самые лучшие на свете дети.
БРОШКА С МАДОННОЙ
Он бросился к моим ногам. Мела позёмка, стелилась к самым ступням, и мальчик откуда-то снизу, от позёмки, жалобно протянул озябшую ручонку:
- Подайте, Христа ради, на хлебушек...
У меня было с собой большое румяное яблоко.
- Возьми.
- Лучше деньги, - тоненько протянул мальчик, - лучше деньги, мамка хлеба купит.
Побирушка. Профессиональный побирушка. У ворот Троице-Сергиевой Лавры их много. Сидят каждый на своём месте - спившиеся, непривыкшие работать женщины с опухшими почерневшими лицами, нечёсаные мужики с похмелья, инвалиды, жестоко выставляющие напоказ культю или изъеденную язвами голень. Многих я уже знала в лицо, но мальчика видела впервые. Невостребованное яблоко отправилось в сумку, я была уязвлена таким невниманием к моему гостинцу.
- Денег у меня нет, - сказала мальчику твёрдым голосом, - а мамке передай, пусть работает.
- Она не может, болеет, у неё по-женски... - как-то отчаянно выкрикнул мальчик и добавил, зло сощурив чёрные глазёнки:
- Ты жадная, тебе копейку жалко...
Больше я этого «скандалиста» не видела. А недели через две один лаврский монах обратился ко мне с необычной просьбой:
- К нам вчера ночью мальчик прибежал, замёрз, плачет, говорит, дома какие-то дядьки пьют с его мамкой, а его - избили. Он через два балкона спустился - и к нам в монастырь. Барабанил в ворота, всех переполошил. Пока живёт в гостинице. Но надо бы сходить к нему домой, он покажет. Не говорите, что вы из монастыря, придумайте что-нибудь, может, квартиру хотите снять. Нам надо всё выяснить, решить, что с ним дальше делать. Хороший такой паренёк.
Уже вечерело, когда мы вышли с ним из лаврских ворот. Это был тот самый нечестивец, я сразу узнала его. А он меня нет, мало ли прохожих мелькает за день перед его глазами.
- Веди, Сусанин!
Он и повёл. Но повёл как-то странно, петляя по посадским дворам, как маленький хитрый лисёнок, заметая следы и скрываясь от преследователей-охотников.
- Скоро?
- Скоро. Вон за тем домом.
Я хотела взять его за руку, но он решительно её отдёрнул. Пришли. Мальчик остался на улице, я позвонила. Ещё раз, ещё. Никто не открыл. Обратилась к соседям.
- Да здесь не живёт никто. Хозяин умер, а у сына в Москве квартира.
Что-то намудрил мой Сусанин.
- Ну что, поговорили? Мамку мою видели? - мальчик хитренько смотрел на меня, даже, мне показалось, весело.
Поняла, надо клин-клином:
- Видела. Она сказала, что завтра заберёт тебя из Лавры. Хорошая у тебя мамка, красивая...
Лицо мальчика вытянулось от изумления. Он смотрел на меня широко открытыми глазами. Потом, видимо, понял, что я всё придумала, шёл молча, изредка с любопытством на меня поглядывая. Он явно что-то скрывал, но что? Тут я вовремя вспомнила, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Мы остановились у киоска со всякой всячиной.
