увидел подползавшего к нему немца и хотел выстрелить в него, то понял, что не может нажать на спусковой крючок. Короткая схватка с гитлеровцем. Фашисту удалось оглушить Дмитрия. Он потерял сознание. Пришел в себя уже у противника. Начались допросы, пытки. Но никакими пытками, никакими ухищрениями враги не заставили Ящука говорить. Он молчал, словно действительно был немым.
Ничего не добившись от пленного, фашисты бросили его в концентрационный лагерь под Дубно, где, как они уверяли, умели «развязывать языки». Но из лагеря Дмитрий сбежал и пробрался в Луцк. Пашу на прежней квартире он не нашел. Решил, что она эвакуировалась или ушла на фронт. Временно устроился шофером в редакции националистической газеты. Ему хотелось вывезти из типографии что-нибудь очень нужное для партизан. Узнав, что в типографии газеты тоже печатаются бланки удостоверений, Паша заговорила с Дмитрием о пленных, которых можно освободить из лагеря, если иметь документы. Дмитрий пообещал достать бланки.
— Только смотри осторожно действуй. Чем-нибудь не выдай себя, — предупредила Паша. — Теперь проводи меня.
Партизанам нужна была схема дислокации военных объектов города. Паша задумалась: «Кому поручить выполнить это задание? А что, если Олегу Чеповскому?»
Из лагеря военнопленных Паша спасла Чеповского еле живым. Война застала Олега в артиллерийском учи-лище в Ростове-на-Дону. В день окончания училища он получил тяжелое известие: отца, старого большевика, рабочего обувной фабрики, мать и сестер фашисты расстреляли в Бабьем Яру. Олег попросил, чтобы его быстрее отправили в действующую часть. Служил в гаубичном полку. В жестоком бою под Витебском он был контужен и взят в плен. Прошел много лагерей, не раз пытался бежать, но все неудачно. Однажды узников заставили копать себе могилу. Среди них был и Олег. Когда яма была готова, группе обреченных приказали раздеться и ложиться на дно ямы вниз лицом. Фашисты спокойно проходили мимо лежащих и стреляли им в головы. Гора трупов росла. Но вот до Олега донеслось: «Так и умрем? Нет!» Он увидел, как два пленника сбили с ног конвоира. Из захваченного оружия они открыли стрельбу по гестаповцам и полицейским. Воспользовавшись замешательством, пленные начали разбегаться. Побежал и Олег. Но его ранило.
Подскочившие полицейские сбили его с ног и вместе с другими сбросили в яму. Озверевшие гестаповцы открыли яростный огонь из автоматов. Но Чеповский оказался под двумя трупами и избежал смертельной пули.
Яму гестаповцы не засыпали землей. Она была непол' ной. Ожидали еще группу пленных. Но очередной расстрел намечался только утром. Всю ночь Чеповский пролежал среди трупов. Он был настолько слаб, что никак не мог выбраться. Рано утром недалеко от этого страшного места проходила старушка, жительница Житомира. Она услышала стон, а затем и увидела беспомощного человека, который пытался выкарабкаться из ямы. Преодолевая страх, женщина подошла к краю ямы. Глазам не верилось: множество трупов валялось как попало. Старушка помогла Чеповскому высвободить ноги, придавленные мертвецами. С трудом Олег добрался до дома, где проживала эта женщина. Несколько дней она выхаживала Олега, а потом проводила его в лес.
Однако Чеповскому не удалось присоединиться к какой-либо группе партизан. На лесной просеке его задержали жандармы и без всякого допроса препроводили в другой лагерь. Здесь смерть косила людей. Ежедневно пленников группами выводили за зону лагеря, и обратно они уже не возвращались.
Однажды со стороны лагерных ворот появилась группа эсэсовцев. Они подталкивали трех парней со скрученными назад руками. Потом их привязали к трем столбам, избили шомполами и натравили на них собак. На глазах у изумленных узников псы кусками рвали живые человеческие тела. Окровавленных мучеников пристрелили.
