трибами, он при помощи их овладел этим остатком римских побед и разом расширил свое королевство до Сены. Сделав Суассон своей резиденцией, он отсюда 'Предпринял ряд походов на восток и на запад. В 498 г. он напал на алеманов, обитавших по обеим сторонам среднего и верхнего Рейна, следовательно, бывших ближайшими соседями франков с восточной стороны. Алеманы вынуждены были признать верховную власть Хлодвига, платить дань, повиноваться герцогу, родом франку, назначаемому Хлодвигом, и уступить франкам пять округов своей земли. Впоследствии, когда франки стали селиться в этих алеманских областях, значительная часть прежних жителей удалилась отсюда и самое имя алеманов исчезло из этой страны; она стала называться франкской землей — Франконией и центром своим имела Франкфурт–на–Майне. Далеко распространив победой над алеманами свои владения на восток, Хлодвиг с таким же успехом вел военные дела и на юго–западе Галлии. Он соединил под своим управлением племена, жившие между Сеной и Лаурой, еще раз перенес резиденцию из Суассона в Лютецию, получившую потом имя Парижа от обитавшего там племени паризиев, и начал продолжительную войну с вестготами и бургундам. В битве при Пуатье в 507 г. он разбил вестготов и приобрел себе всю обширную и богатую страну между Лаурой и Гаронной. Менее удачны были войны Хлодвига с бургундами, но и здесь дело, начатое им, было с успехом закончено его преемниками, так что в 523 г. от Бургундского королевства сохранился только один южный кусок, принадлежавший притом остготам. Когда в 511 г. Хлодвиг умирал, его государство простиралось далеко на восток, захватывало собой чисто германские области на Рейне и центром своим имело Галлию, около двух третей которой принадлежало Хлодвигу. Таким образом, благодаря успехам походов этого франкского вождя, в самом средоточии Западной Европы возникло королевство, в котором соединялись франки, тунгры, алеманы, бургунды, вестготы и старое римское население Галлии в один политический организм; на окраинах этого королевства еще лежали земли или чисто германские, или со смешанным населением, но их ожидала та же судьба, какая постигла бургундов и алеманов; отделенные друг от друга, они не могли противиться возрастающей силе франков и постепенно вошли в состав их государства, охватившего скоро всю христианскую Европу. Разбитое бурными движениями эпохи переселения политическое единство Запада снова начало, по– видимому, оживать и предноситься западным народам, но только уже в новой форме — в форме Франкского королевства. б) Но если бы деятельность Хлодвига ограничивалась одним завоеванием и приобретением новых земель, то едва ли бы он мог создать что?либо прочное и долговременное; не скрепленное никакими иными узами, кроме единства власти, его государство, вероятно, так же бы скоро распалось, как и те варварские государства, — Которые он раздавил своим оружием. Поэтому гораздо важнее походов и побед Хлодвига другая сторона его деятельности, которой он обязан не только своим значением в истории рассматриваемого периода, но и своими важнейшими победами. Из всех германских нлемен франки долее других оставались дикими, чуждыми той страстной восприимчивости, с какой прочие отрасли германцев шли навстречу греко–римской цивилизации. С именем франков связывалось в то время представление о свирепой жестокости и бесчеловечии в отношении к побежденным; один хронист той эпохи (монах Рикер) замечает, что и в Галлию франки пошли именно с целью истребить всех римлян и что в первых побежденных городах они поступали сообразно этой цели, т. е. вырезали побежденное население. Смягчить этот дикий народ, примирить его с римским населением и связать его с античной культурой могло только христианство, — и Хлодвигу принадлежит заслуга своим переходом в христианство проложить ему путь среди франков и соединить подчиненные ему племена не единством только власти, но и единством религии. — Рассказ об обращении Хлодвига в христианство дошел и до нашего времени, украшенный поэтическими и легендарными подробностями, указывающими на значение этого •Дела Хлодвига для дальнейшей истории франков. Из церковной? истории достаточно известен тот факт, что принятию христианства со стороны вождей или царей языческих народов более всего содействовали их жены; это же обстоятельство повторилось и в истории обращения Хлодвига в христианство. Вскоре после своей победы над северными городами Галлии Хлодвиг вступил в брак с бургундской принцессой Клотильдой, католичкой. По позднейшим известиям, Клотильда в первую же брачную ночь взяла с Хлодвига обещание принять ее религию; действительно ли франкским королем было дано такое обещание, или это известие есть догадка хрониста, пытавшегося ею объяснить явление, во всяком случае