вернется домой и заживет, как жила, спокойно и без потрясений.
Тренькнул звонок, прерывая их беседу.
— Извини, ко мне пациент. Интересный случай глаукомы.
Саманта вытащила кошелек.
— Ты что, с ума сошла? — остановила ее Морин.
Она поднялась со стула, и Саманта вслед за ней потопала к двери.
— Я очень рада тебя видеть, Саманта. Каждый раз, когда мы встречаемся, Беверли никому и слова вставить не дает. Давай как-нибудь на днях выпьем с тобой чаю. Я специально припасу черный императорский. Из всех моих знакомых ты единственная, кто его потребляет.
Саманта снова поблагодарила ее, добавив, что это прекрасная идея — насчет чая вдвоем. Хотя про себя недоумевала, о чем они будут говорить, оставшись с глазу на глаз.
— В самом деле, прекращай ты терзаться из-за этой дурочки Дебби, — повторила Морин.
На прощание она ей подмигнула:
— А главное, хорошенько развлекись сегодня вечером.
Саманта торопливым шагом шла к метро. Она пыталась понять, почему Морин была с ней сегодня так любезна.
A. Она завидует ее дружбе с Беверли и хочет посеять между ними вражду.
Б. У нее нелады в семье, и она заранее подыскивает психолога, специализирующегося на семейных конфликтах.
B. Она стала истовой христианкой и постановила себе каждый день делать хотя бы одно доброе дело.
Ни одно из трех объяснений не казалось ей удовлетворительным. Чтобы отвлечься от собственных мыслей, она остановилась и внимательно прочитала объявление, призывающее пассажиров метро сообщать сотрудникам полиции о подозрительных лицах и бесхозных сумках.
Оптика располагалась в двух остановках на метро, в торговом квартале Оксфорд-стрит. Оформив заказ на линзы, она решила заодно пройтись по магазинам, о которых часто говорили ее подруги, — «Джигсо», «Уислз» и «Оазис». Кроме того, чуть дальше, на Оксфорд-серкус, находились «Топшоп», «H&M» и «Некст». Она задержалась взглядом на грандиозной колоннаде универмага «Селфриджез». Пожалуй, стоило туда заглянуть, чтобы присмотреть платье на сегодняшний вечер. Но не успела она пройти вперед и нескольких шагов, как мимо промчался автобус с империалом. Она развернулась и быстро пошла назад, к метро, чуть ли не вплотную прижимаясь к витринам. Нет уж, спасибо. Лучше она вернется в Хэмпстед и зайдет в любимый бабушкин магазин. Косметика там точно продается. А если немного повезет, то удастся купить и платье, в котором ей больше пятидесяти никто не даст.
Ровно в пять вечера к ней явился Питер Пламкетт. В руках он держал старый кожаный портфель. Саманта примеряла только что купленное черное платье. Чтобы не напоминать дерево в цвету, она спорола с воротника и манжет украшавшие их красные матерчатые розочки. Она как раз раздумывала, надевать или нет свои металлические бусы, когда он постучал к ней в дверь.
— Если я не вовремя, то я могу зайти позже, — пробормотал он, заметив, что она вышла к нему босиком.
— Ну что вы! Извините, что я в таком виде…
— О чем вы говорите! Это платье изумительно вам идет!
Саманта слегка — начало первой стадии — покраснела от удовольствия. Считается, что у гомосексуалистов хороший вкус и они разбираются в одежде.
Спохватившись, она пригласила его войти.
— Вы коллекционируете искусственные цветы? — спросил Питер, обнаружив на журнальном столике кучку красных розочек.
— Это для моей тети. Она их просто обожает.
Она махнула ему рукой на диван.
— Могу я предложить вам чашку чаю? — Эти слова вырвались у нее автоматически.
— Мне не хотелось бы вас беспокоить…
— Вы нисколько меня не побеспокоите. Я очень рада, что вы зашли.
Она вышла из комнаты, а он остался сидеть на диване, положив руки на колени, и от нечего делать принялся, вытянув шею, изучать содержимое стоящего напротив книжного шкафа. Разобрать названия ему мешала близорукость, но он обратил внимание на то, что все тома стояли в алфавитном порядке.
На кухне Саманта посмотрела на часы. Десять минут шестого. Меньше двух часов до выхода. Времени только-только на то, чтобы вымыть голову и соорудить на ней львиную гриву, а главное — накраситься. Задачу осложняло то, что способ применения некоторых приобретенных сегодня косметических препаратов был ей неизвестен.
Она вернулась в кабинет с подносом, на который нагрузила две чашки, блюдо булочек, чайник со свежезаваренным чаем, маленький молочник и сахарницу с лежащими рядом щипчиками. Пусть она торопится, это еще не повод, чтобы нарушать элементарные правила гостеприимства, внушенные ей бабушкой.
Опустив поднос на журнальный столик, она выдвинула ящик письменного стола и извлекла из него папку с вопросительным знаком на обложке. В папке хранились анонимки, шесть писем от читательниц и ответы мисс Свити, опубликованные в журнале «You and I».
— Вот, — сказала она. — Все здесь.
— Анонимные письма я передам своему учителю, как вам и обещал.
Она согласно кивнула, вынула их из папки и протянула ему. Он внимательно прочитал каждое, сильно щуря глаза. Открыл портфель, достал пустую папку, тщательно разгладил письма и разложил по прозрачным файлам. Затем снова полез в стоящий на полу портфель в поисках ручки. При этом он едва не потерял очки, но успел водрузить их на место, пригладил пробор и принялся обшаривать свои карманы. В одном из них он нашел то, что искал, — упаковку белых карточек-липучек. Он попытался ее вскрыть, но не сумел и попросил ножницы.
Саманта тайком покосилась на часы: 17.25. Питер сидел над раскрытой папкой и аккуратно наклеивал липкие карточки на прозрачные файлы. Осведомившись, какого числа было получено каждое письмо, он проставил на карточках даты. Саманта сидела как на иголках.
Покончив с анонимками, он попросил у нее письма читательниц. Прочитал их и начал вслух излагать краткое содержание каждого послания. Часы Саманты показывали 17.40.
— Миссис Косуэй, сорок восемь лет. Жалуется на пьянство мужа. Миссис Уинфред, тридцать шесть лет. Подозревает мужа в измене. Миссис Доусон, пятьдесят один год. Устала содержать безработного мужа.
Он прервался, чтобы протереть очки бумажным носовым платком, на поиски которого по карманам ушло не меньше пяти минут.
— Миссис Твист страдает от патологической ревности мужа, — продолжил он. — Вот это уже интересно.
Вытянув свои длинные ноги, он еще раз внимательно перечитал письмо миссис Твист.
— Она пишет, что он по ее требованию посетил психолога, но от дальнейших визитов отказался. Классический случай неприятия действительности — кажется, на вашем профессиональном жаргоне это так называется? Перспективный кандидат. Жалко только, что они живут в Манчестере.
— Последнее письмо я хорошо помню. Оно от мисс Дэгер, — прервала его Саманта.
Питер взял в руки письмо, но, прежде чем начать его читать, отпил немного чаю.
— Это молодая медсестра, дружок которой сидел у нее на шее, — доложила Саманта. — И живут они в Лондоне.
Питер чуть поднял ладонь, давая ей понять, что он предпочитает лично ознакомиться с проблемой этой корреспондентки.
— Очевидно, ему не понравилось, что она перекрыла ему кислород, — глубокомысленно изрек он, дочитав послание до последней строчки.
