Ахмуразов, снова пугаясь, на всякий случай попросил, переходя на «вы» — Киреев ни с кем не любил «тыкаться»:
— Сидор Карпович, я очень надеюсь, вы хорошие анализы будете давать на промышленный цемент, правда?
— Дадите цемент хороший — будут анализы хорошие, — пробормотал Киреев.
Утром Дебрев пришел на работу раньше всех. Седюк с Гагариным сунулись было к нему, но он чуть ли не выгнал их из кабинета.
— Не до тебя, Михаил Тарасович, потом, потом! Растерявшийся от такого неприветливого приема Газарин предложил прийти после обеда. Но Седюк настойчивостью не уступал самому Дебреву. Он тут же, за стеной кабинета, снял со стола секретаря телефонную трубку и соединился с Дебревым. Как и многие другие хозяйственники, Дебрев относился к телефону с уважением, видимо считая, что по пустякам к нему звонить никто не решится. Даже во время срочных заседаний он откликался на телефонные звонки и никогда не обрывал телефонное обращение к нему на первом слове, как частенько проделывал при встречах. План Седюка удался. Он едва успел объяснить суть дела, как Дебрев, прерывая его, уже говорил:
— Что же ты сразу не сказал? Заходи!
Дебрев тотчас выслушал Газарина и бегло просмотрел его расчеты.
— Ну что же, — проговорил он с удовлетворением, — кажется, это то самое, чего мы с тобой искали, Михаил Тарасович: полный перелом на строительстве медеплавильного! — Встав с кресла, как он всегда делал в важные минуты, и прохаживаясь по дорожке, он сказал с волнением: — Славный ответ тому, в Полярном море!
Дебрев вызвал строителей и энергетиков. На совещании разгорелся жестокий спор. Строители никогда не применяли высокого напряжения и побаивались его. После нажима Дебрева Лесин согласился испытать новый метод на времянке. Против этого запротестовал Синий. Он веско указал:
— Времянки, дорогие товарищи, могут быть при монтаже осветительной линии, шесть тысяч вольт не признают времянок. Речь идет о том, что предлагаемый новый метод прогрева опасен для рабочих.
— Я вас сюда собрал не для того, чтобы спорить о применении высоковольтного прогрева, ¦— оборвал его Дебрев грубо. ¦— Не тратьте времени на это. Глубинный электропрогрев будет испытан, хотя он нов и опасен. И дело не в неудобствах и трудностях, мы с вами не в доме отдыха. Что это за возражение — нельзя делать на скорую руку, требуется солидный монтаж! Ну и монтируйте по-солидному, кто вам мешает, — только оперативно монтируйте, не тяните кота за хвост. Речь идет сейчас вот о чем — как применить новый метод с максимальным эффектом и минимальной затратой средств. Только на эту тему и прошу говорить.
Спорить оставалось только по техническим вопросам. Но от этого спор не стал менее жарким. Дебрев, вопреки ожиданиям Седюка, не всегда становился на его сторону, он отверг многое, что Седюк сгоряча пообещал Гагарину. Он наотрез отказался дать бурильные станки и распорядился рыть ямы под электроды вручную при помощи ломов и лопат.
— У вас рабочих много, все равно бездельничают, — сурово сказал он Лесину.
Лесин промолчал, а Седюк возмутился.
— Но это же нелепо, Валентин Павлович? — доказывал он. — Это же бесхозяйственность! Нам нужны отверстия диаметром в пять сантиметров и глубиной свыше двух метров. Человек же будет рыть целую могилу длиной метра полтора и шириной больше полуметра. Меньше нельзя — ведь ему нужно место, чтобы перебросить лопатой грунт наверх. Потом всю эту землю он будет сбрасывать назад. Где же здесь логика? Зачем нам эта бездна напрасного труда?
— С точки зрения строительства на площадке медеплавильного, логики действительно нет, — спокойно согласился Дебрев. — А с точки зрения всего строительства в Ленинске есть логика. У него, — он кивнул в сторону Лесина, — десятки рабочих простаивают. Он может их загрузить этим, пусть и малопроизводительным трудом. А бурильные станки заняты важным делом, этого дела никто, кроме них, не сделает.
