же знаешь, что современная медицина позволяет сделать это! Конечно, я не уверен, что стоит создавать женский вариант, не подумай, что мне не нравится…
Я силился встать, но смог поднять только непослушные, как из войлока, руки. Герт покачал головой:
— Я реализовался в этом непростительно долгом воплощении, в рамках которого не предполагалось дожить даже до полового созревания.
Мои призрачные надежды разрушались одна за другой:
— Поэтому ты дал себя убить? Эгоист, ты обо мне подумал, тебе известно, что у меня больше никого нет, кроме тебя!
— Я знаю как тебе сейчас больно, но поступить иначе было невозможно.
— Как ему удалось забрать тебя? Ты же мог защититься, ты мог заманить его и удерживать до тех пор, пока я не упрячу в контейнер!
— Я позволил ему.
— Как можно было распорядиться своей жизнью так нелепо! Позволить ему! Да, он хотел жить гораздо больше, ты правильно сделал, что накормил его!
Герт начал корчить гримасы, копируя моё негодование, и это совсем не портило его девичьего личика, к которому я начал привыкать, как будто бы так было всегда. Я замолк, когда она вывалила язык и закатила глаза, изображая тошноту от моего монолога.
— Успокоился?
— Сними, наконец, это тело, у меня рука не поднимется вмазать женщине.
— У тебя рука не поднимается потому, что ты чурбан, и всё остальное тоже не поднимается. Скажи лучше, как ты соскучился, как тебе меня не хватает! — Герт явно играл роль капризной бабёнки и при этом жеманно строил глазки, — эгоист, думаешь только о себе. Между прочим, для того чтобы стать женщиной, нужно было сначала реализовать яньский дух, совершив настоящий мужской поступок.
— Ты считаешь свою глупость мужским поступком? Вернись в воссозданное тело, ты совершенно неправ — глупая смерть, это совсем не то, чем следует гордиться!
— Мы сделаем это вместе, мы возьмём его.
— Поделись своим безумным планом.
— Когда ты прогнал Милиану, так жестоко и недальновидно…
— Да она же — полная дурёха!
— Она позвала своего приятеля, которого зовёт Киланом.
— У неё совсем нет мозгов.
— Да, с логическими выводами у неё слабовато, поэтому она решила, что вы расстались из-за меня. Это означало, что, как только исчезнет гадкое препятствие, у вас всё наладится. Мало того, она уверена, что ты будешь очень рад, когда она придёт утешить тебя!
— Она попросила умуба убить тебя?! — Я не мог поверить, как Милиана способна причинить мне такую боль! Она считает, что это и есть Любовь?
— Килан ответил, что он исполнил свою часть Договора и свободен от любых обязательств по отношению к ней. Именно поэтому маленькая услуга, о которой она просит, имеет свою цену.
— Какую?
— Её неприкосновенность.
— Она его выпустила в обмен на то, что он сведёт её со мной и оставит в живых. А теперь он может прийти за нею в любой момент, и она будет обязана отдать ему свою жизнь.
— Именно так! Она готова на всё ради нескольких свиданий с тобой. Но, он обманул её, он использовал Милиану с самого начала, играя на её слабостях, как на музыкальном инструменте.
— Как только я проснусь, да, не возражай, я знаю, что это лишь сон. Да, я найду её и позабочусь о том, чтобы её депортировали в Кслантеналу и поставили метку Псифоры.
Моё негодование достигло предела. Почему я не до конца поверил в то, что всё это происходит на самом деле? Если бы я вовремя принял меры и устранил Милиану, то мой друг был бы сейчас жив! У девчонки мозги набекрень, теперь мне не кажется это милым и забавным, я увидел, что она представляет настоящую угрозу для общества.
Метка Псифоры — след на коже, похожий на орнамент, оставляемый паразитом. Есть особая каста низших изгоев — Меченные, это преступники, сумасшедшие и похитители младенцев. Их принудительно заражают, таким образом, изолируя от общества — никто, даже не приблизится к женщине с подобным «украшением» на лице. Мало того, наличие паразита в организме приводит к бесплодию. Это наказание считается более тяжким и жестоким, чем смерть, поскольку иуби не могут жить вне социальной среды.
Я образно показал, сопровождая комментариями, Герту что собираюсь сделать с Милианой, но он только задумчиво смерил меня взглядом.
— Ты не сделаешь этого! Милиана стала первой жертвой, и ты обязан защитить её! Обязан, как профессионал! И как мужчина.
— Я бы охотно использовал её, как приманку, но не слишком торопился и с удовольствием подождал, пока умуб сделает своё дело.
— Ты не такой, мне ли не знать тебя! Позлишься немного, а потом сделаешь то, что Должен.
— Я никому ничего не должен, никто не заставит меня проявить сочувствие к Милиане после того, что она сотворила со всеми моими близкими.
— Тем не менее, ты сейчас одержим преходящими эмоциями. Внутренний Закон в основе твоей Сути не позволит тебе не предотвратить очередное преступление, ибо ты знаешь, что людям не дано Судить себе подобных.
Сначала ты позволил ей думать, что вы близки, дав ей надежду на совместное будущее. Ты подпустил её слишком близко, разрешил быть рядом столько, сколько ей хотелось, а потом просто выкинул из своей жизни, как надоевшую игрушку. Чем ты лучше умуба? Он делает почти то же самое.
— Когда всё это начиналось, я представить себе не мог, что у девочки мозги набекрень.
— Тебя не насторожила та навязчивая идея, с которой она подошла к тебе? Ты же помнишь, она рассказала, что мечтала о тебе все эти годы, хотя вы и знакомы—то не были. Она вела себя так, как будто бы вы встречались, а потом расстались по нелепой случайности, а ты подыграл ей.
— Как я должен был поступить?
— Нужно было убедить её, что ты совсем не тот человек, которого она рисовала себе всё это время.
— Знаешь что, воу «у меня нет инстинктов», тебе неведомо как это: несколько месяцев без женщины, а тут она сама прыгает на тебя.
— И ты тут же воспользовался её маленькой слепой одержимостью.
— Каждый на моём месте не устоял бы. Для неё, как и для большинства женщин, я всего лишь зеркало, в котором она видит отражение собственной привлекательности. Если бы ты не дал убить себя, то у умуба не было бы повода прийти за Милианой, ведь свою часть Договора он не исполнил бы.
— За ней — да, а как же все остальные?
— А чем ты помог им?
— Теперь я внутри него. Не только он знает всё обо мне, но и я о нём.
— Думаешь, ради этого стоило умирать?
— Теперь ты сможешь найти его, я помогу тебе.
— Но, он будет знать, что мы в сговоре, а значит — предвидеть наши совместные действия.
— До сих пор он имел дело только с малолетними суицидниками, юными людьми с недоформированными чакрами. Ими он мог манипулировать и читать, как открытую книгу. Совсем другое дело — я. Он недооценил соперника, с которым имеет дело, приняв меня за обычную жертву. Я смогу блокировать часть информации, предоставляя ему иллюзию. Он и представить себе не может, что такое возможно. Другие стремились покинуть его, а я буду его постоянным навязчивым спутником до тех пор, пока ты не затолкаешь его в контейнер. Я опытный владелец нитрона, поэтому смогу восстановить своё эфирное тело и кормить умуба до его конца, не подпуская к другим.
— И что это значит?
