по щеке слезу, сглотнул подступивший к горлу комок, вздохнул и добавил дрогнувшим голосом: – Одному мне будет легче разобраться со всем этим. Просто так меня не оставят в покое.
Мать упала ему на грудь и зарыдала в полный голос. Он неловко успокаивал ее, обещал, что завяжет, но она только отрицательно качала головой и говорила, что не верит.
В комнату заглянула испуганная Лиза. Анна Илларионовна мгновенно взяла себя в руки, выпрямилась, вытерла слезы и спросила:
– Ты чего, маленькая?
– Я услышала, что вы плачете, – пролепетала Лиза, поглядывая то на нее, то на Лапу.
– Да это так, ничего, – махнула рукой Анна Илларионовна, – иди за стол. Мы сейчас придем и будем все вместе пить чай.
Когда девочка вышла, Лапа тихо сказал матери:
– Я оставил кое-что для Лизы одному надежному человеку. Обещаю, что вы не будете знать нужды. И мои внуки тоже…
Цепляясь за жизнь из последних сил, Дрозд полез наверх. Он ни на что не надеялся, а просто действовал, объятый животным страхом смерти. Копошился в грязи, полз, цепляясь за кусты и оставляя на земле кровавый след. В глазах стояла багровая пелена, окружающие предметы представлялись размытыми темными пятнами, острые камни разрывали кожу на пальцах, но он продолжал упрямо ползти. Выбравшись на дорогу, Дрозд потерял сознание. Точно издалека, он слышал, как рядом остановилась машина. Сильные руки подхватили его и понесли куда-то. Затем его трясло, все внутренности пронзала острая боль. С трудом разлепив отяжелевшие веки, Дрозд увидел мрачное лицо Портного. Рядом с ним тут же появился Боцман и спросил:
– Братан, кто это тебя так?
– Это Слон, сука рваная, – с трудом прохрипел Дрозд и застонал от страшной боли. Внутрь ему словно плеснули расплавленного металла.
– Где «общак»? Эй, братан, слышишь меня? – спрашивал Портной.
– У Лапы… он жив, – выдавил из себя Дрозд и добавил, прилагая нечеловеческие усилия: – Убейте их обоих! Отомстите за меня!
Затем он вздрогнул, выгнулся дугой и мгновенно расслабился, уставившись остекленевшим взглядом в потолок салона машины.
– Откинулся, – констатировал Портной.
– Да, пропал козырный парень, – вздохнул Боцман.
– Лапе кранты, – добавил Портной, – и Слону тоже, мы должны осудить его за этот беспредел. Надо собрать всех.
8. Наши дни
Побитая вишневая «Мазда» свернула с основной дороги на боковую, ведущую в настоящую глушь. По этой дороге часто ездили большегрузные грузовики, и дорожное полотно больше напоминало полосу препятствий. Ямы, расположенные в шахматном порядке, как после ковровой бомбардировки, тянулись вдаль, сколько хватал глаз. От асфальта осталось одно лишь воспоминание. Шарль-Анри резко затормозил, выругался и сверился с картой. На бумаге в этом месте была показана дорога. Видимо, составители карт выдавали желаемое за действительное. «Все у этих русских не как у людей», – подумал наемник и свернул в кусты. Дальше предстояло идти пешком. Замаскировав машину, он навьючил на себя все оборудование и побрел прямо через бурьян.
До базы «Металлоторга» Шарль-Анри планировал добраться незамеченным, выбрать позицию и ждать шести вечера. За это время следовало изучить ситуацию, пристреляться и координировать действия остальных. Прошагав метров пятьсот, он снова сверился с картой. На этот раз бумага не врала – впереди лежало болото, за ним высилось производственное здание «Металлоторга». На другой стороне дороги также группа зданий. Судя по пометкам Алекса, это был завод. Светало. Облака окрасились нежно-розовым цветом. Камыши волновал легкий ветерок, и они тихо шуршали, заглушая кваканье лягушек и стрекотание кузнечиков в траве.
