксборо, если увидите его? Вы, как я полагаю, узнаете его везде?
— Еще бы! — ответил Марлинсон, пребывая в сильном возбуждении, чему, вероятно, немало поспособствовал ликер. — Черт бы его побрал! Поселиться в приличной гостинице и совершить убийство! Мог бы сделать это и в портерной. Не хочу я здесь никаких следствий, мистер Ашер, но охотно опознаю человека, ославившего мою «Веточку хмеля». Негодяй заслужил виселицу, и надеюсь, что туда он и попадет.
— Совершенно верно! — согласился сыщик. — А теперь посмотрите-ка сюда.
К великому удивлению Марлинсона, сержант вынул из бумажника фотографическую карточку и спросил:
— Кто это?
— Это же он… он! Тот самый злодей! Я чем угодно поклянусь, что это он!
— Вы сделаете это в суде, и ничего больше от вас не потребуется. А теперь мне нужны Элиза Сольтер и Томас Дженкинсон. Это так, для проформы, мистер Марлинсон, не волнуйтесь. Когда преступник портит репутацию хорошей гостиницы, которая славится своими постояльцами и старым портвейном, его следует наказать, не так ли, мистер Марлинсон?
— С ним нужно покончить, сэр. Выпейте еще рюмочку, мистер Ашер, это вино нежно, как молоко матери, она успокаивает в горе. Надо истреблять таких негодяев, сэр.
— Пошлите же за слугой и горничной, друг мой, и можете не сомневаться, этот злодей вас больше не побеспокоит.
— Надеюсь, мистер Ашер; это меня чуть не убило. Только представьте себе, приезжает сюда джентльмен с хорошими манерами, демонстрирует утонченный вкус к винам и деликатесам, — по всем признакам член высшего общества, и вдруг ночью убивает человека, как мясник. Я никогда не думал, что