несомненно, что Клотильда, отличавшаяся привязанностью к Церкви, употребляла все старания к тому, чтобы склонить могущественного Меровинга к своему исповеданию. К этой же цели стремилось и православное галло–римское население, служившее, как подозревают, посредником в деле заключения брака с Клотильдой, которому, конечно, выгодно было иметь своего нового короля в рядах единоверцев. Долгое время, однако, Хлодвиг упорно отказывался от христианства: «Очевидно, — говорил он побежденному населению, — ваш Бог ничего не может сделать; он даже и не Бог, потому что происходит не из божественного рода», имея в виду под этим родом, конечно, род Азов или Одина, главного германского божества. Хлодвига останавливает также и та мысль, что с принятием христианства он может отдалить от себя франков, доставивших ему победы. Но он не противился крещению своего сына, и когда ребенок умер еще в пеленках, Хлодвиг хотя и обвинял в этом крещение, однако же допустил крестить второго сына, который на этот раз остался в живых. В 496 г. колебания Хлодвига закончились. В этом году свевы и алеманы двинулись в Галлию искать поселений на землях бывшей Империи и напали на франков; Хлодвиг должен был защищаться и вступил в битву. Григорий Турский (f 595), современник внуков Хлодвига, оставивший наилучшие и обстоятельнейшие сведения об эпохе первых Меровингов, так рассказывает об этой битве: «Во время битвы с алеманами, — говорит он, — король должен был исповедать то, что он до сих пор упорно отвергал. Обе ? армии, вступившие в битву, сражались с ожесточением, и франки близки были к погибели. Видя такую опасность, Клодовей (т. е. |Хлодвиг) поднял к небу глаза и воскликнул:'Ты, Которого КлоI тильда называет Сыном Бога и Который, говорят, помогает в опасности… Я взывал к моим богам, но вижу, что они не могут мне ' помочь, и я убежден, что они не имеют власти. Теперь я взываю к Тебе и в. Тебя хочу верить'. Едва он сказал это, —добавляет Григорий, — как алеманы обратились в тыл и побежали».
Затем Григорий рассказывает о внезапном отречении «всех франков» от язычества, но здесь уже он прямо противоречит себе, указывая, что крестившихся было только 3 ООО. Очевидно, в опасной битве с алеманами Хлодвиг наглядно, при самом деле, увидел, что сохранить свое могущество и упрочить его он может только тем, если переходом в христианство свяжет с собой покоренное галлоримское население, и эта явная политическая выгода решила его колебания. В том же 496 г., в Реймсе, в праздник Рождества, «новый Константин», как назвали христиане Хлодвига, погрузился в крещальные воды. «Склони голову, кроткий Сигамбр, — сказал Ремигий, еп. Реймсский, крестя Хлодвига, — боготвори то, что ты жег, и сожги то, что ты боготворил». «Новый Константин» не исполнил завета Ремигия: он и не думал «жечь то, что боготворил», остался таким же варваром, каким был и ранее, и продолжал прежний языческий образ жизни.
Тем не менее впечатление, произведенное его переходом к новой религии, было громадно. Если оно на время ослабило его популярность среди язычников–франков, часть которых даже удалилась от него, то на всех концах христианского мира отозвалось поворотом симпатий и благожеланий кфранкам–христианам. Из всех государей, поделивших между собой области бывшей Западной империи, только византийский император был православным; германские же племена оставались или язычниками, или арианами, и последние были еще страшнее для православного римского населения, чем первые. Так, в вандальской Африке в то время шло гонение на православных: 4 976 православных священников были сосланы в кочевья мавров и погибли там; из 466 православных епископов 348 были изгнаны, 90 убиты и только 28 успели спастись. Не лучшей участи ждало себе православное население Испании и юга Галлии от постепенно развивавшегося фанатизма арианствующих германцев. Ужас царил во всем западном католическом мире, и вот в это?то тяжелое для православия время могущественный вождь франков становится в ряды его исповедников! Прямым следствием крещения Хлодвига и было быстрое распространение его владений в Галлии; на нем теперь покоились надежды православного населения всех западных областей, и ему легко было, опираясь на них, сломить силу вестготов и бургундов. Вот что писал к Хлодвигу Авит, еп. Вьены, первое лицо в православном населении Бургундского королевства. «Ваша вера — наша победа, Провидение избрало тебя решителем нашего времени. Греция может еще хвалиться, что она имеет православного властелина, но она не одна владеет теперь этим драгоценным даром, и остальному миру дан теперь свет». Итак, по словам Авита, в лице Хлодвигахристианина и остальному, т. е. западно– европейскому миру, дан «свет». Это значит, что, приняв христианство по католическому исповеданию,
