– А с этими что? Может, грохнем?
– Не зверствуй, поговорим с ними еще.
– Понял, – с готовностью отозвался долговязый и скорым шагом устремился на кухню.
Громко стукнула дверца кухонного шкафа, а с полок, дребезжа, полетели на пол тарелки.
– Поосторожнее, – предупредил Шатун, отшвырнув носком стеклянный осколок. – Тут шуметь ни к чему. Еще не хватало, чтобы соседи полицию вызвали. Мы ведь люди культурные, как-нибудь по-тихому разрешим все проблемы.
Шатун подошел к шкафу и, распахнув его, принялся сгребать на пол сложенные стопкой простыни, свитера, рубашки. Разглядев среди белья женскую сорочку, язвительно спросил:
– Надеюсь, ты ее не носишь… Ладно, не сверли так глазками, пошутил я, вижу, что не твой размер. Отодвиньте диван, – распорядился Шатун и, направив строгий взгляд на «акробата», стоявшего с пистолетом, предупредил: – Коля, если что не так, стреляй в лоб! Понял?
– Не впервой, не промахнусь.
Поднатужившись, долговязый с брюнетом отодвинули громадный диван. Приподняв сиденье, заглянули внутрь.
– Похоже, что нет, – пожал плечами долговязый. – Осмотрел каждую щель, да там особенно и не спрячешь, все на виду.
– В мусорное ведро заглянул?
– А то! – Долговязый почти обиделся. – Его ошметки по всей кухне валяются. Может, его здесь нет?
– Ищи, Кирзач, здесь должно быть! Я это носом чувствую. Вот что, ванную осмотри, там самое подходящее место для тайника.
– Хорошо, сделаю!
– Я скажу, где находится яйцо Фаберже, – заявил со своего места Григорий.
– Где же оно? – повернулся Шатун.
– Я закопал его в одной лесопосадке. Обычно там народу не бывает. В случае чего, всегда можно отрыть.
– Далеко отсюда?
– Ехать минут двадцать пять. Можешь спросить у Кеши, – кивнул он на поверженного приятеля. – Он подтвердит.
– Да, это так, – приподнял Иннокентий голову.
– Поехали! Поднимите его!
– Только дай мне слово, что отпустишь нас сразу, как только я тебе покажу место.
– Торговаться начал? Это хорошо, – одобрительно отозвался Шатун.
– Мне нужны гарантии, что ты нас не грохнешь.
– Послушай, парень, о чем базар между своими. Ты мне не нужен. Можешь уматывать на все четыре стороны, как только я получу яйцо, – приободрился Шатун. – Но советую тебе не дергаться. Все, потопали!
Выходили из комнаты безо всякой суеты. Было понятно, что подобные действия для них не в новинку. Впереди, закрывая проем, двигался человек-гора, а за ним, чуток в стороне, видно, чтобы иметь возможность для маневра, мускулистый. Его правая рука была спрятана в кармане. Следом за ними Григорий и Кеша, дальше долговязый с чернявым. Процессию замыкал Шатун, контролируя каждое движение.
– К машине, – распорядился вор, кивнув на микроавтобус.
Приветливо, как если бы приглашал лучших друзей, Кирзач распахнул перед Григорием дверцу и хмуро, пресекая возможность препирательства, сказал:
– Пошевеливайся!
В какой-то момент Григорий подумал о том, что выдалась удобная минута для нападения, но долговязый, ткнув стволом в бок, перечеркнул возможность. С другой стороны, закрыв возможность бегства, устроился мускулистый.
– Не дергай башкой, если не хочешь остаться без печени, – процедил он сквозь зубы.
В другую машину, под присмотром человека-горы и чернявого, посадили Иннокентия.
– Чего сидим? Поехали! – распорядился Шатун и, заметно повеселев, добавил: – Показывай!
– Знаешь посадки на Магистральной? – угрюмо спросил Григорий.
– А то как же! – весело отозвался Шатун. – У меня там вся юность прошла. В тех кустах я впервые девку попробовал. Сколько же мне лет было? Лет пятнадцать… Или все-таки четырнадцать?
– Каменную сторожку у дороги знаешь?
– Там, где электроподстанция была?
– Верно, – уныло подтвердил Григорий. – Только оттуда давно уже все вынесли.
– И что?
– Вот в ней я и спрятал яйцо Фаберже. Среди хлама.
– Ты же говорил, что закопал.
– Это не совсем так, оно там. Но без меня вы все равно не найдете.
– Ловко придумал! – со смехом отозвался Шатун, все более веселея. – Кто бы мог подумать! А я-то считал, что, кроме дерьма и гондонов, там ничего нет. Ладно, покажешь, где оно, и можете валить на все четыре стороны.
На город понемногу легла ночь, окутав в плотную непроглядную темноту городские кварталы. Лишь дороги, подсвеченные уличными фонарями, рассекая темень, выглядели артериями. Григорий не однажды попадал в скверные ситуации, но в такую, как нынешняя, оставаясь под прицелом наставленных стволов, впервые.
Однажды, лет пятнадцать назад, занимаясь рэкетом, Григорий Карасев был избит хозяином магазина и его людьми, когда пришел в очередной раз за оговоренными отступными. Едва живого его связали по рукам и ногам и бросили в сарай. Сразу не убили только потому, что боялись перепачкать паркет, а еще намеревались допить разлитую в стаканы водку. Даже тогда Григорий не считал, что находится в безвыходной ситуации. Оставшись в одиночестве, он зубами развязал веревку на руках и выбрался через небольшое окно наружу.
Теперь же ситуация выглядела куда более драматичной. Сейчас он воевал не с бизнесменами, озадаченными собственной маржой, а с людьми совершенно иной породы, умеющими обращаться с оружием, способными легко перешагнуть через труп.
Свернув с трассы, съехали на проселочную дорогу. Машину неприветливо встретили колюче торчавшие ветки. Одна из них неприятно прошлась по кузову автомобиля, заставив водителя чертыхнуться.
– Дьявол! Теперь царапина будет! Шлифовать придется.
Свет фар резанул чернеющий лес, отшвырнув границу мрака в глубину. Неохотно отступая, темень мгновенно смыкалась позади, забирая машину в беспроглядный плен. Лишь луна, подсвечивая серебром дорогу, то пряталась за кроны деревьев, то вновь вспыхивала из-за крон серебряным сиянием, как если бы играла в прятки.
– Куда теперь? – угрюмо спросил Шатун у примолкшего Григория.
– Сразу за этим поворотом будет небольшая полянка, а с краю стоит сторожка.
– Поглядим, – протянул Шатун. – У меня такое чувство, что мы ее давно проехали.
– Это потому, что ночь. Она впереди.
Автомобиль, покачиваясь на ухабах, будто лодчонка на волнах, двигался по наезженной дороге. В одном месте дорога изогнулась в гибкую петлю, объезжая глубокую яму, заполненную водой. В стороне, в распадке между деревьями, скелетами доисторических животных предстали сразу два кузова легковых автомобилей, в одном из которых отчетливо улавливались очертания внедорожника. Григорию было известно, что два года назад в этот отдаленный лесомассив автоугонщики пригоняли краденые автомобили. Разбирали за пятнадцать минут, оставляя лишь голые рамы. А потом продавали на автозапчасти на всевозможных городских толкучках.
Во главе этой бригады был его приятель Тимоха Белорус, с которым он крепко сошелся на поселении под Ухтой. Дважды их пути пересекались в Москве, как-то даже они планировали совместное дело по
