не лезу. Но момент был такой, что нужно было что-то выдать, и я попробовал:
– Э-э… Если внутри станция исправна, то может предположить какое-то внешнее воздействие… которое, э-э-м… нарушает ее восприятие?
– Ну, и какое же?!
– Давайте, прикинем… – протянул я, пытаясь на ходу сообразить – Излучение? Солнечная активность?
– Так защита такая, что 'ого-го'…– инженер-механик махнул рукой. – Это ж боевая машина была, для участия в ядерных конфликтах.
– Дождь?
– Да что ты! – поморщился Еремин. – И пылевой бури даже не было.
– Попадание микрометеорита?
Мы, не сговариваясь выглянули из-за валуна, разглядывая серебристо-белое пузо станционного модуля и алые буквы 'СССР' на нем. Кибер что-то толок в гильзе от почвопатрона. Грейдер зарылся в траншею ниже осей и жалобно повизгивал, пытаясь выбраться.
– Да нет, какой к черту метеорит.
– Но с чего-то же она начала войну против нас? Почему она нас перестала слушаться?
– А может..– робко начал Топорков…– Эти…
– Кто? – не понял я.
– Ну эти, 'чужие'. Инопланетяне, то есть. Захватили управление станцией. И пытаются нас уничтожить.
– Топорков! Здесь, на Марсе, это мы – инопланетяне! И на сто гигапарсеков в любом направлении, других инопланетян нет, это даже нулеклассникам известно.
– А может мы – это уже и не мы? Может мы мутировали в кого-нибудь, и нам только кажется что мы еще прежние? – отчаянно понес чушь механик. – Я вот помню, у Бредбери читал – были они смуглые и золотоглазые… или наоборот?…
– Топорков, одень шлем, а то тебе голову сильно печет. – печально скомандовал Еремин, видимо потеряв надежду получить от нас хоть какую-то зацепку.
И тут меня осенило!
– Слушай, Топорков, а когда сеанс связи у станции с орбитальной?
– Ежедневно, в двенадцать нуль-нуль. – с кислой миной сообщил инженер-механик. – А что?
– И синхронизация баз данных – тогда же?
– Ну да. – он оживился и выжидающе посмотрел на меня.
– Хе-хе! – меня начало распирать от гордости за свою догадку. –Хо-хо!
– Инженер Воеводин! – рыкнул Еремин – Прекратить 'хехекать'! Что надумал? Выкладывай!
Но меня нельзя было так просто остановить.
– А вы еще не поняли?! Посмотрите туда! – я махнул рукой на станцию.– И сюда! – я ткнул на новенькую эмблему Советского Марса на наших комбезах.
– Мы и есть для нее – 'чужие'!
– Ну! – с сомнением произнес командир. – Мы граждане Марса еще с вчерашнего вечера. Если бы…
– Точно! – перебил я его. – Но до сегодняшнего полудня мы значились в базе данных станции как Граждане СССР! А в двенадцать часов станция получила с Всеобщего Информатория данные, что теперь Воеводин, Еремин и Топорков – граждане совсем другого государства.
– А-а! – крикнул Топорков, и забывшись хлопнул перчаткой себя по лбу и засохшие кусочки грязи полетели во все стороны.
Еремин сплюнул и выругался.
– Ну будем считать что с причиной разобрались. – обрадованно сказал Топорков. – А вот что дальше будем делать?…
Повисла неловкая пауза.
– Что, что…– наконец проворчал командир.– Сдаваться. Просить политического убежища.
– То есть как?! – опешил инженер-механик.
– Словами! – передразнил его Еремин. – Сообщение она кому передаст? Правильно, в Командный Центр. А Центр у нее кто? Правильно, наш СУП. Ну а там ребята сообразят – что к чему…
– Опять же – согласно конвенции о военнопленных, она нас будет обязана покормить. – ввернул я. Уж больно жрать хотелось.
– Но может лучше на дрезине, до Вымпела-6 добраться, там самостоятельно связаться с СУПом… Пусть в Информатории запись исправят… – не унимался возмущенный Топорков.
Еремин скептически посмотрел на него исподлобья и вздохнул.
– Ты что! Всеобщий Информаторий – это святое! – напомнил я механику – Кто разрешит туда неправду писать?! Даже и не мечтай!
– Тем более представь, как полторы сотни 'вымпеловских' над нами ржать будут. – проворчал наш командир. – Растрезвонят на весь Ближний Космос! Нет уж, дудки.
– Постойте, как же так! Неудобно получается. Гражданство – это все же… Не так что бы: вчера – сюда, сегодня– туда…
Еремин с иронией посмотрел на него, откашлялся и выдохнул:
– Граждане Марса! Сегодняшнее собрание экипажа биостанции КР-0-НА-93, посвященное вопросу определения суверенитета планеты Марс объявляю открытым.
Стук со стороны станции прекратился. Кибер сыпанул в гильзу удобрений, перемешал и стал делать пыж из пеноплазы.
– Присутствуют – ободренный этим, продолжил командир. – Инженер-биолог Воеводин, инженер- механик Топорков, командир экипажа Еремин!
Шум в наушниках смолк – станция подслушивала. Еремин объявил:
– Товарищи! Объявляется предложение: от имени присутствующих подать в Союзное Правление заявление, с коллективной просьбой о выдаче гражданства Союза Советских Социалистических Республик. Ставлю вопрос на голосование: кто за?
Я поднял руку и посмотрел на Топоркова – тот стоял, закрыв лицо ладонью и бормотал: 'Какой стыд… Нет, ну какой стыд…'. Я пихнул его локтем:
– Да ладно тебе, Михалыч! Ну не воевать же с этой железкой, в самом деле! Через неделю сюда Сто сорок вторая Молодежная бригада с Фобоса прибудет – двести душ; а у нас еще Большой Купол не выращен, и пищевой генератор не запущен!
Топорков не отнимая одной ладони от лица, вяло поднял вторую.
– Против? Воздержался? – подытожил Еремин, – Принято единогласно! Передачу заявления возлагаю на себя. Собрание объявляю закрытым.
Командир вытянул из-за ворота термомайку и отхватил нанорезкой порядочный кусок.
– Тэ-экс… Двадцать минут – сообщение туда, двадцать минут – сюда… Ну час-два, пока в СУПе поймут в чем дело… К ужину, полагаю, успеем.
Он поднял белый клок над головой и пошел на переговоры.
– Какой позор! – вздохнул Топорков. – Я представляю, что завтра напишут в 'Вестнике поселенцев': марсианские колонисты стали жертвами бюрократической машины и формализма! И не просто колонисты, а мы – первые граждане Марса!
– … а также первые участники боевых действий Марса, первые пленники Марса, первые перебежчики… – задумчиво проговорил я. – Полагаю 'Вестником' тут дело не обойдется; БСЭ – как минимум!
– Ты полагаешь?! – ужаснулся инженер-механик.
Я развел руками.