После того как Дебрев отвел первые возражения Синего, главный энергетик, человек решительный в обращении со своими механизмами, но осторожный и дипломатичный в отношениях с людьми и особенно с начальством, перестал чинить препятствия новому методу. Подготовка к прогреву началась в тот же день, — Дебрев, приняв решение, действовал быстро, и все знавшие его крутой нрав приноравливались к нему. После обеда специальная бригада рабочих уже ставила деревянные мачты и тянула на площадку высоковольтную линию. К вечеру рабочие копали ямы, отогревая грунт кострами, а через два дня были установлены все электроды на первом, самом трудоемком участке прогрева. Сложнее всего была установка трансформатора, весившего около десяти тонн. Его волокли двумя тракторами на железном листе, установили на специальном помосте и подвели тремя кабелями питание. От трансформатора тянулись три высоковольтных провода к электродам. В специально поставленном на площадке деревянном сарайчике размещался щит управления с показывающими приборами и аппаратурой включения и защиты.
— Собственно, защита здесь не нужна, — заметил с иронической улыбкой Синий, посетивший участок прогрева. — Люди намереваются в течение многих часов поддерживать специально устроенную аварию — мощность целой электростанции загоняется в землю. От чего вы собираетесь защищаться, уважаемый Владимир Леонардович?
Га зарин, ценивший Синего за энергию и сообразительность и прощавший ему его робость с начальством, объяснил, что защита ставится для того, чтобы не превзойти предела мощности, приемлемой для станции. Защита автоматически выключает весь участок прогрева или отдельные его секции, если размер потребляемой мощности станет угрожающе большим.
— Таким образом, уважаемый Самуил Львович, мы будем защищаться не вообще от аварийного режима, а только от аварийного режима, опасного для вашей станции, — заключил Газарин.
Синий продолжал иронически улыбаться.
— Конечно, конечно, Владимир Леонардович, разве я спорю?
В день пуска в сарайчике собралось все начальство комбината. Пуском прогрева управлял сам Газарин. Два телефона и репродуктор соединяли его с Янсоном и дежурным инженером станции. Ровно в шесть часов вечера Газарин включил трансформатор. Стрелки на приборах прыгнули. Вольтметры показали на стороне питания трансформатора напряжение две тысячи девятьсот, на рабочей стороне — пять тысяч шестьсот восемьдесят вольт. Стрелка амперметра еле качнулась и проползла меньше половины первого деления, добравшись примерно до тридцати ампер. Все разочарованно переглянулись. Хотя было известно, что не будет ни эффектных взрывов, ни молний, ни раскаленных проводов, все же обыденность происшедшего казалась неправдоподобной. Целая станция в два генератора работала на землю в искусственно созданном аварийном режиме, а стрелки приборов вели себя по-будничному.
— Включаю землю, — негромко сказал Газарин в телефон.
— Рост мощности незначителен, покрываю за счет резервов, потребителей не отключаю, — ответил в репродукторе спокойный, глуховатый голос дежурного инженера.
Газарин напряженно следил за слегка колеблющимися стрелками приборов.
— Какова сейчас скорость прогрева? — поинтересовался Дебрев.
— Примерно шесть-семь кубометров в час мерзлого грунта, — ответил Газарин. — Земля пока принимает незначительную мощность, около двухсот киловатт, грунт возле самых электродов еще не отогрелся. По мере отогревания будут увеличиваться ток и скорость прогрева. Кстати, эта мощность, хотя и незначительная, уже сейчас в два раза превышает максимальную мощность старого прогрева. Следите за амперметром.
Седюк смотрел на амперметр не отрываясь. Стрелка его дрожала и медленно поднималась вверх, — прошло двадцать минут, пока она добралась до пятидесяти ампер. Зеленский, которому наскучило ожидание, толкнул Синего локтем и громким шепотом спросил:
— Самуил Львович, как вы думаете, обещанное затемнение поселка к утреннему рассвету состоится?
Кто-то, не выдержав, прыснул. Газарин сердито посмотрел на улыбающегося Зеленского. Дипломат Синий, всегда старавшийся по возможности примирять страсти и бывший на хорошем счету у всех враждующих сторон, выразительно пожал плечами, но вслух ничего не сказал.