Шарль-Анри достал из сумки маскировочный костюм, изготовленный из смесовой ткани с водоотталкивающей пропиткой. Этот костюм надевался на любой вид одежды и обеспечивал максимальную маскировку в лесу и везде, где имелась растительность. Рукава и штанины заканчивались манжетами на резинках. Костюм имел объемный утягивающийся капюшон с прикрывающей лицо маскировочной сеткой, а наколенники и налокотники были обшиты тканью. В нем в доли секунды можно превратиться в поросший травой холмик или слиться с окружающими зарослями. На ноги Шарль-Анри надел специальные высокие ботинки на липучках. Опустил штанины и занялся оружием. Винтовка для него была лучшим другом, и только ей он доверял, отдавал заботу и внимание, а в ответ она никогда его не подводила. Такой тандем – убийцы и орудия. Шарль-Анри одинаково хорошо владел различными видами оружия, испытал с десятка два снайперских винтовок различных производителей и знал, что, несмотря на стандартность, в принципе одинаковых винтовок нет, у каждой свой характер. Проявлялся этот характер, например, в степени упругости различных пружин, скольжении затвора, в мягкости или жесткости спуска, в состоянии канала ствола, его изношенности и тому подобных мелких деталях, которые в результате играли решающую роль при выживании стрелка. На этот раз он шел на дело с американской снайперской винтовкой Barrett M95, предназначенной для борьбы со снайперами противника, поражения его легкобронированной техники, «РЛС», артиллерийских и ракетных установок, авиационной техники на стоянках, живой силы. Он предвидел, что русские тоже могут заслать на место снайперов. Придется бороться и с ними, а также стрелять по салонам автомобилей. Калибр был для этого подходящим – 50 BMG (12.7 x 99mm). Механизм: ручное перезаряжание, продольно-скользящий затвор. Длина винтовки – чуть больше метра, удобное и компактное оружие. Коробчатый магазин с пятью патронами, десятикратный оптический прицел, с прицельной сеткой от 500 до 1800 метров и баллистической сеткой для рекомендуемых патронов – 10X Telescopic. Глушитель и пламегаситель в комплекте. Автоматика винтовки работала за счет короткого хода ствола. Запирание канала ствола при выстреле осуществлялось тремя боевыми упорами. После выстрела импульс отдачи передавался на зеркало затвора, который через выступы передавал его на ствольную рамку и затворную раму, чем существенно гасился импульс отдачи. Ударно-спусковой механизм обеспечивал ведение полуавтоматического огня. Сам бы он выбрал иное оружие, например, «М-200» или тот же русский «Винторез», но Алекс в данный момент смог приобрести только это, причем отвалил за инструмент пять тысяч евро. Многовато, но не тащить же винтовку с собой из Парижа.
Распихав по карманам запасные магазины, Шарль-Анри двинулся по краю болота к производственному зданию. Правее должна быть площадка, на которой планировали провести встречу. Теперь главное – не ошибиться в выборе позиции. Шарлю-Анри приходилось приспосабливаться к стрельбе в самых разных условиях из разного оружия, на ходу рассчитывать позицию, какую и когда занять, а какую сразу же после первого выстрела быстро сменить. Допустить ошибку в выборе позиции – означало верную смерть. В благоприятном варианте – провал задания, арест.
У самой кромки берега он приглядел небольшое возвышение. Пристроился там на какой-то кучке веток в зарослях осоки и осмотрел в прицел окрестности. Поначалу место вроде бы и понравилось: видно хорошо, мягко, прикрыто густыми зарослями со всех сторон, но уже через минуту понял, что позиция негодная. Сплошные помехи на линии прицеливания. Под локтями не было твердой опоры, они постоянно проваливались между веток, пружинили на мягком настиле, расползались, так что невозможно было точно прицелиться. Пробормотав себе под нос ругательство, Шарль-Анри поднялся и пошел дальше. Теперь он знал, где точно находится площадка, и знал, как лучше к ней подойти.
Он остановился у коллектора теплотрассы. Там тоже были густые заросли осоки, а молодые побеги клена образовывали настоящие джунгли. Однако имелся и просвет, через который открывался отличный вид на площадку. Хорошее укрытие в условиях, когда обстановка будет быстро меняться, а цели появляться на обширном пространстве, с разбросом по дальности, и быстро исчезать. Шарль-Анри не раз
