это наверное очень важно для вас… Но зачем?
– Он ведь ученый, Соуп, хороший лингвист, а тут представилась возможность послать его от университета аж на Марс – собирать новые слова, связанные с космическими исследованиями. По-моему, крайне интересно и многообещающе, да и повзрослеть парню вдали от дома никогда не повредит.
Слова, произносимые русским, были понятны, но общий смысл сказанного от Соупа все равно ускользал.
– Да что вы вообще там забыли, в этом дурацком ледяном космосе? Я понимаю – спутники наблюдения, качественный Интернет… но к чему вам другие планеты, базы, климатические купола, путешествия в астероидах, это же опасно! Кроме того, это не окупается! Посмотрите на то, как живем, к примеру, мы, американцы – наш уровень комфорта во много раз превосходит все, чего вы добились в своей России. У нас почти нет преступности, товары и услуги доступны практически всем, во всяком случае, для удовлетворения базовых потребностей, у нас прекрасная экология, здоровые, радостные люди – и при всем этом неукоснительно соблюдаются права человека и альтернативных групп населения. Никакой диктатуры, только демократия! Демократия и свобода – это и есть Америка!
Сирилл некоторое время помолчал.
– Соуп…но вы же, несомненно, понимаете, что все перечисленное вами – оно существует только в виртуальной реальности, а не на самом деле?
Американец снисходительно улыбнулся. Этот русский просто как дите малое.
– Во-первых, мы предпочитаем не произносить слова 'виртуальный', это дискриминационное название, намекающее на объективную природу реальности, а мы прекрасно знаем, что объективность реальности – вопрос сомнительный и где-то даже философский. Поэтому правильное название – 'эта жизнь' и 'та жизнь'. А во-вторых, если вы проводите в этой жизни двадцать два часа в сутки, совершаете покупки, оказываете услуги, работаете, путешествуете, общаетесь с интересными людьми, то возникает резонный вопрос – а почему собственно эта жизнь нереальна?
– Да потому что на самом деле вы лежите в своем коконе где-то в детройтской многоэтажке, а я сижу в вирт-очках у себя в Арройо-де-ла-Мьель! А встречаемся мы только в социальном приложении 'Вихэттен', глянцевой, приглаженной эрзац-реальности, и это как раз – объективный факт!
Господи боже, Сирилл, конечно, человек неглупый, но темный и наивный до ужаса.
– Начнем с того, что это никакой не кокон, а 'Индивидуальное счастливое место', с жидким питанием, авто-выведением отходов и экспресс-массажером. Нет ничего плохого в том, что люди в 'той жизни' проводят свое время с пользой, лежа в ИСМ и получая интересную информацию в полном объеме, живя 'этой жизнью'.
Русский вздохнул и пробормотал что-то такое, что переводчик не осилил совсем, видимо, признал, что аргументы Соупа его убедили. По небу медленно проплывало облачко, на лету превращаясь в рекламный призыв: '
– Кроме того, Сирилл, это намного безопаснее – отсутствие физических контактов и правильное питание подразумевает большую продолжительность жизни, а обширность предоставляемой информации – широкую эрудицию. Я, например, сегодня с утра ознакомился с новой художественной экспозицией первого в мире кота-живописца. Очень мило, должен заметить.
– Мы в СССР придерживаемся мнения, что все знания должны быть системными и применимыми на практике, – твердости голоса русского мог бы, наверное, позавидовать легендарный тиран Джо Сталин. – Кот-художник – это, конечно, забавно, но совершенно бесполезно. В отличие, скажем, от колонизации Луны и Марса, сколь угодно опасной и рискованной. Образно говоря, Соуп, там, дома, мы стремимся расти – и поэтому пытаемся дотянуться до звезд. Порой обжигаемся и соскальзываем, но снова тянемся вверх. А вы… вы закрылись в ракушке 'этой жизни', и боитесь высунуть наружу даже робкий кончик носа. Это, как мне кажется, печально.
Соуп ощутил внезапную скуку. Советская пропаганда, по всей видимости, основательно промыла Сириллу мозг. Впрочем, тот, взглянув на наручные часы (до чего не эргономично! раритет или низкий уровень технологий?), остановился.
– Знаете, Соуп… когда-то давно мой отец, описывая причины начала новой космической эры в Союзе, сказал следующее: 'Нравственным законом, позволяющим каждому поступать по совести, мы уже овладели. Осталось покорить звездное небо над головой – а это уже задача попроще'. Мне кажется, хорошо сказано.
Соуп нахмурился.
– Это ведь…
– Просто красивая фраза. – Русский улыбнулся. – Мне пора, друг мой. Работа не ждет. Через неделю увидимся.
В следующую минуту рядом с Соупом уже никого не было, только в воздухе на миг появилась и пропала надпись 'Cyril Krasnov has returned to the other life'. Американец еще мгновение стоял неподвижно, потом снова беспомощно взглянул вверх (
Но все равно Соуп старался больше не смотреть на небо, потому что, вглядываясь в эту глубокую насыщенную синеву, он каждый раз чувствовал странную, тягучую тоску, причину которой ему так и не удалось определить.
Виктор Войников
Меркаптан
(Инцидент на Полярной)
Ветер нес песчинки, которые знакомо и успокаивающе шуршали по забралу шлема. Шуршание, которое всегда успокаивало и навевало мысли о доме.
Корпус катера с красной звездой на борту был обожжен и закопчен, но камни в расселине, где он застрял, были чистыми. Я подрегулировал увеличение. Ракета почти отвесно упала в глубокий каньон. В падении она вскользь задела скальный выступ. Срикошетила, сменив траекторию, пролетела над каньоном – и врезалась в противоположную стену, застряв в разломе. В отличие от моего конвертоплана, разбитый катер был жидкостной ракетой, рассчитанной на полеты без особо сложных маневров. 'Рабочие лошадки' первого этапа колонизации. Таких 'крокодилов' использовали, когда начали возводить Прим-Купол. На них было удобно совершать челночные рейсы к орбитальным комплексам и транспортникам, прибывавшим с Земли.
Я не мог добраться до катера, но я знал, кто был за штурвалом. Только один человек в Комплексе мог поднять 'крокодила' в воздух. Человек, который нашел этого 'крокодила', реставрировал, выходил его и не променял бы ни на один из современных 'конвертов'. Анатолий Щедров. Толя. Чаще мы полушутя- полусерьезно звали его 'Команданте Ще'. Неугомонный бродяга, с которым мы в свое время облазили почти весь Марс – от каньонов Лабиринта Ночи до гигантских кислородных карстов северного полушария. Человек, впервые доставивший на Марс драгоценный редкоземельный 'камешек' – тогда, когда он был особенно необходим колонии. Это человек больше года назад добровольно заточил себя на Полярной и напрочь забыл о жизни за пределами своего купола.
Я понял, что кроме шуршания песчинок и стонов ветра, слышу еще один звук. Жужжание сервоприводов. Я оглянулся. По ржавому реголиту в мою сторону неспешно катил баг. Округлый панцирь и торчащие в разные стороны манипуляторы действительно делали его похожим на жука. В окрестностях Полярной их было около четырех сотен. Они управлялись с 'Юкона' – транспортного корабля I.M.S. Баги были знакомы каждому колонисту, на них почти перестали обращать внимание. За несколько лет они стали