— Так, будет с каждым, кто вздумает бежать отсюда! — с угрозой предупредил эсэсовец.
Затем Чеповский был направлен в луцкий лагерь. И здесь, в Луцке, умер бы от истощения, если бы подпольщики не освободили его по ложным документам на имя местного жителя Харченко.
Долго лежал Чеповский в больнице, зато вышел оттуда не один. Он привел в подполье бывшего летчика Михаила Пономарева, которого сердобольный крестьянин подобрал в лесу возле разбитого самолета и под видом собственного сына привез в Луцк на лечение. Многих неопытных подпольщиков Пономарев научил владеть оружием. Но случилось так, что за Пономаревым установили слежку. Пришлось летчика увести в лес, к партизанам.
Олег же решил пока остаться с подпольщиками. Он жаждал любого дела, только бы мстить фашистам. Задание, которое он получил от Паши, было для него несложным. Но он был рад и ему.
Гестаповцам не удалось напасть на след подполья. Взбешенные бесполезными поисками, они решительно потребовали от своих подручных — украинских полицейских — усилить надзор над подозрительными.
Малаховский, как и остальные предатели, усердствовал, не жалея сил и времени. Подозревая Нину Карст в связи с подпольем, он чаще стал появляться близ ее квартиры. Шпик крутился около дома и в тот день, когда к Нине должен был прийти Спокойный. Но Спокойный-задержался в городе и не пришел. Нина, купив картошки и овощей, возвращалась домой. У двери ее встретил Малаховский. Он был в светлой шляпе, со стеком.
— Нехорошо женщине так нагружаться. Разрешите помочь? — Малаховский любезно взял хозяйственную сумку из рук Нины.
— Трудновато без мужа, но ничего не поделаешь. Война! — вздохнула Нина, сняла замок с двери и пригласила. — Зайдете?
— С удовольствием!
Их встретил шестилетний сынишка Нины, который, пока мама уходила на работу, оставался один в квартире, так как не на кого его было оставить.
Малаховский придирчиво осматривал комнату, искал какие-нибудь следы, которые бы подтверждали его подозрения о присутствии здесь постороннего человека. Заглянул в каждый угол, за шкаф. Никаких следов.
Если бы «гость» поднял корзину с картофельными очистками, наверняка обнаружил бы в ней второе дно и, кто знает, может быть, нашел бы там что-нибудь интересующее его...
— Комната у вас хорошая, — с ехидцей восторгался Малаховский. — Но вдвоем с малышом скучновато жить. — Он приблизился к мальчику, погладил его по головке: — Не боишься, когда мама уходит? Или знакомый дядя с тобой играет? А? Ну, почему молчишь? Как тебя зовут?
— Я сам играюсь, — сердито ответил мальчик.
— Пойду. До свиданьица! Надеюсь, еще увидимся.
Из окна Нина следила за удалявшимся сыщиком. Когда он повернул за угол, Нина крепко расцеловала сына.
— Умница ты моя!
Вскоре Карст пришла к Колпаку.
— Предупредите Спокойного, пожалуйста, что за моей квартирой следят, у меня ночевать опасно.
Хорошо, передам.
— Забыла еще сказать, Савельева сообщила, что завтра в шесть вечера возле моста Бема она познакомит Спокойного с одним человеком.
К исходу следующего дня Спокойный прибыл в условленное место. Там уже были Паша и Дмитрий.
— Николай, знакомьтесь, это мой друг, — представила Паша спутника.
— Дмитрий Ящук, — мягким голосом сказал тот.
Спокойный, залюбовавшись крепко сложенной фигурой Ящука, спросил в шутку:
— Подковы разгибать можешь?
— Сейчас надо, наоборот, сгибать... — возразил Ящук ему в тон, — только не подковы, а хребты кому следует!
— Неплохая специальность по нашему времени! —> одобрил Спокойный.
— Ну, силой меряться будете потом, — улыбнулась Паша. — А пока поговорите о деле, — и кивнула Спокойному. — Дима работает в таком месте, что вам, лесовикам, он мог бы очень пригодиться...
