— Умуб звучит мною, просто иди по моему следу. С другими жертвами ты не был знаком лично, поэтому не чувствовал их, а меня ты почуешь, даже на большом расстоянии.
Герт вдруг занервничал:
— Он просыпается, мне пора. Найди и убей меня, он наверняка примет мою внешность, чтобы сбить тебя с толку и будет морочить голову. Просто затолкай меня в контейнер!
— Где тебя искать?
— Он всегда там, где скопища народу, туда он приглашает своих жертв.
Я выпал из сна.
Да, это был сон. А в неумолимой вернувшейся реальности я лежу на безобразной круглой кровати, вся обстановка и стены на своих местах, а моё тело послушно движется. До меня дошло, как я облажался, вовремя не соображая, что происходит. Драгоценное время было потрачено на глупые разговоры, а нужно было задавать конкретные вопросы.
Умуб звучит, как Герт, но обязательно ли он так же выглядит, или может принимать любую другую форму?
Знает ли он, что именно я преследую его, или он просто искал повода убить Милиану?
И почему Герт назвал её первой жертвой?
«Он всегда среди скопища людей там, куда приглашает свои жертвы».
Действительно, убитых никогда не находили в квартирах, несмотря на уединённый образ жизни, все они добровольно являлись в какой-нибудь парк или центр.
Наскоро приняв душ, я отправился туда, где нашли Герта. Охота началась, сегодня я первый и последний раз за много последующих дней ночевал в своей квартире.
Парк Тоадез — многоуровневый, многофункциональный, никогда не спящий высокотехнологичный общественный центр, способный вместить и обслужить до миллиона посетителей одновременно. Сидя в кресле около бассейна, я завтракал и пытался найти Герта по коду через сеть, но быстро убедился в безуспешности. Код имеет физические параметры, а Герта нет в живых.
Преодолевая мучительную боль, я зашел в БД Безопасности и просмотрел запись с места преступления. Хотя я и был морально готов, всё равно просидел в оцепенении некоторое время, убеждая себя, что это тело — не мой друг, а всего лишь его временная сменная оболочка, а он сам ходит здесь, находясь внутри умуба.
Я всегда чувствовал Герта, знал, что он где-то рядом. Я мог проживать его приближение с самого первого дня нашего знакомства, ещё до того, как мы стали друзьями. Как я знал, что он прячется в тени, не видя его?
Расслабился и разлился, выходя мысленно за границы собственного тела, сжимающего в руке остатки воды. В голову ударили тысячи запахов и звуков: веселье, озабоченность, нервозное ожидание, беспечность, любопытство, сексуальный интерес. Я встал и медленно пошел сквозь оживлённый людской поток.
Иногда мне казалось, что я слышу его тепло, но ощущение быстро ускользало. Сначала я шел пешком, прошли сутки, но результатов не появилось. Освоившись немного с изменённым восприятием, попробовал передвигаться на скоростных эскалаторах, скользя сквозь уровни. Прошло два дня, я ел на ходу, немного дремал, ощущения стали возникать чаще, мне показалось, что я увидел Герта в толпе.
Я почти не спал, но упорно продолжал двигаться до тех пор, пока сон не начал притуплять мои движения и ощущения. Даже не пытаясь найти местечко потише, я развернул кресло и уснул в нём. Гул толпы не затихал, даже во сне я прислушивался к мельчайшим крупицам звука.
Вскоре я потерял счёт времени.
Переодевался и наскоро принимал душ в общественных санузлах, ел на ходу, поторапливая летающих официантов, спал, где придётся.
Один раз очень явственно увидел Герта, сидящего в кресле, не упуская его из виду, кинулся к тому месту, но человек исчез. Я не сомневался, что подобрался очень близко и стал позволять себе ещё меньше отдыха: скоро всё закончится, вот тогда и высплюсь.
