Повелитель дротиков Иц-Коа-цин, две сотни воспитателей, а, возможно, и Верховный судья…
А под утро двум так ни о чем и не договорившимся членам Высшего совета принесли письмо.
Какама-цин, первым пробежавший его глазами, с облегчением выдохнул и протянул письмо правителю Тлакопана.
— Посмотри! Мы все-таки побеждаем!
Тот принялся читать, а Какама-цин вскочил и забегал по комнате.
— Гарнизон мы разбили? Разбили! — громко, сам себе не веря, принялся перебирать он цепочку побед. — Родной брат Малинче умер? Умер! Понятно, что тотонаки от кастилан отложились! Не дураки же они!
— Смотри, что он пишет! — вскочил вслед за ним правитель Тлакопана. — Семпоала тоже хочет отложиться! Мы и впрямь победили!
Какама-цин выхватил письмо, дочитал последние столбцы и поджал губы.
— Ну, что, Малинче! — недобро улыбаясь, процедил он. — Теперь вам конец!
Он уже знал, что сделает. Завтра же, как член Тлатокана, предъявит кастиланам предписание о высылке за пределы Союза. Затем соберет совет всех мешикских вождей, дотошно объяснит ситуацию и — плевать ему на Мотекусому!
Первым делом, едва занялся рассвет, Мотекусома осмотрел гарем.
— Никто не пострадал? — не поворачиваясь к Сиу-Коатль, спросил он.
— Ты же знаешь, четверо твоих сыновей, — зло кинула Женщина-Змея.
Мотекусома досадливо крякнул. Понятно, что подросшие мальчишки пытались ввязаться в бой, и лишь слово отца их с трудом, но остановило.
— Я о женщинах спрашиваю, — поджал губы он. — С ними все в порядке?
— Пока не вмешался Колтес, шестнадцать твоих жен успели изнасиловать.
Мотекусома вздохнул.
— Главное, чтобы живы оставались…
— А что потом? — сурово поинтересовалась Женщина-Змея.
Мотекусома пожал плечами. Все и так было предельно ясно.
— Какама-цин отнимет или выкупит женщин, а потом перебьет кастилан. Что тут непонятного?
Сиу-Коатль язвительно усмехнулась.
— Колтес не дурак. А тут еще эта беременная девчонка при нем… Вот кого надо убить в первую очередь. Слишком уж много говорит, а еще больше из себя ставит… Когда Какама-цин придет, скажи ему, чтобы убил девчонку.
— Дура… — осадил жену Мотекусома. — Если бы не она, кастилане наверняка устроили бы в гареме резню. И где бы тогда был наш Союз?
Сиу-Коатль обиженно насупилась. Она понимала, что Мотекусома прав, но это была очень болезненная правда.
Весь остаток ночи Кортес думал, как именно рассредоточить полуторатысячный гарем при отходе, — так, чтобы ни у кого из индейцев не возникло даже соблазна напасть на колонну. А тем временем возбужденные солдаты то пытались прорваться через капитанские посты к женщинам Мотекусомы, то бегали в плавильню, желая лично оценить объем вынесенного с территории гарема золота. Понятно, что и капитаны, и Берналь Диас всех гнали в шею, и когда солнце встало, сама собой вспыхнула стихийная сходка.
— Кортес! — ни свет, ни заря начали орать зачинщики. — Иди сюда, Кортес! Дай ответ войску!
Так и не прилегший Кортес потянулся, протер глаза и, мотнув тяжелой головой, вышел во двор. Солнце било прямо в лицо, и он, привыкая к свету, прикрыл глаза ладонью. Народу собралось много.
— Хорошо, сейчас дам, — вежливо кивнул он и подошел к устроенному в стену искусственному роднику.
Подставил руки под сбегающую из керамической трубы ледяную струю и неторопливо, со вкусом умылся. Что-то, а уж паузу выдержать было важно, и лучше, если в самом начале. Принял из рук пажа Ортегильи утиральник и, промокая лицо, распрямился.
— Что беспокоит моих отважных римлян?
— Когда ты собираешься выходить, Кортес? — выкрикнул кто-то. — Ты же сам видел эти головы на шестах!
— Да… как мы выйдем? — загомонила сходка.
Они и понятия не имели, сколь напряженную работу уж проделал их генерал-капитан, — как раз для того, чтобы выйти из города без боя.
— Бежать отсюда надо! — взвизгнул кто-то. — И побыстрее!
«Черт! Диаса не хватает!» — цокнул языком Кортес.
Без поддержки изнутри толпы сходка стремительно становилась почти не управляемой.
— Кто помнит реку Грихальва? — перекрывая гул, поинтересовался Кортес.
— Ты от разговора не уходи! — загудели солдаты. — При чем здесь Грихальва?!
— А при том, что там тоже были трусы! — выкрикнул Кортес. — Домой хотели! Мавров испугались! Было такое?!
Сходка недовольно загудела. Здесь многие испугались, когда получили первый организованный отпор. Но вспоминать об этом не хотелось.
— А кто помнит Сан Хуан Улуа?! — продолжал яростно давить Кортес. — Кто помнит, как наши богатеи не верили, что мы достойную добычу возьмем?! Все на Кубу хотели улизнуть!
Сходка глухо заворчала. Все было именно так, а уж кубинских богатеньких сеньоров здесь недолюбливали все.
— Но я обещал вам добычу, и мы ее взяли! Верно?!
Сходка затихла.
— Или вам мало этой добычи?! — вызверился Кортес.
Солдаты подавленно молчали. По самым грубым оценкам они собрали золота на 750 000 песо. У бывших пеонов, для которых и свинья ценой в 3 песо была истинным сокровищем, эта цифра просто не помещалась в голове.
— Ты лучше скажи, как мы все это будем выносить? — растерянно спросили из первых рядов.
Кортес крякнул. Золота было и впрямь больше, намного больше, чем можно вынести, и от этого сходила с ума не только вчерашняя голытьба, — даже капитанов трясло.
— Вам не угодишь! — хлопнул себя Кортес по бедрам и через силу захохотал. — Мало золота — плохо! Много золота — еще хуже!
В разных концах неуверенно засмеялись.
— Вынесем! — уверенно пообещал Кортес. — Я когда-нибудь вас обманывал?
— Не-ет… — загудела сходка.
— Обещания выполнял?!
— Да-а…
— Так что вам еще надо?!
Сходка замерла, и Кортес уже видел, что победил.
— Бабы! — внезапно выкрикнул кто-то. — Это наша законная добыча! Почему не отдаешь?!
Кортес покачал головой.
— Кто из вас лично добыл хоть одну бабу в этом дворце?
Солдаты переглянулись.
— Я там был! — выкинул вверх один из арбалетчиков.
— И я!
— И я!
Кортес тоже поднял руку и дождался тишины.
— Что я — не помню, как вы оттуда драпали? — язвительно улыбнулся он. — Даже меня обогнали!
