освоила хитрости деревенской жизни, а пришлось ей уехать из Харабали. Вернее, не совсем уехать, а делить себя между Астраханью и приходом мужа. Бог располагает... Пришло Анечке время идти в школу. После перенесённой тяжёлой болезни глазки её ослабли, врачи настоятельно требовали, чтобы она училась в школе для слабовидящих детей. Такая школа только одна в области - в Астрахани. Когда Фотиния пыталась объяснить врачам, что она жена священника и её место рядом с ним на приходе, они не очень вникали в её проблемы, а пригрозили, что если она отдаст своего больного ребёнка в обычную школу в Харабали, они подадут на неё в суд. Долго думали-гадали, как поступить. И отец Димитрий благословляет свою матушку пока пожить в Астрахани, чтобы дочка могла учиться в спецшколе.
- Все выходные, праздники мы на приходе. А уж будни у нас астраханские. Конечно, дети скучают без отца, но я говорю старшей дочке Оле, что ради Анюты надо потерпеть, смириться.
Семья крепнет общим делом, общими заботами, общей любовью. Уметь жертвовать ради любви искусство вечное, редчайшее, ценнейшее.
Хорошо, что Рагулины учат этому своих детей.
Пришло время сказать об иконе. Несколько лет я не была в Астрахани, в дорогом мне Казанском храме, где знаю многих прихожан. Но вот привёл Господь. Ступила под высокие храмовые своды и - обмерла. От увиденного чуда. Казанская икона огромных размеров слева от алтаря. Божия Матерь с кротко опущенными глазами, благословляющая десница и взыскующий взгляд Спасителя. Чем ближе подходила к иконе, тем светлее и радостнее становилось на душе. Было чувство, что икона живая. Ещё минута - и Господь шевельнёт указующим перстом, ещё минута - и колыхнётся тёмно-вишнёвая риза Матери Божией. Уже и складки вижу на рукаве Спасителя, уже и звёздочка на хитоне Пречистой Девы засветилась реальным, неписаным серебром.
- Да она живая...
- Живая, - подтвердил отец Валерий, настоятель Казанского храма. - Потому что соткана из живой материнской молитвы. Говорят, молитва матери творит чудеса, вот и это чудо сотворено материнским подвигом.
- Кто она, эта удивительная мать?
- Матушка Фотиния Рогулина. Дочка у неё была спасена от слепоты по молитвам к Матери Божьей.
Пришла ко мне: «Батюшка, хочу икону бисером вышить для вашего храма. Благословите». Можно ли Божье дело не благословить?
Втайне вышивалась икона. Но прежде чем решиться на такую огромную, два метра на метр восемьдесят, трудоёмкую работу, нужны смелость, решительность, и, конечно, упование на помощь Божью. Но было ещё огромное желание послужить Царице Небесной за исцеление дочки, и именно это желание породило смелость и решительность. Казанские иконы на Руси, любимы и почитаемы. Именно перед ними молятся об исцелении больных глаз. Матушке Фотинии не забыть, как прибежал отец Валерий в больницу к Анечке, как кропил святой водичкой ослабленную болезнью девочку, как читал акафист Казанской иконе, как сама она взмолилась не привыкшим ещё к молитвенным воздыханиям сердцем, прося милости у Заступницы усердной.
Теперь-то можно сказать, дело прошлое. Матушка Фотиния никогда в жизни бисерных икон не вышивала, техникой бисероплетения не владела. Всё постигала через собственные, не через чужие ошибки. Сначала думала, чтобы бисер не скользил, надо нашивать его на ткань плотную, негладкую. Выбрала ситец. Получилось плохо, тускло, невыразительно. Теперь-то она знает, что лучше шёлка или парчи ничего не придумаешь. Небольшая астраханская квартира Рогулиных превратилась в мастерскую. Огромные пяльцы в два с половиной метра заняли всё место. Негде было пройти, негде было присесть. Повсюду коробочки, коробочки, коробочки. С бисером, стеклярусом, камушками, нитками. Не месяц, не два - девять месяцев. Проткнув иголку, надо было обойти вокруг огромных пялец и вытянуть её с обратной стороны. Сотни километров исхожено за девять месяцев. Мне интересно, удивительно и до сих пор непонятно, как можно отважиться на такой труд одной хрупкой женщине. И я пристаю и пристаю, требуя подробностей:
- Наверное, трудно было совмещать домашние дела и вышивание?
- Совмещать? - матушка Фотиния смотрит на меня с удивлением. - Нельзя совмещать такую работу ни с какой другой. Можно оскорбить Божью Матерь суетностью, пустословием, мелочностью. Я совмещала вышивку только с молитвой. А потому работала по ночам.
- Девять месяцев? - ахнула я.
А Фотиния вроде как винится, разводит руками, смущённо улыбается:
-