В какой-то момент усталость достигла своего апогея, прошло более недели Синона, уже девятый день я не сплю нормально, восемь суток по 32 часа в каждых — это неделя. В краткие моменты сна ощущения обостряются, я продолжаю идти по следу, а, проснувшись, повторяю маршрут из сновидения. В какой то— момент, реальности начали путаться в моём сознании, я сказал себе: «Всё бесполезно, прости меня, Герт, но я не могу больше». И поехал домой.
Но почему-то сеть доставила к театру Минунзу, наверное, мой новый адрес глючит и сработал старый. Что ж, это вполне объяснимо. Театр был пуст и в свёрнутом режиме занял стабильное положение. Мои шаги гулко разнеслись по пустым коридорам — все артисты ещё не вернулись из творческого отпуска. Зайдя в нашу квартиру, я буквально упал на кровать и уснул, отметив, что всё здесь, как и прежде, тёплое, родное, уютное. Самовосстанавливающиеся матрицы предметов воссоздали первозданность разрушенного моей слепой яростью жилища. Проснувшись с подозрительно тяжелой головой, я вновь увидел Герта в девичьем облике. Дамочка деловито примеряла наряды, вертясь перед огромным на всю стену зеркалом тренировочного зала. Ворох одежды кучей лежал у её стройных ножек. Она капризно стаскивала платья одно за другим и надевала следующие, затаптывая снятые вещи.
— Выспался? — поинтересовалась она, увидев меня в зеркале, но не повернула головы.
— Это снова сон? — огорчился я, — мне стоило догадаться.
Девушка ехидно захихикала и повернулась ко мне. Она сильно смахивает на Милиану, и в то же время я знаю, что это Герт, я уверен, не сомневаюсь, я узнал бы его из тысяч, какую бы форму он ни принял. Я с усилием приподнялся, но на этот раз тело не оказало сопротивления, как в прошлом сне. Я сел на кровати и стал разминать руки.
— Как сложно быть женщиной, придётся учиться не одну жизнь.
— Не стоило начинать с женских сценических образов, в реальной жизни мэй одеваются попроще.
Герт облачился в плотно облегающее длинное платье с открытыми плечами и отверстиями по одному левому боку: под грудью, достигающее спины. На талии, открывая пупок, на бедре до самой ягодицы, и дальше до пола, сужаясь к низу. Мой взгляд залип сначала на пупке, а потом переместился к бедру. Удовлетворённо поймав моё немое восхищение, мэй стала менять цвета платья, оставаясь в нём. Наконец сложилась цветовая гамма из четырёх оттенков с эффектом анимированного перетекания. Пару лет назад в Ягинуине была подобная мода, когда по одежде двигались абстрактные пятна, надписи, падали снежинки и так далее Бытовые йётоны трудились часами над созданием одежды со столь сложными украшениями.
— При жизни я всегда игнорировал моду, а оказывается, это увлекательно!
Я подошел совсем близко. Отверстия на платье тоже пришли в движение, то сливаясь, то расходясь, они дрейфовали по прекрасному телу, открывая то одни, то другие участки и не давая мне спокойно дышать.
— Он устал и заснул, поэтому я смог прийти.
— Я думал, что у меня ничего не получилось.
— Килан никогда не бывал в подобной ситуации и сейчас в отчаянии пытается спасти свою паразитарную жизнь. Он пытался избавиться от меня, но ему не удалось. Все остальные с радостью и поспешностью покидали его, а мною он просто давится. Он пытается завладеть ещё одной жертвой, чтобы стать сильнее, но я не позволяю ему. Он пытается запугивать меня, но теперь мне известны все его уловки, на которые я не покупаюсь. Эта игра стала, даже, интересной.
— А как ты себя чувствуешь?
— Немного тяжеловато, но мне не привыкать к нагрузкам.
— Тебе было больно? Как он выглядит? Как это произошло? — я задавал все накопившиеся вопросы, напрягаясь, чтобы детально запомнить сон.
— Физическую боль вызывает напряжение от ожидания этой боли. Как ты понимаешь, тот, у кого не развит инстинкт самосохранения, не боится умереть, поэтому я не запомнил, была ли боль. Он пришел ко мне незадолго до последнего выступления, я не узнал его сразу.
