просвистел рядом с ухом. Крепко уперся ногами в пол и нанес Кольке ответный удар в подбородок, вложив в него всю силу.
Колька грохнулся на пол.
— Колобок!
— Директор! — закричали ребята.
Но было поздно. Андрей Петрович, запыхавшись от быстрого бега, влетел в класс. Маленькие черные глазки угрожающе блестели за стеклами очков.
Вид Баскета не напугал Колобка. Темный синяк под глазом у Кольки Силантьева заставил его поморщиться. Наверное, мой вид был самым устрашающим, и круглые щеки Андрея Петровича налились кровью. Но меня это не испугало. Я готов был драться еще сто раз подряд и защищать честь своего бронебойщика.
— Мурашкин, ты затеял драку?
— Я.
Андрей Петрович явно не ожидал от меня такого ответа. Он беспомощно глотнул воздух и заморгал.
— Силантьев, кто тебя ударил?
— На дверь налетел.
— Андрей Петрович, не верьте. Это Мурашкин, — сказал Баскет и угрожающе посмотрел на меня. — Драться начал. А мы ему ничего не сделали.
— Не ври, Тарлыков, — заступилась за меня Настя. — Кто над бронебойщиком смеялся? Скажешь, не ты? А может, он погиб в бою? Мы хотели узнать, кто стрелял по танкам… Зайцев нашел фотографию подбитого фашистского танка…
— Какие танки вы искали?
— Фашистские, — пояснила Маша. — Которые подбил бронебойщик. Вот снимок, посмотрите.
Андрей Петрович взял фотографию.
Только сейчас я вспомнил, что Колобок историк.
— Андрей Петрович, Юра Мурашкин нашел гильзу, — начал объяснять Федя Зайцев. — Сначала мы думали, что гильза от самолетной пушки, оказалось — от противотанкового ружья.
— И что? — сказал Колобок, не поднимая головы от фотографии.
— Помните, еще в газетах писали, в гильзе нашли записку красноармейца Виноградова? Мы тоже стали искать. Гильзу нашли, а записки нет. Разыскали окоп бронебойщика. Макарий Ксенофонтович с нами ходил. Ему сразу стало ясно: бронебойщик стрелял по фашистским танкам, они двигались на деревню.
— Андрей Петрович, мама моя видела фашистские танки, — сказала Кочерга. — Один на дороге стоял подбитый. Вы помните? Видели?
— Не пришлось. Я демобилизовался из армии в сорок восьмом году. Фашистские танки и разбитые орудия порезали на металлолом. Мне рассказывали. Я узна?ю в военкомате, кто у нас здесь воевал. Должны быть известны номера дивизий.
Колобок неожиданно повернулся. Не ожидал я от него такой прыти.
— Тарлыков и Силантьев, убирайтесь из класса!
Я ожидал, что такое же грозное приказание Колобок отдаст и мне. Но он повернулся и вышел.
Мы недоуменно переглянулись с Зайцем. Ребята встревоженно смотрели на меня и не знали, как расценить поступок директора. Не встал же он на мою сторону! Может быть, он решил вместе с классным руководителем прийти к нам домой для разговора с дядей Макарием?
— Юра, надо Алексею Мартыновичу все рассказать, — встревоженно сказала Настя. — Ты не виноват! Какой у тебя синяк большой!
Настя не скрывала, что боялась за меня.
…Вечером мы отправились искать Алешку. Несколько дней я не видел его и даже немного волновался. Мы заглянули в общежитие. В знакомой комнате, где жили ребята из Алешкиной бригады, никого не было. Комната была тщательно убрана. Со стола исчезли сковорода и батарея грязных молочных бутылок.
На улице Настя растерянно посмотрела на меня.
— С таким синяком нельзя домой идти.
— Какой сегодня день?
— Суббота.
— Ну и растяпы же мы! Ведь Алешка с ребятами в вечерней школе. Пошли!
Еще издали, с бугра, мы увидели освещенное здание нашей школы. Интересно посмотреть, как за нашими партами сидят взрослые и решают задачки.
В коридоре, около вешалки, непривычно пахло табаком и машинным маслом.
Настя громко чихнула.
— Юра, ты никогда не кури. Я не люблю дыма!
— Зачем мне курить?!
— Мужчины курят.
— Летчикам запрещено. Дядя Макарий не курит.
В классах шли занятия, и нам пришлось с Настей дожидаться перемены. Раздался звонок. Распахнулись двери. Из классов выходили парни и девушки.
В хлынувшем потоке мы с трудом отыскали Алешку Звездина. Он шел с незнакомым парнем и что-то возбужденно доказывал:
— Слышал, что Тарлыков затеял? Решил у моей бригады премию отобрать. Придумал, что мои ребята накручивают лишние ездки. Кто сваливает в отвал песок, не знаю, а мои здесь ни при чем. Узнать бы — голову отвернул!
Я дернул Настю за рукав и потащил к лестнице. Надо нам скорей уходить, пока Алешка нас не заметил. Сейчас ему не до моей драки с Баскетом.
— Слышала? — спросил я Настю на улице.
— Да.
— Вот и понимай!
ГЛАВА 20 
Ночной дозор
Поразительная новость облетела школу: Баскет подрался с Колькой Силантьевым.
Колька прибежал к нам на этаж с большой царапиной под глазом. Всю перемену не отходил от меня ни на шаг.
— Юр, я тебе не говорил, — озираясь испуганно по сторонам, Колька зашептал мне на ухо. — А теперь скажу. Лопнуло терпение. Каланча подговаривает ребят тебя избить. Злится, что Колобок за тебя! Давай отлупим вместе? Пусть не воображает!
— Баскет тебе заехал? — я посмотрел на царапину.
— Он.
Перед школой я читал «Трех мушкетеров». Посмотрел на Кольку и вспомнил полюбившихся мне
